Кажется, это признание ее смягчило, хоть она и завернулась еще плотнее в свою накидку.
– Вот видишь, Лукас, не так уж трудно быть справедливым.
Она сидела напротив него, отодвинувшись в угол, словно загнанный енот, готовый откусить ему руку, и Лукасу вдруг стало невыносимо терпеть, чтобы она дулась на него вот так еще хоть минуту. Ладно, пусть он и не самый легкий человек для совместной жизни, но ведь они поженились не только по чисто практическим соображениям. Может, настало время напомнить ей об этом.
Он пересел к ней и придвинулся поближе.
– Я могу быть очень справедливым, дорогая, но нуждаюсь хотя бы в малом поощрении.
Амелия подняла на него удивленные глаза, и Лукас поцеловал ее. Запустив пальцы ей в волосы, он вынул шпильки, так что мягкие шелковистые пряди рассыпались по ее плечам, и поцеловал ее так, словно от этого поцелуя зависела его жизнь.
Он пробрался одной рукой под плащ, чтобы ласкать ее грудь, и очень удивился, обнаружив, что одежды на ней меньше, чем обычно.
– Ты без корсета!
– Я не могла надеть его сама, – сказала Амелия капризно. – И тебе это прекрасно известно.
– Прости, дорогая, мне очень жаль.
– Нисколько тебе не жаль! Если бы это зависело от тебя, я вообще ехала бы голой.
– Раз уж ты об этом упомянула...
Он распахнул плащ и потянулся к верхней пуговице платья. Но Амелия оттолкнула его руку.
– О нет, не трогай. Мы скоро остановимся сменить лошадей, и я вовсе не намерена в это время быть совершенно голой.
– Хорошо. Мы можем и не раздеваться.
– Нет, – повторила она, схватив его за руку, которой он нацелился на застежку своих брюк.
– Тебе уже надоело? – проворчал Лукас.
– Нет, но ты не закончил рассказывать о родителях. Лукас со стоном плюхнулся на свое место.
– Что еще тебе рассказывать?
– Я не знаю, как и отчего они умерли.
Это было то, о чем он менее всего хотел бы говорить. Но, будучи его женой, она имела право знать.
Так как он молчал, Амелия заговорила первой:
– Леди Кирквуд сказала, что произошла трагедия, но в подробности не вдавалась...
– Отец повесился. – Слова сорвались у Лукаса с языка, и он в ту же минуту пожалел, что произнес их. – Привязал веревку к балке в одном из зданий, принадлежащих морскому ведомству в Балтиморе, и ногой оттолкнул стул, на котором стоял.
Амелия с шумом втянула в себя воздух.
– Прости, Лукас. Я не знала. Леди Кирквуд даже не намекнула на это...
– Разумеется, – сказал он жестко. – Это позорная семейная тайна. К несчастью, уберечь ее от разглашения не удалось, потому что тело обнаружил клерк компании, когда пришел утром на работу. – Лукас ощутил на языке горький привкус желчи. – Балтиморские газеты долго обсуждали эту тему.
Он смотрел вперед невидящим взглядом.
– Не то чтобы я их читал. О нет, меня тогда не было в городе. А к тому времени, когда я узнал об этом, мать уже умирала, и я услышал от нее немногое, то, что она была в силах рассказать мне в последние часы своей жизни.
У него перехватило горло, когда он вспомнил свое ужасное возвращение в Балтимор. Как он ворвался в свой дом и обнаружил, что там живут чужие люди, которым отец продал дом перед самоубийством. Эти люди любезно препроводили его в госпиталь, полный родственников матери. Лукас никого из них не видел до этого дня. Окруженная этими хищниками, она почти не в силах была говорить.
– От чего она умерла? – тихо спросила Амелия.
– От стыда, – резко ответил Лукас, потом вздохнул. – Во всяком случае, так вполне могло быть. После смерти отца она переехала в меблированные комнаты... и медленно умирала там. Не получая от меня ни слова, никакого ответа на свои письма, в которых умоляла меня вернуться, она решила, что меня тоже нет в живых, и, как я понимаю, совершенно отчаялась. Некому было о ней позаботиться, и она обрекла себя на смерть. Когда она узнала, что я жив, было уже слишком поздно.
– Но леди Кирквуд сказала, что она умерла три года назад. Разве война к тому времени не кончилась? Так почему же ты не был...
– Там? Хороший вопрос.
Лукас судорожно вздохнул. Так или иначе, она все равно должна со временем узнать о Дартмуре. Но может ли он поведать ей без утайки всю правду о смерти отца?
Он должен.
Лукас отвернулся к окну и принялся соображать, с чего начать. Погрузившись в размышления, он вначале даже не замечал, что они едут по вересковой пустоши, но мало-помалу внимание его на этом сосредоточилось. Странное дело. Облака поднялись, и теперь Лукасу было видно восходящее солнце, но вовсе не там, где можно было его ожидать.
– В чем дело, Лукас? – спросила Амелия.
Кровь запульсировала у него в висках.
– Мы едем к западу, в глубь Шотландии. Это не та дорога.
– Быть может, форейтор перепутал...
Лукас почему-то засомневался в этом. Высунув голову в окно, он окликнул форейтора:
– Эй, парень, мы вроде бы ехали в Карлайл?
– Так точно, сэр, – ответил тот. – Это более короткая дорога.
– Но такого не может быть...
Карета вдруг накренилась так, что Лукаса отшвырнуло от окна в угол. К тому времени как он восстановил равновесие и вернулся к окну, он даже самого себя не слышал из-за грохота конских копыт.
Это было скверно. Очень, очень скверно. Понимая, что времени у него может оказаться немного, Лукас быстро достал из-под сиденья ящик с оружием, открыл его, достал пистолет и начал его заряжать.
– Что ты собираешься делать? – задыхаясь от волнения, спросила Амелия.
– Выбраться на облучок и привлечь внимание форейтора.
– Ты с ума сошел? Это самоубийство!
– Зато это будет настоящее приключение, верно? – сказал Лукас, засовывая заряженный пистолет за ремень.
– Это не смешно!
Лукас наклонился и быстро поцеловал Амелию в губы.
– Все будет в порядке. Я такое проделывал не раз. – Он протянул ей кинжал в чехле. – На, спрячь это на себе на всякий случай.
В тот момент как Лукас повернулся к двери, карета вдруг резко замедлила движение, и не успели они оба ухватиться за петли подвесных ремней, как она остановилась.
Лукаса насторожили выкрики людей, судя по всему, окруживших карету. Амелия наклонилась ко второму окну, но Уинтер рывком оттащил ее в сторону.
– Не показывайся, пока мы не узнаем, кто они! – прорычал он.
Дверца кареты распахнулась.
– Вылезайте, да поживей, – приказал голос с тяжеловатым шотландским акцентом. – И если хотите остаться в живых, не делайте глупостей, поняли?
Лукас выбрался из кареты медленно, желая выиграть время, чтобы оценить ситуацию. Трое мужчин в масках, одетые во что попало, уставились на него. Один из нападавших сидел верхом на лошади и размахивал пистолетом, двое других, пешие, нацелили на Уинтера короткоствольные мушкетоны. Предатель-форейтор держал под уздцы лошадей;
– Ваша леди пусть тоже выйдет, – произнес верховой гораздо менее грубым тоном, чем тот, каким отдал первое приказание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81