Уж если он
пятерых замочил и следов не оставил -- ушами трясти нельзя,
тертый, видать. Может он сам по себе вообще ничего не
представляет, а это старый Кошеловка сети плетет или еще кто.
Надо все тщательно узнать и мужика в итоге обязательно примочить.
В назидание всем.
Старуха Бетти через две недели вернулась и никто ее не беспокоил.
Деньги стал получать Гек. Красный привел, с интервалом в неделю,
еще двоих молодцов, голодных и потому отважных. Гек побеседовал и
принял обоих. Деньги пока были, люди на первое время нашлись,
оружия -- как грязи, объектов полно... Лиха беда -- начало.
ГЛАВА 5
Я был травою,
И стану травою вновь
Для будущих трав.
-Ну, Дэнни, уважил старика, давай прощаться. -- До торжественных
проводов на пенсию главы Департамента внутренней (а теперь и
внешней) контрразведки оставалось не многим более пяти минут.
Игнацио Кроули, в элегантном смокинге, разлил по рюмкам коньяк,
настоящий французский, не то безродное сорокаградусное пойло,
которым уже полстраны споили... В банкетном зале шла последняя
подготовительная суета, гости все прибывали -- ожидался стол на
пятьсот персон. Господин Президент, за множеством дел не забыл,
прислал приветственную телеграмму и дарственную: Республика
Бабилон... тра-та-та заслуги... в пожизненное владение с правом
наследования -- пятнадцать гектаров земли и домик возле
государственного заповедника, где живут в почете отставные бонзы,
ничем себя не запятнавшие (или не схваченные за руку).
И вот Игнацио Кроули и его первый зам., а с этого дня глава всея
политического сыска, Дэниел Доффер, также одетый в смокинг, в
последний раз вместе сидели в наследуемом кабинете и тихо
беседовали.
-Не надо, Дэнни, проект приказа я видел собственными глазами,
ты шел за назначением и, видать, уговорил его подождать. Так, я
думаю, дело было. И за это я тебе от души благодарен, не из-за
кресла, из самолюбия.
"Так я думаю"... И тут пытается обхитрить, старый черт. Он весь
разговор, наверное, по буквам изучил... Вот только кто ему,
опальному, донес?
-Не важно, как оно было. Беда в другом. Я планировал взять вас
главным экспертом, в щадящем режиме, разумеется, чтобы вы и для
себя пожили...
-Да-да, интересно! Не вышло? Вероятно, Сам зарубил?
-Точно так. "И еще, -- говорит -- Дэниел, о тебе рассказывают,
что окружил ты себя всяким старичьем. Консультанты-фигультанты --
духу их чтобы не было в департаменте." Мол, молодым деревьям
солнце заслоняют... Такие дела.
-Для себя он, видимо сделает исключение, когда и если
доживет... Что ж, буду осваивать рыбную ловлю и пешие прогулки в
деревенский сортир...
-Ну уж! Я лично осматривал: все удобства, включая ванну и
телефон...
-Ладно, Дэнни, это я так шучу. Пойдем, пора уже. Знаешь такую
пословицу: "Старость -- не радость" Это не оттого, что смерть
близка и ты уже чего-то не можешь, нет. Это от того, что другие,
которые временно молодые, уже не берут тебя в расчет. Ты еще
есть, но загляни им в глаза и не увидишь своего отражения: тебя
уже нет для них. Ты -- лишний на этом свете, потому что морщин
много и мышцы дряблые... Да, твои аналитики сообщали тебе, что
предположительно в районе Фолклендов существуют потенциально
огромные нефтеносные слои?.. Ну все, пойдем, это я тебе на
прощание дарю...
@BL =
-...Том, ты? Езжай ко мне, я про эту падаль Ларея кое-что
выяснил. Жду.
Букварь не любил бывать у своего шефа: вечно тот шпынял его при
всех, обрывал на полуслове. Никогда он не был доволен -- хоть на
ушах пройдись -- вечные придирки и нудеж. Штаб-квартира у Дяди
Грега располагалась в пузатом двухэтажном особнячке на краю
парка, ближайшего к заливу. Обширная территория, полукругом
примыкающая к дому, была огорожена двухметровой решеткой из
фигурного чугуна. Летом были видны старания садовников придать
газонам и кустарникам аристократический британский стиль. Падаль
вообще был помешан на старой доброй Англии и себя, наверное,
видел этаким эсквайром в твидовом костюме.
Букварь оставил своего адъютанта сидеть в моторе, с водилой, а
сам с тяжелым вздохом двинулся в особняк. Дверь ему, конечно же,
открыл одетый в ливрею Башка, никчема и неумеха, за безропотность
произведенный Падлой в камердинеры.
-А-а, Том, наконец-то. Долго едешь, мне чуть было не пришлось
дожидаться... Если бы на месте Букваря был Гек, он легко бы
вспомнил, что напыщенная фраза эта украдена у Людовика XIV. Но
Гека не было здесь, хотя речь пошла именно о нем.
