Г. Киселева отказала правая рука. Но Киселев в своих первых показаниях ничего об этом не говорил, в акте не выяснялся вопрос о времени и механизме получения травмы плеча, а на подлинных фотографиях, сделанных немцами в 1943 г., Киселев во время выступления перед врачами международной комиссии свободно держит в правой руке микрофон. Поэтому следствие пришло к выводу, что травмы руки у П.Г. Киселева не было»25.
При этом Яблоков не скрывает, что «следствие пришло к выводу, что травмы руки у П.Г. Киселева не было»26. Однако на «подлинных фотографиях, сделанных немцами в 1943 г.», хорошо видно, что микрофон держит не Киселев, а стоящий за его спиной и не попавший в кадр немецкий радиорепортер. Причем он держит микрофон рукой в замшевой перчатке. Тень от его головы падает ему на руку, зачерняет кадр, и не видно, что рука протянута из-за спины Киселева. Но предположить, что это рука Киселева, могли только кретины, уверенные, что у смоленских крестьян в 1943 г. было в моде в мае месяце носить замшевые перчатки. Можно было бы предположить, что это просто очередной факт фальсификации, но ведь он разоблачается немедленно, поэтому не могли прокуроры эту «руку Киселева» вставить в уголовное дело осмысленно – это просто очередной идиотизм титанов мысли из ГВП и польских «профессионалов» во главе с замом генерального прокурора Польши С. Снежко. (Благословенная эта страна – Польша. В США этот Снежко был бы обречен всю жизнь носить портфель с документами за каким-нибудь адвокатом-евреем, специализирующимся на отсуживании штрафов за превышение скорости на автострадах. А в Польше он заместитель генпрокурора! Жаль только, что и в России сейчас, как в Польше).
По степени индивидуального кретинизма академические геббельсовцы от прокурорских далеко не ушли, да и не собирались.
Аллегория «исполнить»
Давайте рассмотрим пример, который вам пригодится при чтении остатков геббельсовской продукции. Дальше вы прочтете у академических геббельсовцев: «А 5 апреля Д.С. Токарев доложил В.Н. Меркулову: „Первому наряду исполнено № 343“. Это означало, что отправленные из Осташковского лагеря 343 военнопленных 5 апреля были расстреляны». У меня вопрос: почему слово «исполнено» означает «расстреляны»? А по кочану! – отвечают геббельсовцы. – Хотим так считать, вот и считаем!
Тут следует дать разъяснения. Через Особое совещание члены «пятой колонны» проходили следующим образом. Они сидели в следственных изоляторах в областях, а их дела областное УНКВД отправляло в Москву в 1-й спецотдел НКВД. В нем дела ставились на учет и передавались в секретариат Особого совещания, который готовил проект решения по данному вопросу и передавал дело на рассмотрение членам Особого совещания. Те принимали решение (к примеру – 3 года исправительно-трудовых лагерей), секретариат Особого совещания это решение оформлял и передавал в 1-й спецотдел НКВД СССР, а тот его отсылал обратно в УНКВД той области, в которой находился осужденный. Областное УНКВД объявляло осужденному решение Особого совещания и отправляло его из своего следственного изолятора в тот лагерь, который указывал 1-й спецотдел НКВД из Москвы. Из «Положения о секретариате Особого совещания…», утвержденного 26 ноября 1938 г., следовало, что секретариат (выделено мною): «5. Составляет протоколы заседаний Особого совещания и передает выписки из протоколов и рассмотренные дела в 1-й спецотдел НКВД СССР для исполнения. 6. Осуществляет контроль за исполнением решения Особого совещания»27.
Как видите, слово «исполнение» являлось стандартным и ни в малейшей мере не означало расстрела. Из-за стандартности этого слова, начальник УНКВД Калининской области Д.С. Токарев, получив от Управления по делам военнопленных из Осташковского лагеря партию поляков и переадресовав их под Смоленск в лагерь ГУЛАГа (объявляли пленным решение Особого совещания уже в этом лагере28), отчитывался перед Меркуловым словом, заданным инструкцией, – «исполнено».
