ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

 

Если в «Омоне» бронза и медь, то в клубе серебро, если в «Омоне» плюш – в клубе ковры редкой ручной работы, если в «Омоне» свиная кожа на диванах и креслах – в клубе шелк, сукно и цветной сафьян. Камины топят не дровами, а углем.
В ресторанном зале почти храмовая, величавая тишина. Метрдотель, похожий на памятник, вынужденный сойти с пьедестала, подводит меня к столику Стила. Стил в табачного цвета сюртуке, сидит не один, с ним элегантный господин лет сорока пяти, в начинающей входить в моду черной тройке с высоким, почти до горла, жилетом.
– Знакомьтесь, Ано, – говорит Стил, – это мистер Уэнделл, мой партийный и сенатский коллега, от него у меня нет секретов.
Мы вежливо раскланиваемся.
– Много слышал о вас, – говорит Уэнделл. – Сенатор считает, что лучшего советника ему не найти.
– Готов дать первый совет по службе. – Я решительно вступаю в игру. – Увольте вашего управляющего имением, сенатор Стил.
– Шуаля? – удивляется Стил. – За что?
– Слишком многое, что он видит и знает, становится сейчас же известно Мердоку.
Стил поражен.
– Не понимаю, Ано.
– Кто знал о чистом гербовом листе с вашей подписью?
– Только Шуаль.
– Так вот, в воскресенье утром, когда я получил от вас гербовый лист, меня пригласил к себе Мердок. По некоторым причинам я согласился на встречу. За час отсутствия в моей комнате произвели обыск – искали именно этот лист. Мердок мне сам откровенно признался.
– Лист украли? – вскакивает Стил.
– К счастью, нет. Чистого листа уже не было. Я вписал в него то, что никак не интересовало Мердока.
– Какая удача, – облегченно вздыхает сенатор. – Вы спасли меня буквально от катастрофы. Такая бумага в руках Мердока! А что вы вписали туда?
– Пустяк, сенатор. Рекомендацию одному молодому ученому, пишущему историю популистской партии.
– А что вам предложил Мердок?
– Работать на него вторым Шуалем.
– Не сомневаюсь в вашем ответе. А Шуаля уволю.
– Может быть, и не только Шуаля, Ано? – прищуривается Уэнделл.
– Я только приглядываюсь к людям, мистер Уэнделл.
– Тогда приглядывайтесь поскорее, – говорит Стил. – До вудвилльской конференции остается менее месяца. А там мы будем выдвигать нового главу партии. Вист стар и ждет не дождется смены.
– Кем вы его замените? – спрашиваю я.
– С кандидатом вы уже знакомы, Ано. – Стил кивает на Уэнделла. – Молодой и дельный. Единственное препятствие – не аграрий, а заводчик. Фермеры могут не поддержать.
– Препятствие почти устранено, Стил. Я купил половину виноградников у Веррье и молочную ферму Скрентона, – смеется Уэнделл. – А хозяин везде хозяин.
Мимо нас проходит затянутый в черный сюртук старик. Проходит не сгибаясь, высокий и тонкий, как трость.
– Вист, – шепчет Стил. – Пойду порадую старика, а вы уж без меня поужинайте.
Мы остаемся вдвоем с Уэнделлом.
– Почему вы заинтересовались предвыборными кампаниями, советник? – вдруг спрашивает он.
– Хотелось лично проверить намеки Мердока.
– Вы им верите?
У Стила от Уэнделла нет секретов – сенатор сам сказал. Так почему бы мне не открыть Уэнделлу то, что я узнал от Селби и Мартина? Рассказываю.
– Стилу вы еще не говорили об этом? – задумчиво произносит Уэнделл.
– Пока нет.
– Так воздержитесь. Не стоит огорчать старика. А о снятии с текущего счета партии крупных сумм Мердок знать не может. Но несомненно, что у него свои люди и в директорской канцелярии. Мердок – человек опасный.
– Он сам этим хвастает, – говорю я. – И станет куда опаснее, если пройдет билль о политических ассоциациях.
– Вы еще новичок, советник. Но у вас хороший политический нюх. Билль пройдет, не пройдет Мердок.
– У него есть шансы.
– Он погрязнет в том, в чем сейчас обвиняет популистов. Начнет скупать голоса. И неизбежно будет скомпрометирован.
– А до этого скомпрометирует нашу партию.
– Сомневаюсь. Он только пугает нас в преддверии билля. Билль ему нужнее.
– Но у него есть и непродажные голоса.
– Сколько? Десяток тысяч «профессионалов» с большой дороги? Сколько-то лавочников. Сколько-то моих друзей, фабрикантов. Ну, проведет он в сенат горсточку реставраторов. А у нас одних фермеров более полумиллиона. А ремесленники? А батраки? А издольщики? А часть рабочих, которая всегда идет с нами? Правда, уйдут от нас католики и евангелисты. Но почему они будут блокироваться не с нами, а с «джентльменами»? Не убежден. И трудовики охотно отдадут нам свои голоса, если мы станем чуточку прогрессивнее наших соперников. Придется в чем-то уступить левым. Расширяя промышленность, нельзя забывать и о рабочих руках.
– Значит, вы думаете о расширении промышленности?
– И я не одинок в этом намерении… – Уэнделл встает. – Жаль, что мне надо идти. Хотелось бы поговорить. И не раз. Не возражаете? Тогда инициативу беру на себя. А сейчас взгляните вон на того невзрачного блондина в черном свитере у стойки бара. Единственный человек, которого пускают в клуб в рабочей куртке и без галстука. Видите? Если вы даже только поверхностно заинтересовались политикой, я вас с ним познакомлю.
Так состоялось мое знакомство с Донованом, бывшим литейщиком, позднее – старостой цеха металлургов, а теперь – сенатором, депутатом от восьмого кантона Города.
9. Билль
Прошел месяц со дня нашего последнего разговора с Мартином: он был в длительной командировке от редакции, разъезжал по городам и поселкам периферии. Сейчас он, задрав ноги, лежит у меня на диване. Ночь. Электричества ночью в отеле нет, светят лишь пылающие дрова в камине и свечи в канделябрах. Мартин встает, берет один из них в руки, и свет падает на его похудевшее, небритое лицо.
– Древняя штучка, – говорит он, ставя канделябр на камин. – Чур, рассказывать тебе первому.
Мне действительно рассказывать первому – так мы условились еще до отъезда Мартина. А рассказать есть о чем. Например, о популистской конференции в Вудвилле, сменившей главу партии. Прошел Уэнделл – как и предполагалось, не очень охотно поддержанный фермерами. Но все-таки прошел: сказалось влияние Стила в партийных верхах и тактика «Сити ньюс», купленной Уэнделлом у ее владельцев. Предвыборная кампания уже началась, и хотя в сенате все пока еще оставалось по-прежнему, но повсюду говорили о билле, который вот-вот будет принят сенатом.
– А как относится к биллю Стил? – спрашивает Мартин. – И кстати, что ты у него делаешь?
– Ничего. Должность фиктивная. Знакомлюсь с окружающими его людьми. Именно то, что мне и нужно. А к биллю он относится отрицательно – вероятно, будет голосовать против. Я передал ему слова Уэнделла, но он промолчал. В правительстве, думаю, единого мнения нет.
– Скажи мне, наконец, где сенат и где правительство? И что есть что?
– «Что есть что» просто и схематично. В сенате шестьдесят два места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45