За большим овальным столом орехового дерева в полутемной зале,
освещаемой зимним солнцем в окне, сидели трое: Дядя Грег, Мураш
из соседнего квартала и Кот Сандро, недавно освобожденный по
амнистии (и даже Господин Президент, земля ему пухом, тоже может
на что-то полезное сгодится!). Букварь знал его еще до отсидки,
недолюбливал и побаивался: Кот Сандро слыл отчаянным парнем с
мухами в голове, с ним было трудно ладить, но легко воевать
бок-о-бок, -- Сандро сам лез на рожон, служа прикрытием для более
осторожных.
-Урки к нам припожаловали! Слыхал? Сандро, расскажи еще раз!
-Да что там рассказывать, Ларей в Пентагоне объявился по
странному делу: ходка за побег из Пентагона, откуда никто никогда
не бегал, а ходка -- первая! Так не бывает. Уж врали про него,
такие параши носили... Мол и цепи-то он рвет, и сидел он в
секретных подвалах президентских... Говорили, что и шпион черт-те
чей... Знаю одно: сидеть он -- не новичок. И шустрый больно: я
хотел его пощупать однова, моргнул не вовремя -- и без зубов
остался. Он не дурак, не стал моего удара дожидаться, первым
врезал. До драки у нас с ним не дошло в тот раз, но может, оно и
к лучшему. Был у нас один здоровенный лоб, ну..., очень здоровый,
так ушел инвалидом на волю, Ларей его поломал в две минуты. А сам
-- ничего из себя, с меня ростом, в плечах -- нормально, теперь
ему лет пятьдесят должно быть. Все, наверное.
-А манеры, наколки? Рожай, не тяни...
-Ну что, говорил же. По наколкам, говорят, козырный урка, я сам
не видел и наколок ихних не знаю. А все, кто его знал, говорят,
опять же я с ним не сидел, так говорят, что все его боялись --
надзиралы, сокамерники, даже кум наш пентагонный. Тот его
трамбовал целый год в карцере, а Ларею хоть бы что -- воздухом,
что ли, питался?
-Так боялся, что из карцера не выпускал? -- усмехнулся
Букварь. -- Не дай бог всем нам такого испуга в нашу сторону.
-Шути, шути, попадешь -- поймешь. Он, Ларей, кума избил под
конец -- тягуны мамой клялись -- сами видели, а ему всего год
набросили и на периферию угнали, в родные места. Что дальше -- мы
не знали, а он вот где объявился, значит. Я просто горю, мечтаю
-- его повидать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
пятерых замочил и следов не оставил -- ушами трясти нельзя,
тертый, видать. Может он сам по себе вообще ничего не
представляет, а это старый Кошеловка сети плетет или еще кто.
Надо все тщательно узнать и мужика в итоге обязательно примочить.
В назидание всем.
Старуха Бетти через две недели вернулась и никто ее не беспокоил.
Деньги стал получать Гек. Красный привел, с интервалом в неделю,
еще двоих молодцов, голодных и потому отважных. Гек побеседовал и
принял обоих. Деньги пока были, люди на первое время нашлись,
оружия -- как грязи, объектов полно... Лиха беда -- начало.
ГЛАВА 5
Я был травою,
И стану травою вновь
Для будущих трав.
-Ну, Дэнни, уважил старика, давай прощаться. -- До торжественных
проводов на пенсию главы Департамента внутренней (а теперь и
внешней) контрразведки оставалось не многим более пяти минут.
Игнацио Кроули, в элегантном смокинге, разлил по рюмкам коньяк,
настоящий французский, не то безродное сорокаградусное пойло,
которым уже полстраны споили... В банкетном зале шла последняя
подготовительная суета, гости все прибывали -- ожидался стол на
пятьсот персон. Господин Президент, за множеством дел не забыл,
прислал приветственную телеграмму и дарственную: Республика
Бабилон... тра-та-та заслуги... в пожизненное владение с правом
наследования -- пятнадцать гектаров земли и домик возле
государственного заповедника, где живут в почете отставные бонзы,
ничем себя не запятнавшие (или не схваченные за руку).
И вот Игнацио Кроули и его первый зам., а с этого дня глава всея
политического сыска, Дэниел Доффер, также одетый в смокинг, в
последний раз вместе сидели в наследуемом кабинете и тихо
беседовали.
-Не надо, Дэнни, проект приказа я видел собственными глазами,
ты шел за назначением и, видать, уговорил его подождать. Так, я
думаю, дело было. И за это я тебе от души благодарен, не из-за
кресла, из самолюбия.
"Так я думаю"... И тут пытается обхитрить, старый черт. Он весь
разговор, наверное, по буквам изучил... Вот только кто ему,
опальному, донес?
-Не важно, как оно было. Беда в другом. Я планировал взять вас
главным экспертом, в щадящем режиме, разумеется, чтобы вы и для
себя пожили...
-Да-да, интересно! Не вышло? Вероятно, Сам зарубил?