А то, что поляки в УКВД г. Калинина не расстреливались, а отправлялись из лагеря военнопленных в г. Осташкове в лагеря ГУЛАГа под Смоленск, сегодня может «не видеть» только негодяй, поскольку доказательства этому имеются не только в документах нынешних геббельсовцев, но и в «Официальных материалах…» немцев, изданных в 1943 г. Сергей Стрыгин пишет:
«Особенно показательна в этом отношении история с так называемой „могилой № 8“. Эта могила находилась в 200 м к югу от первых семи вскрытых немцами могил, в ложбине, называемой теперь „Долиной Смерти“. Немцы начали её раскапывать, извлекли 13 трупов, тут же прекратили раскопки и засыпали могилу. Как минимум, два трупа из этой могилы были опознаны – поручик Михаил Карлинский (Michael Karlinski) и помощник писаря Владислав Чернушевич (Wladislaw Czernuszewicz), об этом написано в отчете доктора Бутца („Amtliches Material zum Massenmord von KATYN“, стр.46). Но ни Карлинского, ни Чернушевича в официальном списке нет. Видимо, в могиле №8 немцы сразу же после начала раскопок обнаружили кое-что противоречащее их версии и быстро решили раскопки прекратить. Причем настолько противоречащее, что ни одной фамилии опознанных трупов из этой могилы они в официальный список не включили. Что они там обнаружили – теперь уже вряд ли возможно выяснить, но на определенные размышления наводит извлеченный немцами из могилы №8 овальный жестяной жетон из Осташковского лагеря УНКВД Калининской области с номером 9424. Внешний вид жетона подробно описан Бутцем на стр.46, там же приводится и немецкий перевод надписи на жетоне: „T.K. UNKVD K.O. 9424 Stadt Ostaschkow“, – что по-видимому означает: „Тюремная кладовая Управления наркомата внутренних дел по Калининской области, № ячейки 9424, г. Осташков“.
Дело в том, что обнаружение в Катынских могилах трупов поляков, содержавшихся в Осташковском лагере и этапированных в апреле-мае 1940 г. в распоряжение УНКВД по Калининской области, камня на камне не оставляет от немецкой версии событий. Попасть в Смоленскую область из Калинина содержавшиеся в Осташковском лагере поляки могли только в одном случае – если их в 1940 г. приговорили не к расстрелу, а к исправительно-трудовым работам и перевезли в лагеря в Смоленской области! А значит, расстреляли их немцы! Кстати, комиссия Бурденко в январе 1944 г. обнаружила на трупе № 46, эксгумированном из могилы № 8, документы (квитанции) на имя Арашкевича Владимира Рудольфовича, 1896 г р., этапированного 19 мая 1940 из Осташковского лагеря «в УНКВД Калининской области», а на трупе № 101 – аналогичные документы на имя Левандовского Эдуарда Адамовича, 1893 г р., этапированого из Осташковского лагеря «в УНКВД Калининской области» 27 апреля 1940 г.»
Поскольку в своей первой работе на эту тему – в «Катынском детективе» я об этом ничего не писал, то слово «исполнено» до сих пор является любимой цацкой геббельсовцев – их «надежным доказательством».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
При этом Яблоков не скрывает, что «следствие пришло к выводу, что травмы руки у П.Г. Киселева не было»26. Однако на «подлинных фотографиях, сделанных немцами в 1943 г.», хорошо видно, что микрофон держит не Киселев, а стоящий за его спиной и не попавший в кадр немецкий радиорепортер. Причем он держит микрофон рукой в замшевой перчатке. Тень от его головы падает ему на руку, зачерняет кадр, и не видно, что рука протянута из-за спины Киселева. Но предположить, что это рука Киселева, могли только кретины, уверенные, что у смоленских крестьян в 1943 г. было в моде в мае месяце носить замшевые перчатки. Можно было бы предположить, что это просто очередной факт фальсификации, но ведь он разоблачается немедленно, поэтому не могли прокуроры эту «руку Киселева» вставить в уголовное дело осмысленно – это просто очередной идиотизм титанов мысли из ГВП и польских «профессионалов» во главе с замом генерального прокурора Польши С. Снежко. (Благословенная эта страна – Польша. В США этот Снежко был бы обречен всю жизнь носить портфель с документами за каким-нибудь адвокатом-евреем, специализирующимся на отсуживании штрафов за превышение скорости на автострадах. А в Польше он заместитель генпрокурора! Жаль только, что и в России сейчас, как в Польше).
По степени индивидуального кретинизма академические геббельсовцы от прокурорских далеко не ушли, да и не собирались.
Аллегория «исполнить»
Давайте рассмотрим пример, который вам пригодится при чтении остатков геббельсовской продукции. Дальше вы прочтете у академических геббельсовцев: «А 5 апреля Д.С. Токарев доложил В.Н. Меркулову: „Первому наряду исполнено № 343“. Это означало, что отправленные из Осташковского лагеря 343 военнопленных 5 апреля были расстреляны». У меня вопрос: почему слово «исполнено» означает «расстреляны»? А по кочану! – отвечают геббельсовцы. – Хотим так считать, вот и считаем!
