Я и без него после хорошего бега не всегда в нужном месте мог остановиться, и приходилось использовать подручные средства (в виде деревьев или Селистены), а уж теперь-то и подавно. Ну и ладно, проблемы нужно решать по мере их появления, пока бегу, и ладно, а дальше видно будет, может, стог сена какой-никакой подвернется. Хорошо еще, что дорога без крутых поворотов.
Минут через пятнадцать хорошего бега я увидел хвосты двух замыкающих процессию лошадей. Точнее, людей я тоже увидел, но хвостов, как известно, у них нет (я, как обычно, исключение). Раздумывать о тактике боя не было времени. Внезапность, натиск, отвага и здоровая наглость – вот составляющие успеха, во всяком случае, моего.
– О-го-го-го! Поберегись, бронесобаки в бою! – что есть силы завопил я и, естественно, не успев затормозить, врезался во вражеский строй.
Когда-то в скиту мы играли в кегли, так вот сейчас мне наша игра очень даже вспомнилась. Я был в роли меча-биты, а остальные, естественно, те самые кегли. Надо признать, что бросок был прекрасный, как говорится – в яблочко. Несчастные лошадки шарахнулись от проносящегося мимо чуда природы с такой резвостью, что не меньше половины ратников от неожиданности просто слетели в придорожные кусты. Ну и задел я, конечно, некоторых лошаденок своей массой. Им, бедолагам, не очень-то понравилось такое обращение. Началась легкая паника, ржали кони, вопили люди. Несмотря на то что упирался всеми четырьмя лапами, я пронесся сквозь весь строй и остановился уже впереди всех.
Каюсь, по пути я не различал ни своих, ни чужих, но очень надеялся, что в этой чудненькой куча-мале, которую я устроил, никакая тварь не наступит на мелкую боярышню. Во всяком случае, это в их интересах, я никому не позволю топтать мою спутницу.
Из глубин моей глотки раздался победный клич, что-то вроде: «Эге-ге-гей, твою…» – дальше следовала пара словечек из тех, при произношении которых культурные люди густо краснеют. Я, конечно, культурный, но в данный момент все мое существо требовало именно такого вопля. Так что спишем отступление от общепринятых норм на состояние аффекта и продолжим.
С большим трудом остановившись, я развернулся к ратникам. Мое неожиданное появление произвело впечатление, причем именно такое, какое я и ожидал. Все с неприкрытым ужасом смотрели на меня. Все, бой практически выигран, толком не начавшись, противник деморализован и подавлен, появление бешеной собаки в уникальной кольчуге никак не входило в планы уже вкусивших сладость победы. Но успех необходимо закрепить.
Опаньки, а вот и тот, на ком я закреплю свой успех. Будучи во главе своего отряда (надо же, даже с коня не упал!), внимательно, еще не веря своим глазам, уставился на меня Демьян. Эх ты, тютя, не смотреть надо было, а молодцов своих успокоить да строй восстановить. Но теперь уже все, можно не суетиться, поздняк метаться.
Легонько разбежавшись (но не век же мне туда-сюда бегать), в свойственной мне манере, изящным прыжком (и это несмотря на броню), я сшиб премьер-бояринского прихлебателя прямехонько в дорожную пыль. Но этот наглец еще пытался защищаться, наивно полагая, что это у него получится. Ну что ж, кегли так кегли, продолжаем игру. Помнится, Демьян больше всего боялся выглядеть смешным? Так я ему это устрою.
Выждав мгновение и дав подняться закадычному врагу, я легеньким ударом двух передних лап в грудь снова отправил его в полет. Снова подъем, снова отбой. Ох уж и отвел я душу, вволю поваляв его меж лошадей и обалдевших ратников!
Вдруг что-то ударило меня в грудь. Ну ничего себе наглость! Это Демьян изловчился, в очередном полете вынул кинжал и решил подпортить мне шкуру. Лезвие соскользнуло с кольчуги (спасибо Гордобору за заботу) и со звоном отлетело в сторону. Ну нет, дудки, два покушения на убийство за один день – это уже перебор. Гнев застил мне глаза, и я бросился на неразумного витязя уже по-серьезному. Шутки кончились, и уж коли его исправит только могила, то я лучший претендент, чтобы отправить Демьяна к этому пункту назначения.
Все, твой конец, Демьянчик, пришел в виде очень разъяренного пса. Я снес его, словно ураган гнилое дерево, еще мгновение, и мои стальные клыки сомкнутся на горле и прервут эту трижды никому не нужную жизнь.
– Даромир, не трогай его! – раздался откуда-то сзади знакомый вопль.
