Яркая магниевая вспышка блеснула сверху, и сразу же раздались два взрыва, слившиеся в один. Задние стойки скобы подвески вагончика разлетелись в куски, и он, запрокинувшись, повис на двух передних.
Кристиансена отбросило к открытой задней дверце. Он судорожно попытался удержаться за стену, но раненая рука подвела его, и он беззвучно вывалился из двери, пропав во тьме.
Томас, руки у которого были в порядке, а реакция быстрее, оказался удачливее, но ненадолго. Он увидел, как разламывается крыша вагончика под давлением стоек, на которые ложилась тяжесть, явно для них непосильная. Томас подобрался к дверце и обеими руками ухватился за трос. Ему удалось выкинуть наружу ноги как раз в тот момент, когда передние стойки со скрежетом выломались из крыши. Вагончик, переворачиваясь в воздухе, рухнул вниз. Томас удержался на тросе, который, освободившие от груза вагончика, ходил ходуном. Но, обернувшись он увидел несущуюся на него поперечную балку нижней опоры. Силы покинули его, изо рта вырвался крик ужаса. Суставы рук, до боли сжавшие ледяной трос, побелели как полированная слоновая кость. А потом раздался долгий крик, затихший в ночной тьме.
Приближаясь к верхней станции, Смит подался вперед, пытаясь разглядеть, что делается в замке. Ему было не видно восточного крыла Шлосс Адлера, но судя по клубам густого дыма, заполнившего долину пожар не утихал. Луна опять скрылась за облаками. Но на этот раз это было, с одной стороны, им на руку, а с другой — могло помешать. В темноте незаметнее были клубы дыма, зато ярче казался огонь. Теперь дорога была каждая минута, пока в долине — в деревне или в казармах — не увидят пожар. Впрочем, внимание может привлечь не только огонь, но и раздававшиеся в замке взрывы, которых оказалось что-то многовато; вряд ли все они были на совести Шэффера.
Крыша вагончика достигла уровня верхней станции и Смит со вздохом облегчения увидел у входа фигуру. Это был Шэффер. Весьма потрепанный Шэффер, это верно, едва держащийся на ногах, Шэффер с кровавой маской вместо лица, Шэффер, которому, при всем старании, никак не удавалось сосредоточить свой взгляд. И все же это был Шэффер, несомненно он. Смит по чувствовал внезапный прилив энергии. Он только сейчас до конца понял, как дорог ему этот американец.
На крыше станции, прижавшись к стене замка, стояли Мэри и Карнаби-Джонс. Он поднял руку, приветствуя их, но они не ответили. Я будто призрак из царства мертвых, подумалось Смиту. Шэффер, несмотря на проблемы со зрением и головокружение, вполне справился с управлением фуникулером. Может, это удалось ему по чистой случайности, но он остановил вагончик точно под навесом крыши. Сперва Мэри, потом Джонс соскользнули по нейлоновой веревке вниз. Джонс с закрытыми глазами. Никто не проронил ни слова, даже когда Шэффер помогал им спуститься на пол станции.
— Быстрей! Быстрей! — закричал Смит, гостеприимно распахивая дверцу вагончика. — Сюда давайте, все! — Он поднял валявшийся на полу «люгер» Шэффера и обернулся на лай собак и грохот молотов, с помощью которых пытались открыть железные двери станции.
Мэри и Шэффер были уже в вагончике. Джонс замер со «шмайсером» в руке, прислушиваясь к грозному грохоту. Лицо его было безучастным.
— Я ужасно боюсь высоты. Но дело не в этом.
— Живо в вагончик! — прошипел Смит.
— Нет, — отрицательно покачал головой Джонс. — Слышите? Сейчас они будут здесь. Я старше всех вас на двадцать лет, я остаюсь.
— Бога ради! — взмолился Смит. — Впрочем, спасибо Джонс. — Он понимающе кивнул и тут же, здоровой рукой послав артиста в нокаут, втащил его внутрь. Потом быстро освободил тормоз, включил передачу и догнал двинувшийся вперед вагончик.
В этот момент грохот, который производили осаждавшие дверь тоннеля, усилился. Видимо, в Шлосс Адлере решили, во что бы то ни стало преодолеть преграду. Смит затворил дверцу вагончика. Шэффер сидел, обхватив голову руками. Мэри стояла на коленях, прижав к груди Джонса, и смотрела на его благородную седину. Лица ее было не видно, но Смит готов был голову отдать на отсечение, что она вряд ли хвалит негодяев, обидевших пожилого беззащитного артиста. Так прошло минуты две — пока Карнаби-Джонс не шевельнулся. Вслед за ним встрепенулась Мэри, и взгляд ее упал на Смита. На губах ее сияла улыбка.
— Все в порядке, — сказала она. — Я сосчитала до десяти, открыла глаза и призрак не исчез. Значит, ты не призрак. — Она помолчала, и улыбка слетела с ее губ. — Я думала, тебя уже нет.
