Путь вниз по Амуру, речные бури, дожди, холода, ночевки на островах – все пришлось претерпевать заново, как когда-то много лет назад, и от этого казалось Егору, что он заново переживал свою молодость, только теперь – с достатком за пазухой.
Снизу дули весенние ветры. Чуть брезжил рассвет – все подымались. Слабо трещал костер, дым стлался по земле ленивой струйкой, словно не хотел просыпаться и тоже зяб от холода и сырости. На бескрайней шири синими грядками проступали залегшие по реке острова. Еловые леса далеки, пробиваются вершинами из вод.
Отвалив от берега, мужики подымали парус, брались за греби.
Сегодня подул попутный. В прибрежных марях нашли вход в озеро. По узкой протоке ветер слабо тянул меж замшелых кочковатых и топких берегов.
В дыму открылось озеро. Уткнувшись в него прозрачными синими утюгами, стояли сопки. Шумел ветер, и мелкие воды сильно желтели, захватывали на дне ил и глину. Жидкой желтью буря обдавала гребцов.
– Талан надо иметь, чтобы через такие грязи найти ключ, – говорил Федя. – Я бы никогда и протоки не нашел.
От красной крутой скалы с лохматой вершиной между двух многодесятинных островов пошла светлая вода. Понесло ободранные на перекатах стволы, как бревна и множество ветвей с мохнатыми почками. Вода стала белей и походила теперь на густой чай с молоком. Дул ветер жесткий и холодный, как всегда после ледохода.
Солнце жаркое, скучно, грести трудно, все время шли вниз по течению, а сейчас надо забираться вверх. Егор знает, что поработаешь, разойдешься и привыкнешь.
Нынче все потянулись на прииск рано. Прежде всех устремились Пахом с Ильей. Им вдогонку пошли сыновья Егора: заядлые старатели Сашка и Васька. Ушел Силин. Не отстал и тут Барабанов. Все соседи оказались такими ловкими и проворными, что Егор только дивился. А соседи в толк не брали, почему Егор не спешит. Василий рано торопил его со сборами и не дождался. Егор подумал, что пристрастился сын, как к игре.
Пристали руки. Лодку подвели к острову. Федя кинулся в траву, в кустарники, тут тепло, как на печи, тихо, цветочки есть, лук дикий, тихо постукивает дятел, поют жаворонки. Федя вынес пучок лука.
На протоках потеплело. От ветра закрылись сопкой. Вода все время менялась: то была горная, как молоко, то желтая – амурская, как пиво. Значит, это еще не речка, а протоки при ее устьях.
Весла сменили на шесты. На островах появился лес. Мелкое рябое течение звенело в подножьях обгорелых лиственниц. Толстая лесина налегла рассохой на сук березы.
– Человек! – остерег Федя.
Сверху неслась лодка. Груз в ней прикрыт кожами.
Человек в поярковой шляпе нагнулся, словно пощупал ружье, лежавшее в ногах, левой рукой он держал кормовое весло. Из-за груза поднялась еще одна голова в шляпе.
Федя достал револьвер.
– Спрячь! – велел ему Егор.
– Здравствуйте! – равняясь, сказал человек на корме.
– Здравствуйте! – дружно ответили братья Кузнецовы.
Двое на встречной лодке поднялись с шестами, стали упираться. Лодка приостановилась.
– Тут не пройдете. Надо вокруг острова. На хребтах много снега, вода валит большая, течение сильное, – сказал кормщик. Лицо у него серое от множества глубоких морщин, в которые словно набилась копоть от лесных костров. – А мы сами из Воронежского… Может, слыхали Сапоговых?
По совету встретившихся Егор и Федор пошли на веслах вокруг островов. Вдали увидели еще одну лодку, стоявшую у берега. Наверху дымил костер. Воронежцы отстали.
На перекате вода пошла сильно, нельзя было подняться, пока шесты вскидывались, лодку течением сносило. За час не прошли и полуверсты.
– Наверно, это не та протока, давай еще один остров обойдем. За ним, наверно, обход, большое колено, – сказал Егор.
Спустились до тихой протоки и поставили парус. Федор понемногу подгребал.
– Сто-ой! – крикнули с берега.
Из высокой травы вышел усатый мужичок в шляпе и в пиджачке.
– Вернитесь! – сказал он. – На эту речку нет прохода! Мы вот сами оттеда еле живы свалились.
– Прошлый год люди там были, – ответил Егор, опуская веревку, так что парус заполоскался на ветру.
– А теперь там нет никого. Разбило две лодки и всех вынесло. Люди разошлись, – подкручивая темные усы, сказал мужичок.
– Что ты его слушаешь! – сказал Федя и налег на весла.
– Эй, я говорю не смей! – Усатый выхватил револьвер и выстрелил вверх.
– Я тебе… – Егор схватил ружье, спрыгнул в воду. Бултыхая сапогами по воде и гальке, он зашагал к берегу.
– Убери ружье! – сказал усатый Егору.
– Убери револьвер! – ответил Егор.
– Там никого больше нет, – сказал усатый. – Никто не моет.
Трава зашевелилась, и из нее вышел высокий бородатый человек в зимней шапке и с ружьем на плече.
– Я сказал – не смей ходить, и все! Дороги нет, – подтвердил усач.
– А кто ты такой?
– Мы от волостного управления поставлены старшиной, – сказал высокий в шапке.
– Каким старшиной? Тут нет старшин. А я иду к себе. У меня там дети моют.
– А как фамилия?
– Кузнецов.
– Как Кузнецов? С откудова будете?
– Из Уральского.
– Кузнецов! – удивленно сказал усач. – Это который правый берег открыл?.. – Он что-то тихо шепнул своему товарищу и, обратившись к Егору, добавил: – Пожалуйста, можете ехать!
Егор все еще не мог прийти в себя. Он шел, как домой, в свою избу, а дорогу ему заступили. Он подошел к усачу поближе.
– Здравия желаем! – гаркнул тот и взял под козырек. – Был когда-то Гаврюшкой. А теперь прозвали по усам – Таракан. Спрячусь в любую щель, – пошутил он. – Вы бы сразу себя назвали. Вас там все ждут. Ваш берег свободный, люди селятся на левый, на Силинский.
– Пожалуйте отобедать с нами тройной ушицы, – предложил бородач. – Кузнецовский берег слободный. Не спешите! – добродушно добавил он. – Никто не тронет вашу делянку.
Сели за уху.
– Как же ты знаешь, кого пустить, а кого не надо? Списки, что ль, у тебя? – спросил Егор.
– Я знаю всех в лицо… А кого забуду, поднесут пол-штофку – и спомню. А есть и списки.
– Ты и с нас хотел подношения?
– Что вы! Кто же Егора Кузнецова не знает… Но лучше бы вам придумать кличку, скажем «Пахарь» или «Стенька Разин». Тут место такое, что не надо бы зря называться. А за подношением я не гонюсь. Этого хватает.
– Но ведь и новые идут.
– Да, таких еще больше. Вот мы и поставлены от общества. Мы всех задерживаем, стараемся выведать, кто и откуда. Для желающих отказа нет, благодетели открыли прииск для народа – и мы это чувствуем от общества, да шпионов боимся. У нас ушица всегда наварена. Приглашаем, угощаем… Вот сделайте честь, кушайте еще. Человека сразу видно. Мы по описанию вас узнали, да и так заметно, что хозяин, шли за своим.
«Какое же общество его поставило? – подумал Егор. – Кто-то уже успел навести тут порядок?»
Федя сидел и думал о том, что брат еще не успел приехать на прииски, а уж характер выказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115