– Извините леди Амелию, – поспешила вмешаться миссис Харрис. – У нее слишком сильное воображение.
– Я бы тоже сказала так. Действительно, убиты! – Леди Кирквуд выпрямилась. – Прошу меня извинить, но я должна уделить внимание другим гостям.
Как только она удалилась, миссис Харрис резко повернулась к Амелии:
– Что, в конце концов, все это значит? Убиты? Право, Амелия...
– Простите. Вы же меня знаете, вечно я все драматизирую.
Амелия едва могла скрыть свое облегчение. Слава Богу, Лукас не заподозрил Долли в причастности к смерти его родителей. Это было бы чудовищно.
Миссис Харрис смотрела на нее сурово, однако оставила неприятный предмет разговора и только заметила:
– Теперь вы по крайней мере можете быть уверены, что майор Уинтер не охотник за приданым.
– Да, – согласилась Амелия.
Но ведь Лукас говорил на балконе о том, что не сберег свои деньги. Было ли это ложью, или леди Кирквуд просто об этом не знает? И какое отношение это имеет к Долли?
Наверное, никакого, и, конечно, он не стал бы упоминать о чем подобном в их первом разговоре. Миссис Харрис вгляделась в лицо своей подопечной.
– Нельзя сказать, чтобы вид у вас был вполне уверенный.
– Женщина всегда должна быть осторожной. Прежде чем я позволю себе поддерживать какие-то отношения с майором Уинтером, я должна убедиться в серьезности его намерений. И вести себя соответственно.
– Это самый разумный план действий, моя дорогая, – произнесла миссис Харрис с широкой улыбкой.
Но у Амелии на уме было вовсе не то, что она огласила. Расчетливые поцелуи Лукаса Уинтера предназначались лишь для того, чтобы отвлечь ее внимание от его тайного расследования.
И прежде чем все придет к концу, она заставит его заплатить за это.
Глава 5
Лампа в туннеле погасла. Громкие, твердые шаги по полу наверху, у него над головой, заглушали собственные крики Лукаса. Его не смогут услышать, не смогут увидеть... в туннеле так темно, так дьявольски темно и холодно.
Он на четвереньках добрался по мокрой грязи до ведущего наверх колодца, но, заглянув в него, убедился, что выход завален тяжелым камнем. Вскарабкавшись по стене колодца, он попробовал сдвинуть камень, но тот не тронулся с места. Нет, ему не докричаться до тех, кто там, наверху.
Выстрелы из мушкетов, приглушенные камнем. Красные мундиры стреляют, будь они прокляты!
Крики раздавались у него над головой, ужасные крики гибнущих людей, его людей. Этого не должно было случиться! Красные мундиры не имели права стрелять, ни один из них! Он сбил руки в кровь, колотя по камню, но это ничего не дало. Его людей убивали там, над ним...
Холод пронизывал его до костей, Лукас весь дрожал в своих отрепьях. От вонючего, загрязненного воздуха першило в горле, дыхание стало тяжелым. Сколько здесь осталось этого воздуха? Сколько он, Лукас Уинтер, еще протянет?
Он пытался думать, но крики все продолжались, не умолкая...
Лукас пробудился в своей постели, весь в холодном поту, удары сердца так громко отдавались в ушах, что он не сразу сообразил, где он. Не сразу понял, что он в безопасности. Не корчится, полуголый и голодный, в темном туннеле, ожидая смерти.
Он всего лишь сбросил с себя одеяло, беспокойно ворочаясь во сне. А так как спал он в одних кальсонах, то и замерз. Все в полном порядке, ничего с ним не случилось.
Все хорошо. Все как надо. Лукас спустил ноги с кровати и сел, хватая ртом воздух и стараясь унять отчаянное сердцебиение.
Пульс наконец выровнялся. Лукас завернулся в одеяло и подошел к окну, за которым, судя по светлой полоске на горизонте, занималось утро. Он жадно впитывал в себя то, что видел, чтобы скорее избавиться от ночных призраков.
Проклятые кошмары! Ведь они перестали уже его мучить, с тех пор как много месяцев назад он приплыл из Канады во Францию. Это ужасное путешествие внушило ему страх: он опасался, что больше не сможет выдерживать длительное пребывание на корабле, в замкнутом пространстве. Моряк, у которого перехватывает дыхание, едва он начинает спускаться по трапу во внутренние помещения судна, флоту не нужен.
Во Франции кошмары прекратились, и он начал надеяться...
Лукас с силой ударил кулаком о подоконник. Стоило ему увидеть красные мундиры на балу, и вот на тебе – кошмары вернулись. Господи, он ждет не дождется, когда же уедет из этой проклятой страны.
Он бросил последний взгляд на светлеющее небо и запустил руку в спутанные волосы. Подошел к умывальнику, налил в таз ледяной воды и начал плескать ею себе в лицо. Судя по тому, что угли в камине совсем погасли, скоро в комнату потихоньку войдет кто-нибудь из слуг и разожжет огонь.
Нет смысла пытаться снова уснуть. Он для этого слишком возбужден. Если он в чем сейчас и нуждается, так только в том, чтобы снять напряжение, либо хорошенько помахав саблей, либо проскакав верхом на коне бешеным галопом, либо занявшись бурным сексом.
Проклятие, откуда это взялось?
Впрочем, ясно откуда: Амелия. Хорошенькая, кокетливая, легкомысленная Амелия, которая хочет проехаться на верблюде и у которой такие сладкие соблазнительные губы, пробудившие в нем желание, подавляемое месяц за месяцем одиночества. Скверно, что она англичанка и к тому же падчерица жены преступника, потому что только мысль о возможности прильнуть к ее шелковистому телу...
Лукас негодующе фыркнул. Как будто эта вертушка, которая даже не позволила ему ухаживать за ней, не получив уроков «хорошего тона», пустит его к себе в постель! Она, понимаете ли, жаждет приключений... да она скорее всего упала бы в обморок, если бы и вправду попала в какую-нибудь передрягу.
Он глянул в зеркало на свою физиономию, потемневшую от проступившей на ней щетины и сильно осунувшуюся от недосыпа. Амелия, наверное, упала бы в обморок уже от того, что очутилась бы рядом с ним сейчас. А ведь он собирается заехать к ней нынче утром...
Лукас побрился и оделся со всем тщанием. Ничего не поделаешь – придется заниматься «ухаживанием», если он хочет получить информацию. И если это означает, что он должен выглядеть наполовину цивилизованным и плясать под ее дудку, он так и будет поступать, хоть и с зубовным скрежетом.
Часом позже Лукас спустился в столовую. Он был удивлен, обнаружив там своего кузена.
– Не слишком ли рано для вас? – Уинтер подошел к буфету, на котором слуги оставили специально для него хлеб, сыр и фрукты. – Я думал, никто из вас не завтракает раньше десяти утра.
– Я еще не ложился в постель, – пробурчал Кирквуд.
Лукас пригляделся к своему кузену, который низко пригнулся над чашкой чая. В самом деле, Кирквуд был еще в своем вечернем костюме.
– Поздненько же кончаются ваши балы, – сказал Лукас и, кончив накладывать еду себе на тарелку, занял за столом место напротив кузена.
– Бал кончился в три часа утра, но я потом побывал в своем клубе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81