— Не ты одна. Надо подавать в отставку. За последние четверть часа я исчерпал лимит удачи на всю оставшуюся жизнь. А ты неважно выглядишь.
— И чувствую себя неважно. — Лицо ее мертвенно побледнело, на нем обозначились морщины. Она бессильно прислонилась к железной стенке. — К твоему сведению, у меня горная болезнь. И это путешествие для меня — нож острый. Смит хлопнул рукой по потолку.
— Жаль, тебе не довелось путешествовать верхом на этой штуке. Не стала бы привередничать. Ага! Вот и опора номер два. Почти полпути прошли.
— Только полпути! А что, если они сломают дверь?
— Повернут рукоять, и мы поедем вверх. Хочешь — не хочешь.
— Грязный трюк.
— Прошу прощения, — вежливо отозвался Смит.
— Вы-то были на высоте, — с улыбкой покачал головой Джонс. — Но герой — не мое амплуа.
— Да и не мое, браток, — траурным тоном вставил Шэффер. Он поднял голову. Глаза его по-прежнему не слушались, но правая щека, которая не пострадала от удара, уже слегка зарумянилась. — А где наши друзья? Что с ними случилось?
— Их нет.
— Нет? — Шэффер застонал и покачал головой. — Расскажете мне об этом поподробнее. Только не сейчас.
— Он не понимает, что происходит, — грустно сказал Смит. И, помолчав, добавил: — Интересно, как там продвигается осада? Держится дверь, или замок уже сбили? И кто-нибудь уже добрался до рычага управления…
— Заткнись! — выкрикнула Мэри. — Не смей болтать эту чушь!
— Извини, — виновато сказал Смит. Он нежно коснулся ее плеча. — Дурацкая шутка. Вот и последняя опора. Еще минута, и будем дома.
— Дома! — встрепенулся Шэффер. — Дома я буду, когда возьму в руки меню гриль-бара «Савой». Только тогда.
— Кое-кто думает только о своем желудке, — заметил Смит. Надо сказать, что в эту минуту он сам как раз думал о своем желудке, и эти мысли нельзя было назвать приятными. Ощущение было такое, будто он проглотил холодный свинцовый шар. Не только желудок доставлял ему страдания. Редкие глухие удары сердца болезненно отдавались в груди. Рот был полон липкой противной слюны, мешавшей говорить.
Смит вдруг почувствовал, что медленно заваливается на спину — он очнулся благодаря резкому толчку вагончика. Сосчитаю до десяти, сказал он себе, потом, если ничего не случится — до девяти, потом… Потом он перехватил взгляд Мэри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Кристиансена отбросило к открытой задней дверце. Он судорожно попытался удержаться за стену, но раненая рука подвела его, и он беззвучно вывалился из двери, пропав во тьме.
Томас, руки у которого были в порядке, а реакция быстрее, оказался удачливее, но ненадолго. Он увидел, как разламывается крыша вагончика под давлением стоек, на которые ложилась тяжесть, явно для них непосильная. Томас подобрался к дверце и обеими руками ухватился за трос. Ему удалось выкинуть наружу ноги как раз в тот момент, когда передние стойки со скрежетом выломались из крыши. Вагончик, переворачиваясь в воздухе, рухнул вниз. Томас удержался на тросе, который, освободившие от груза вагончика, ходил ходуном. Но, обернувшись он увидел несущуюся на него поперечную балку нижней опоры. Силы покинули его, изо рта вырвался крик ужаса. Суставы рук, до боли сжавшие ледяной трос, побелели как полированная слоновая кость. А потом раздался долгий крик, затихший в ночной тьме.
Приближаясь к верхней станции, Смит подался вперед, пытаясь разглядеть, что делается в замке. Ему было не видно восточного крыла Шлосс Адлера, но судя по клубам густого дыма, заполнившего долину пожар не утихал. Луна опять скрылась за облаками. Но на этот раз это было, с одной стороны, им на руку, а с другой — могло помешать. В темноте незаметнее были клубы дыма, зато ярче казался огонь. Теперь дорога была каждая минута, пока в долине — в деревне или в казармах — не увидят пожар. Впрочем, внимание может привлечь не только огонь, но и раздававшиеся в замке взрывы, которых оказалось что-то многовато; вряд ли все они были на совести Шэффера.
Крыша вагончика достигла уровня верхней станции и Смит со вздохом облегчения увидел у входа фигуру. Это был Шэффер. Весьма потрепанный Шэффер, это верно, едва держащийся на ногах, Шэффер с кровавой маской вместо лица, Шэффер, которому, при всем старании, никак не удавалось сосредоточить свой взгляд. И все же это был Шэффер, несомненно он. Смит по чувствовал внезапный прилив энергии. Он только сейчас до конца понял, как дорог ему этот американец.