-Точно так. "И еще, -- говорит -- Дэниел, о тебе рассказывают,
что окружил ты себя всяким старичьем. Консультанты-фигультанты --
духу их чтобы не было в департаменте." Мол, молодым деревьям
солнце заслоняют... Такие дела.
-Для себя он, видимо сделает исключение, когда и если
доживет... Что ж, буду осваивать рыбную ловлю и пешие прогулки в
деревенский сортир...
-Ну уж! Я лично осматривал: все удобства, включая ванну и
телефон...
-Ладно, Дэнни, это я так шучу. Пойдем, пора уже. Знаешь такую
пословицу: "Старость -- не радость" Это не оттого, что смерть
близка и ты уже чего-то не можешь, нет. Это от того, что другие,
которые временно молодые, уже не берут тебя в расчет. Ты еще
есть, но загляни им в глаза и не увидишь своего отражения: тебя
уже нет для них. Ты -- лишний на этом свете, потому что морщин
много и мышцы дряблые... Да, твои аналитики сообщали тебе, что
предположительно в районе Фолклендов существуют потенциально
огромные нефтеносные слои?.. Ну все, пойдем, это я тебе на
прощание дарю...
@BL =
-...Том, ты? Езжай ко мне, я про эту падаль Ларея кое-что
выяснил. Жду.
Букварь не любил бывать у своего шефа: вечно тот шпынял его при
всех, обрывал на полуслове. Никогда он не был доволен -- хоть на
ушах пройдись -- вечные придирки и нудеж. Штаб-квартира у Дяди
Грега располагалась в пузатом двухэтажном особнячке на краю
парка, ближайшего к заливу. Обширная территория, полукругом
примыкающая к дому, была огорожена двухметровой решеткой из
фигурного чугуна. Летом были видны старания садовников придать
газонам и кустарникам аристократический британский стиль. Падаль
вообще был помешан на старой доброй Англии и себя, наверное,
видел этаким эсквайром в твидовом костюме.
Букварь оставил своего адъютанта сидеть в моторе, с водилой, а
сам с тяжелым вздохом двинулся в особняк. Дверь ему, конечно же,
открыл одетый в ливрею Башка, никчема и неумеха, за безропотность
произведенный Падлой в камердинеры.
-А-а, Том, наконец-то. Долго едешь, мне чуть было не пришлось
дожидаться... Если бы на месте Букваря был Гек, он легко бы
вспомнил, что напыщенная фраза эта украдена у Людовика XIV. Но
Гека не было здесь, хотя речь пошла именно о нем.
За большим овальным столом орехового дерева в полутемной зале,
освещаемой зимним солнцем в окне, сидели трое: Дядя Грег, Мураш
из соседнего квартала и Кот Сандро, недавно освобожденный по
амнистии (и даже Господин Президент, земля ему пухом, тоже может
на что-то полезное сгодится!). Букварь знал его еще до отсидки,
недолюбливал и побаивался: Кот Сандро слыл отчаянным парнем с
мухами в голове, с ним было трудно ладить, но легко воевать
бок-о-бок, -- Сандро сам лез на рожон, служа прикрытием для более
осторожных.
-Урки к нам припожаловали! Слыхал? Сандро, расскажи еще раз!
-Да что там рассказывать, Ларей в Пентагоне объявился по
странному делу: ходка за побег из Пентагона, откуда никто никогда
не бегал, а ходка -- первая! Так не бывает. Уж врали про него,
такие параши носили... Мол и цепи-то он рвет, и сидел он в
секретных подвалах президентских... Говорили, что и шпион черт-те
чей... Знаю одно: сидеть он -- не новичок. И шустрый больно: я
хотел его пощупать однова, моргнул не вовремя -- и без зубов
остался. Он не дурак, не стал моего удара дожидаться, первым
врезал. До драки у нас с ним не дошло в тот раз, но может, оно и
к лучшему. Был у нас один здоровенный лоб, ну..., очень здоровый,
так ушел инвалидом на волю, Ларей его поломал в две минуты. А сам
-- ничего из себя, с меня ростом, в плечах -- нормально, теперь
ему лет пятьдесят должно быть. Все, наверное.
-А манеры, наколки? Рожай, не тяни...
-Ну что, говорил же. По наколкам, говорят, козырный урка, я сам
не видел и наколок ихних не знаю. А все, кто его знал, говорят,
опять же я с ним не сидел, так говорят, что все его боялись --
надзиралы, сокамерники, даже кум наш пентагонный. Тот его
трамбовал целый год в карцере, а Ларею хоть бы что -- воздухом,
что ли, питался?
-Так боялся, что из карцера не выпускал? -- усмехнулся
Букварь. -- Не дай бог всем нам такого испуга в нашу сторону.
-Шути, шути, попадешь -- поймешь. Он, Ларей, кума избил под
конец -- тягуны мамой клялись -- сами видели, а ему всего год
набросили и на периферию угнали, в родные места. Что дальше -- мы
не знали, а он вот где объявился, значит. Я просто горю, мечтаю
-- его повидать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129