ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Мы пролежали так около получаса. Потом я услышал шепот Миноу и понял, что она восстановила свою энергию и теперь намеревается разбудить своего спящего дружка, который ответил на это легким мычанием. Но я хорошо знал силу ее аргументов, чтобы усомниться в ее успехе, и через некоторое время возня на соломе возобновилась, что послужило мне сигналом для более решительных действий. Я обнажил груди Дельфины и начал играть ими и покусывать соски, одновременно зажав между большим и указательным пальцами ее увлажненный бугорок внизу. Вскоре ее бедра раскрылись, и я воспринял это как приглашение лечь между ними, но когда я на нее взобрался, она снова сомкнула бедра. Я усмирил ее поцелуем и всем телом прижался к ней, мой член устроился между ее бедрами, а его головка прижалась к прохладному месту, которое я ласкал. Ее колени были сжаты слишком туго, чтобы можно было проникнуть в ее расщелину, но когда я возобновил игру с ее сосками, бедра у нее слегка расслабились, и она вытянула ноги, разведя лодыжки. И хотя голова моего нетерпеливого жеребца теперь проскользнула между ее бедрами, он потерял свою цель, не зная, в какое место ткнуться. Почувствовав себя так близко к желанной цели, я потерял терпение и опустил руку вниз, нащупав ею вход в ее нижний рот, слегка раздвинул его губы, чтобы помочь своему жеребцу. Я сильно нажал и почувствовал, что его голова просунулась в тугое отверстие, где он немедленно встретил препятствие. Я нажал еще раз, она издала легкий стон и отрицательно покачала головой. Испугавшись звуков, которые она издаст, если я буду настаивать, я ограничился тем, что начал слегка двигать головкой жеребца в его новом стойле, которое при каждом движении обхватывало ее все туже, как резинкой. Вскоре Дельфина тоже стала двигаться подо мной, и это уже было слишком для моего перегруженного зарядами тарана, который ринулся в последнюю атаку… Я застонал и нажал изо всех сил – препятствие рухнуло, ее колени раскрылись, и мой жеребец глубоко погрузился в нее. Ее руки крепко меня обняли, и я запечатал ей рот крепким поцелуем…
Тон описания этого инцидента создает впечатление, что Эсмонд был уже искусным Казановой, который не полагается только на случай. Но последующие события свидетельствовали о том, что это далеко не так. Казанова устал бы от девушки еще до того, как расстаться с ней. Эсмонд решил, что любит Дельфину и обязан на ней жениться. Конечно же, он устыдился того метода, к которому прибегнул, чтобы преодолеть ее сопротивление. Он безусловно осознавал ту душевную травму, которую нанесет ей, если ослабит внимание к ней после того, что произошло между ними. Она уже устыдилась того, что он был свидетелем ее сексуального возбуждения, а еще больше ей было стыдно, что он воспользовался ее слабостью. Если бы он покинул ее после соблазнения, это нанесло бы ей удар, которого она не заслуживала. Эсмонд решил доказать, что он не способен так поступить. Оставшись наедине с ней – после того, как Миноу и Шон ушли из амбара – он сказал ей, что теперь они обручены. Той же ночью, когда Миноу попыталась открыть дверь в его комнату, она убедилась, что дверь заперта изнутри. На следующее утро он нашел ее сам и сказал, что он теперь обручен, и с этого момента они перестали быть любовниками. Казалось, она приняла его слова с философской рассудительностью и даже сочувствием и посоветовала ему пока держать свою помолвку с Дельфиной втайне от отца. Он внял ее совету. Но Дельфина оказалась менее выдержанной, она выдала их секрет Джудит, что было в высшей степени неблагоразумно. Джудит явно нравилась Дельфина, и при других обстоятельствах она была бы рада иметь такую родственницу. Но Дельфина была католичкой, а Донелли – протестантами. Это было самое серьезное препятствие, так как в Ирландии католик – всегда пария. Ирландское дворянство было сплошь протестантами, католики находились в социальной изоляции, считались отбросами общества. Правда, Дельфина была дочерью французского аристократа, но это обстоятельство не играло никакой роли в Ирландии. Джудит прямо сказала Дельфине об этом, последовали слезы и долгие объяснения. Эсмонд почувствовал, что совершил ошибку. Ему было совершенно безразлично, перейдет ли Дельфина в протестантство, или он станет католиком, или оба они будут буддистами. Он хотел на ней жениться, потому что она нуждалась в его любви и защите, и еще потому, что соблазнение ее принесло ему много радости и наслаждения. Теперь же, когда они были «обручены», она отказывалась наотрез пойти с ним снова в амбар. Он иронически замечает в своем дневнике, что они были бы намного счастливей, если бы он даже не упомянул о женитьбе.
Джудит с удовольствием вошла в роль свахи. Она посоветовала Эсмонду ничего не говорить родителям, пока Дельфина не перейдет в протестантство. Три дня спустя они с Дельфиной отправились в Дублин, чтобы рассказать обо всем ее родителям. Это был последний раз, когда Эсмонд видел Дельфину. Джудит возвратилась одна и объявила, что шевалье де Сент-Андж решил немедленно возвратиться во Францию со своим семейством. Эсмонд вздохнул с облегчением и снова вернулся в объятия своей Миноу. Но через два месяца он потерял и ее, когда сквайр Донелли поймал Миноу на конюшне со своим новым работником. Сквайр был человеком достаточно широких убеждений, но его беспокоила добродетель своего сына и наследника. Миноу была возвращена к себе на родину в Лион каретой третьего класса, с месячным жалованьем, выплаченным вперед, и с несколькими старыми платьями Джудит. Эсмонд отблагодарил ее двадцатью гинеями, которые собирал на покупку пони и экипажа. И с облегчением признался самому себе, что, наконец-то, его душа и другие жизненно важные органы принадлежат только ему самому. Но месяц спустя после ее отъезда он начал вести личный дневник, в котором написал эти горькие слова: «Я часто чувствую себя самым несчастным, жалким и ничтожным созданием под солнцем…» Он испытал слишком большое наслаждение, чтобы ограничить свою жизнь скромным существованием хорошо воспитанного и добропорядочного фермера-дворянина. Миноу и Дельфина дали ему прекрасное образование в искусстве любви. Он испытал наслаждение от мужской победы, чувство власти над женскими эмоциями и совершенного избавления от всех сексуальных запретов. Он страстно жаждал секса, как алкоголик очередной порции спиртного, но вокруг не было женщин, способных удовлетворить его запросы. Он изливал свои разочарования в дневнике, заново переживая счастливые часы, проведенные с Миноу, и соблазнение Дельфины. Он пытался читать, но находил Руссо самодовольным педантом, Вольтера – мелким и пошлым, Стерн вызывал в нем раздражение, и только «Расселас, принц Абиссинии», вызвал отклик в его душе, соответствуя теперешнему его настроению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107