Ну слава богам, жива мелкая, видимо, под шумок Шустрая боярышня сумела освободиться от веревок. С огромной неохотой я прервал заветное движение челюстями. Горло-то я успел схватить, а вот сжать челюсти нет. В клыках у меня пульсировала жизнь, и если честно, очень хотелось бы ее прервать
– Даромирушка, пожалуйста, выплюнь эту гадость, не стоит он этого! – Селистена подошла ко мне и ласково погладила меня по голове.
Вот рыжая бестия, знает, как меня можно успокоить. Пришлось прислушаться к ее словам и временно выпустить эту пакость. По-любому вернуться к намеченному я всегда успею, ведь убирать свои лапы с груди поверженного противника я пока не собирался.
– Солнышко, ты цела?
– Да, только вот ноготь сломала.
– Небось о чью-то физиономию?
Селистена со вздохом кивнула.
– Ну и почему ты решила меня остановить?
Смею заметить, что наш разговор происходил в полнейшей тишине. Замерли все: и ратники, и лошади, и даже птички на ветках. И в оцепенении все наблюдали спор боярской дочки со своей собакой о возможном наказании зарвавшегося княжеского родственничка.
– Потому что я подумала, что ты решил его убить.
– Правильно подумала, именно это я и собирался сделать.
– Не надо, он уже свое получил, пожалей его.
– Интересно, и почему это я должен его пожалеть? Может, ты забыла, что только что он, не задумываясь, тащил тебя на смерть к Гордобору, натравил своих головорезов на Фрола с Федором, а меня оставил на растерзание диким зверям. И– после всего этого ты мне не даешь привести приговор в исполнение?
– Да…
– Почему? – возмутился я, да так, что у меня нос покраснел.
– Потому что он продажный ратник, а ты благородный колдун, – совершенно спокойно ответила Селистена.
– Между прочим, так нечестно, где тут справедливость?! Наши противники с каждым разом придумывают все новую подлость, а мне нельзя даже его укусить?
– Ну почему же нельзя? – искренне удивился рыжий дипломат. – Конечно, можно, уж что-что, а это он заслужил. Только подожди немного, пока я отойду подальше, мало ли что может тут произойти, причем совершенно случайно.
– Я обожаю тебя, солнышко! – обрадовался я и радостно завилял хвостом (собачьи привычки очень прилипчивы).
– И я тебя, – тихо мурлыкнула Селистена и пошла собирать вещи.
– Ну вот, не прошло и нескольких дней, как меня обожают, – сказал я сам себе и усилием воли вернулся к нашим баранам. Точнее к одному барану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Минут через пятнадцать хорошего бега я увидел хвосты двух замыкающих процессию лошадей. Точнее, людей я тоже увидел, но хвостов, как известно, у них нет (я, как обычно, исключение). Раздумывать о тактике боя не было времени. Внезапность, натиск, отвага и здоровая наглость – вот составляющие успеха, во всяком случае, моего.
– О-го-го-го! Поберегись, бронесобаки в бою! – что есть силы завопил я и, естественно, не успев затормозить, врезался во вражеский строй.
Когда-то в скиту мы играли в кегли, так вот сейчас мне наша игра очень даже вспомнилась. Я был в роли меча-биты, а остальные, естественно, те самые кегли. Надо признать, что бросок был прекрасный, как говорится – в яблочко. Несчастные лошадки шарахнулись от проносящегося мимо чуда природы с такой резвостью, что не меньше половины ратников от неожиданности просто слетели в придорожные кусты. Ну и задел я, конечно, некоторых лошаденок своей массой. Им, бедолагам, не очень-то понравилось такое обращение. Началась легкая паника, ржали кони, вопили люди. Несмотря на то что упирался всеми четырьмя лапами, я пронесся сквозь весь строй и остановился уже впереди всех.
Каюсь, по пути я не различал ни своих, ни чужих, но очень надеялся, что в этой чудненькой куча-мале, которую я устроил, никакая тварь не наступит на мелкую боярышню. Во всяком случае, это в их интересах, я никому не позволю топтать мою спутницу.
Из глубин моей глотки раздался победный клич, что-то вроде: «Эге-ге-гей, твою…» – дальше следовала пара словечек из тех, при произношении которых культурные люди густо краснеют. Я, конечно, культурный, но в данный момент все мое существо требовало именно такого вопля. Так что спишем отступление от общепринятых норм на состояние аффекта и продолжим.
С большим трудом остановившись, я развернулся к ратникам. Мое неожиданное появление произвело впечатление, причем именно такое, какое я и ожидал. Все с неприкрытым ужасом смотрели на меня. Все, бой практически выигран, толком не начавшись, противник деморализован и подавлен, появление бешеной собаки в уникальной кольчуге никак не входило в планы уже вкусивших сладость победы. Но успех необходимо закрепить.