Тут следует дать разъяснения. Через Особое совещание члены «пятой колонны» проходили следующим образом. Они сидели в следственных изоляторах в областях, а их дела областное УНКВД отправляло в Москву в 1-й спецотдел НКВД. В нем дела ставились на учет и передавались в секретариат Особого совещания, который готовил проект решения по данному вопросу и передавал дело на рассмотрение членам Особого совещания. Те принимали решение (к примеру – 3 года исправительно-трудовых лагерей), секретариат Особого совещания это решение оформлял и передавал в 1-й спецотдел НКВД СССР, а тот его отсылал обратно в УНКВД той области, в которой находился осужденный. Областное УНКВД объявляло осужденному решение Особого совещания и отправляло его из своего следственного изолятора в тот лагерь, который указывал 1-й спецотдел НКВД из Москвы. Из «Положения о секретариате Особого совещания…», утвержденного 26 ноября 1938 г., следовало, что секретариат (выделено мною): «5. Составляет протоколы заседаний Особого совещания и передает выписки из протоколов и рассмотренные дела в 1-й спецотдел НКВД СССР для исполнения. 6. Осуществляет контроль за исполнением решения Особого совещания»27.
Как видите, слово «исполнение» являлось стандартным и ни в малейшей мере не означало расстрела. Из-за стандартности этого слова, начальник УНКВД Калининской области Д.С. Токарев, получив от Управления по делам военнопленных из Осташковского лагеря партию поляков и переадресовав их под Смоленск в лагерь ГУЛАГа (объявляли пленным решение Особого совещания уже в этом лагере28), отчитывался перед Меркуловым словом, заданным инструкцией, – «исполнено».
А то, что поляки в УКВД г. Калинина не расстреливались, а отправлялись из лагеря военнопленных в г. Осташкове в лагеря ГУЛАГа под Смоленск, сегодня может «не видеть» только негодяй, поскольку доказательства этому имеются не только в документах нынешних геббельсовцев, но и в «Официальных материалах…» немцев, изданных в 1943 г. Сергей Стрыгин пишет:
«Особенно показательна в этом отношении история с так называемой „могилой № 8“. Эта могила находилась в 200 м к югу от первых семи вскрытых немцами могил, в ложбине, называемой теперь „Долиной Смерти“. Немцы начали её раскапывать, извлекли 13 трупов, тут же прекратили раскопки и засыпали могилу. Как минимум, два трупа из этой могилы были опознаны – поручик Михаил Карлинский (Michael Karlinski) и помощник писаря Владислав Чернушевич (Wladislaw Czernuszewicz), об этом написано в отчете доктора Бутца („Amtliches Material zum Massenmord von KATYN“, стр.46). Но ни Карлинского, ни Чернушевича в официальном списке нет. Видимо, в могиле №8 немцы сразу же после начала раскопок обнаружили кое-что противоречащее их версии и быстро решили раскопки прекратить. Причем настолько противоречащее, что ни одной фамилии опознанных трупов из этой могилы они в официальный список не включили. Что они там обнаружили – теперь уже вряд ли возможно выяснить, но на определенные размышления наводит извлеченный немцами из могилы №8 овальный жестяной жетон из Осташковского лагеря УНКВД Калининской области с номером 9424. Внешний вид жетона подробно описан Бутцем на стр.46, там же приводится и немецкий перевод надписи на жетоне: „T.K. UNKVD K.O. 9424 Stadt Ostaschkow“, – что по-видимому означает: „Тюремная кладовая Управления наркомата внутренних дел по Калининской области, № ячейки 9424, г. Осташков“.
Дело в том, что обнаружение в Катынских могилах трупов поляков, содержавшихся в Осташковском лагере и этапированных в апреле-мае 1940 г. в распоряжение УНКВД по Калининской области, камня на камне не оставляет от немецкой версии событий. Попасть в Смоленскую область из Калинина содержавшиеся в Осташковском лагере поляки могли только в одном случае – если их в 1940 г. приговорили не к расстрелу, а к исправительно-трудовым работам и перевезли в лагеря в Смоленской области! А значит, расстреляли их немцы! Кстати, комиссия Бурденко в январе 1944 г. обнаружила на трупе № 46, эксгумированном из могилы № 8, документы (квитанции) на имя Арашкевича Владимира Рудольфовича, 1896 г р., этапированного 19 мая 1940 из Осташковского лагеря «в УНКВД Калининской области», а на трупе № 101 – аналогичные документы на имя Левандовского Эдуарда Адамовича, 1893 г р., этапированого из Осташковского лагеря «в УНКВД Калининской области» 27 апреля 1940 г.»
Поскольку в своей первой работе на эту тему – в «Катынском детективе» я об этом ничего не писал, то слово «исполнено» до сих пор является любимой цацкой геббельсовцев – их «надежным доказательством».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53