На крыше станции, прижавшись к стене замка, стояли Мэри и Карнаби-Джонс. Он поднял руку, приветствуя их, но они не ответили. Я будто призрак из царства мертвых, подумалось Смиту. Шэффер, несмотря на проблемы со зрением и головокружение, вполне справился с управлением фуникулером. Может, это удалось ему по чистой случайности, но он остановил вагончик точно под навесом крыши. Сперва Мэри, потом Джонс соскользнули по нейлоновой веревке вниз. Джонс с закрытыми глазами. Никто не проронил ни слова, даже когда Шэффер помогал им спуститься на пол станции.
— Быстрей! Быстрей! — закричал Смит, гостеприимно распахивая дверцу вагончика. — Сюда давайте, все! — Он поднял валявшийся на полу «люгер» Шэффера и обернулся на лай собак и грохот молотов, с помощью которых пытались открыть железные двери станции.
Мэри и Шэффер были уже в вагончике. Джонс замер со «шмайсером» в руке, прислушиваясь к грозному грохоту. Лицо его было безучастным.
— Я ужасно боюсь высоты. Но дело не в этом.
— Живо в вагончик! — прошипел Смит.
— Нет, — отрицательно покачал головой Джонс. — Слышите? Сейчас они будут здесь. Я старше всех вас на двадцать лет, я остаюсь.
— Бога ради! — взмолился Смит. — Впрочем, спасибо Джонс. — Он понимающе кивнул и тут же, здоровой рукой послав артиста в нокаут, втащил его внутрь. Потом быстро освободил тормоз, включил передачу и догнал двинувшийся вперед вагончик.
В этот момент грохот, который производили осаждавшие дверь тоннеля, усилился. Видимо, в Шлосс Адлере решили, во что бы то ни стало преодолеть преграду. Смит затворил дверцу вагончика. Шэффер сидел, обхватив голову руками. Мэри стояла на коленях, прижав к груди Джонса, и смотрела на его благородную седину. Лица ее было не видно, но Смит готов был голову отдать на отсечение, что она вряд ли хвалит негодяев, обидевших пожилого беззащитного артиста. Так прошло минуты две — пока Карнаби-Джонс не шевельнулся. Вслед за ним встрепенулась Мэри, и взгляд ее упал на Смита. На губах ее сияла улыбка.
— Все в порядке, — сказала она. — Я сосчитала до десяти, открыла глаза и призрак не исчез. Значит, ты не призрак. — Она помолчала, и улыбка слетела с ее губ. — Я думала, тебя уже нет.
— Не ты одна. Надо подавать в отставку. За последние четверть часа я исчерпал лимит удачи на всю оставшуюся жизнь. А ты неважно выглядишь.
— И чувствую себя неважно. — Лицо ее мертвенно побледнело, на нем обозначились морщины. Она бессильно прислонилась к железной стенке. — К твоему сведению, у меня горная болезнь. И это путешествие для меня — нож острый. Смит хлопнул рукой по потолку.
— Жаль, тебе не довелось путешествовать верхом на этой штуке. Не стала бы привередничать. Ага! Вот и опора номер два. Почти полпути прошли.
— Только полпути! А что, если они сломают дверь?
— Повернут рукоять, и мы поедем вверх. Хочешь — не хочешь.
— Грязный трюк.
— Прошу прощения, — вежливо отозвался Смит.
— Вы-то были на высоте, — с улыбкой покачал головой Джонс. — Но герой — не мое амплуа.
— Да и не мое, браток, — траурным тоном вставил Шэффер. Он поднял голову. Глаза его по-прежнему не слушались, но правая щека, которая не пострадала от удара, уже слегка зарумянилась. — А где наши друзья? Что с ними случилось?
— Их нет.
— Нет? — Шэффер застонал и покачал головой. — Расскажете мне об этом поподробнее. Только не сейчас.
— Он не понимает, что происходит, — грустно сказал Смит. И, помолчав, добавил: — Интересно, как там продвигается осада? Держится дверь, или замок уже сбили? И кто-нибудь уже добрался до рычага управления…
— Заткнись! — выкрикнула Мэри. — Не смей болтать эту чушь!
— Извини, — виновато сказал Смит. Он нежно коснулся ее плеча. — Дурацкая шутка. Вот и последняя опора. Еще минута, и будем дома.
— Дома! — встрепенулся Шэффер. — Дома я буду, когда возьму в руки меню гриль-бара «Савой». Только тогда.
— Кое-кто думает только о своем желудке, — заметил Смит. Надо сказать, что в эту минуту он сам как раз думал о своем желудке, и эти мысли нельзя было назвать приятными. Ощущение было такое, будто он проглотил холодный свинцовый шар. Не только желудок доставлял ему страдания. Редкие глухие удары сердца болезненно отдавались в груди. Рот был полон липкой противной слюны, мешавшей говорить.
Смит вдруг почувствовал, что медленно заваливается на спину — он очнулся благодаря резкому толчку вагончика. Сосчитаю до десяти, сказал он себе, потом, если ничего не случится — до девяти, потом… Потом он перехватил взгляд Мэри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51