Опаньки, а вот и тот, на ком я закреплю свой успех. Будучи во главе своего отряда (надо же, даже с коня не упал!), внимательно, еще не веря своим глазам, уставился на меня Демьян. Эх ты, тютя, не смотреть надо было, а молодцов своих успокоить да строй восстановить. Но теперь уже все, можно не суетиться, поздняк метаться.
Легонько разбежавшись (но не век же мне туда-сюда бегать), в свойственной мне манере, изящным прыжком (и это несмотря на броню), я сшиб премьер-бояринского прихлебателя прямехонько в дорожную пыль. Но этот наглец еще пытался защищаться, наивно полагая, что это у него получится. Ну что ж, кегли так кегли, продолжаем игру. Помнится, Демьян больше всего боялся выглядеть смешным? Так я ему это устрою.
Выждав мгновение и дав подняться закадычному врагу, я легеньким ударом двух передних лап в грудь снова отправил его в полет. Снова подъем, снова отбой. Ох уж и отвел я душу, вволю поваляв его меж лошадей и обалдевших ратников!
Вдруг что-то ударило меня в грудь. Ну ничего себе наглость! Это Демьян изловчился, в очередном полете вынул кинжал и решил подпортить мне шкуру. Лезвие соскользнуло с кольчуги (спасибо Гордобору за заботу) и со звоном отлетело в сторону. Ну нет, дудки, два покушения на убийство за один день – это уже перебор. Гнев застил мне глаза, и я бросился на неразумного витязя уже по-серьезному. Шутки кончились, и уж коли его исправит только могила, то я лучший претендент, чтобы отправить Демьяна к этому пункту назначения.
Все, твой конец, Демьянчик, пришел в виде очень разъяренного пса. Я снес его, словно ураган гнилое дерево, еще мгновение, и мои стальные клыки сомкнутся на горле и прервут эту трижды никому не нужную жизнь.
– Даромир, не трогай его! – раздался откуда-то сзади знакомый вопль.
Ну слава богам, жива мелкая, видимо, под шумок Шустрая боярышня сумела освободиться от веревок. С огромной неохотой я прервал заветное движение челюстями. Горло-то я успел схватить, а вот сжать челюсти нет. В клыках у меня пульсировала жизнь, и если честно, очень хотелось бы ее прервать
– Даромирушка, пожалуйста, выплюнь эту гадость, не стоит он этого! – Селистена подошла ко мне и ласково погладила меня по голове.
Вот рыжая бестия, знает, как меня можно успокоить. Пришлось прислушаться к ее словам и временно выпустить эту пакость. По-любому вернуться к намеченному я всегда успею, ведь убирать свои лапы с груди поверженного противника я пока не собирался.
– Солнышко, ты цела?
– Да, только вот ноготь сломала.
– Небось о чью-то физиономию?
Селистена со вздохом кивнула.
– Ну и почему ты решила меня остановить?
Смею заметить, что наш разговор происходил в полнейшей тишине. Замерли все: и ратники, и лошади, и даже птички на ветках. И в оцепенении все наблюдали спор боярской дочки со своей собакой о возможном наказании зарвавшегося княжеского родственничка.
– Потому что я подумала, что ты решил его убить.
– Правильно подумала, именно это я и собирался сделать.
– Не надо, он уже свое получил, пожалей его.
– Интересно, и почему это я должен его пожалеть? Может, ты забыла, что только что он, не задумываясь, тащил тебя на смерть к Гордобору, натравил своих головорезов на Фрола с Федором, а меня оставил на растерзание диким зверям. И– после всего этого ты мне не даешь привести приговор в исполнение?
– Да…
– Почему? – возмутился я, да так, что у меня нос покраснел.
– Потому что он продажный ратник, а ты благородный колдун, – совершенно спокойно ответила Селистена.
– Между прочим, так нечестно, где тут справедливость?! Наши противники с каждым разом придумывают все новую подлость, а мне нельзя даже его укусить?
– Ну почему же нельзя? – искренне удивился рыжий дипломат. – Конечно, можно, уж что-что, а это он заслужил. Только подожди немного, пока я отойду подальше, мало ли что может тут произойти, причем совершенно случайно.
– Я обожаю тебя, солнышко! – обрадовался я и радостно завилял хвостом (собачьи привычки очень прилипчивы).
– И я тебя, – тихо мурлыкнула Селистена и пошла собирать вещи.
– Ну вот, не прошло и нескольких дней, как меня обожают, – сказал я сам себе и усилием воли вернулся к нашим баранам. Точнее к одному барану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100