А Писотька уж вернулся в Мылки и рассказал все Денгуре, который тоже недавно побывал на сан-синской ярмарке.
Денгура все еще сохранял подвижность и жажду жизни во всех проявлениях и даже сам удивлялся этому. Косая Исенка несколько лет тому назад родила ему сына. Вот уже много лет прошло, как Денгура наголо облысел. Ну, что сделаешь!
– Хотелось бы и мне еще почета! – сказал он. Сорок лет тому назад Денгура был старшиной рода Бельды, халадой. А теперь? После Сан-Сина, не осталось и у него никаких надежд на маньчжур. Он уже давно отвык от этой массы бедняков и нищих, от вони и грязи и от рубки голов. Ставят человека на колени, свяжут руки. А он покорно голову нагнет, палач подскочит, размахнется… Тьфу!
У маньчжур там все валится, и сами они как гнилые! А что делают рыжие в портах – страшно! Денгура нашел много своих старых знакомых. Но не было в них былой силы!
Народ недовольный, порядка нет, вся торговля в руках ловких китайцев, они и ремесленники, и земледельцы, полицейские чиновники. Неужели и моя жизнь зря прошла? Неужели Удога прав? Нет! Денгура не желал уступить Удоге. Тот хоть и моложе, а выдвинул себя и очень в большом почете, все старается. Да, он работал, хотел быть честным, давно научился молиться в церкви, косу отрезал. И вот явился Песу и сказал, что был в Хабаровке, жаловался. Скоро весь прииск разгонят.
Денгура решил жаловаться, но не губернатору. Ведь летом все ездят. И Корф, наверно, в разъездах, если хорошая погода. Да и от высокого начальства нет толку. Песу пожаловался, а я что? Денгура знал, что в Николаевске начальником управления назначен Телятев. А прииск находится на его земле. Денгура знал Телятева хорошо. Он решил ехать в Николаевск и сделать донос Телятеву, и перехватить славу у Писотьки. Он надеялся, что его за верный донос наградят. Денгура не поленился и вместе с молодой женой отправился вниз по реке на лодке. Денгура лишь боялся, что кто-нибудь уже донес прежде него и Писотьки! Поэтому Денгура спешил и волновался. Такая штука, как своя власть, выбранная простым народом, не понравится всем одинаково – и русскому начальству, и китайскому. Денгура слыхал, как на Желтуге китайская полиция и войска окружили республику… А говорят, что и на речке Ух есть желтугинцы…
Мести мужиков Денгура не боялся. В старые времена Депгуру не раз пугали, грозили ему, но он знал, если стоишь за закон – пугаться нечего…
ГЛАВА 16
Ночью луна светила между скалами, словно ее повесили для освещения долины. Василий и Катя возвращались тропой с нового далекого участка, на котором хотел мыть Егор. Внизу серебрилось множество деревьев и слышалось, как журчит ключ. Ночь начиналась жаркая и тихая, и на душе было тихо и грустно.
Когда завиделись огоньки вдали, Катя тронула руками плечи мужа, словно от усталости, заглянула ему в лицо. Ее глазенки сверкали.
Васька вдруг провалился и загрохотал по камням, исчезая в кустарнике. Серебристая зелень оставляла на себе его след. Катя кинулась за ним. Васька скатился к самому берегу. Среди исполинских деревьев появился человек.
– Вася? – спросил он.
– Я! – Вася разглядел знакомого китайца.
– Ходи обратно… Сегодня худой человек есть…
– Че про отца слышно?
– Папка живой! – ответил китаец. – Приехали люди. Сказали.
– Пойдем быстрей отсюда, – сказала Катя, – это Сашка поставил караул.
Молодые не были на старом прииске всю неделю. У костра на чурбане сидел Ломов с ружьем, и тут же на бревнах несколько старателей слушали, как спорят опять между собой Студент и Полоз.
В бревенчатой избе Кузнецовых темно. Дверь скрипнула. Татьяна вскочила и зажгла огонь.
– Что отец?
– Племянник Ксеньки приехал, видел его, лежит пока, – ответила Татьяна.
– А вчера ночью опять подходил какой-то человек и его стреляли. Кровь была на траве. Собаки нашли утром и показали.
– В тайге живут люди! – сказал Василий.
– На ночь вокруг прииска расставлены Сашкой караульные. Федосеич говорит, что в китайских артелях недовольство, ропот начинается, жаловались ему, что мало зарабатывают. Сашка их караулить в тайгу посылает.
– А он стрелял?
– Ответил. Пулю нашел Илья. Такая же, как отцу досталась. Спирька собрался в тайгу, обещал его подловить.
«Выживет ли?» – думал каждый на прииске, но при детях Егора никто об этом не говорил. Люди ездили с Амура и на Амур и часто привозили новости из Уральского, Егор, видно, все еще был плох.
– У Спирьки характер известный! Как он его поймает? Не зима, следа не видно! По речке прошел, и нет следа, где искать? А Спирьку самого стрелил бы, где его искать потом?
– Силпн жалуется, мол, в деревне жили пятнадцать лет, ни разу не дрались! А казнить, мол, опять придется… Потом скажут – самосуд… Выдавать тоже нельзя, закроют прииск. И простить нельзя. А Сашка говорит, китайские люди не боятся, только надо сказать, что делать. Наших людей много, говорит, наша люди не жалеет!
Утром Василии слыхал, как пришел Сашка.
– На молитву! На молитву! – кричал он. – Богу молиться! За царя, отечество, за папку с мамой! За маленьких ребятишек! За бабушку и дедушку! Всем молиться!
– А я – еврей, господин Камбала! – говорит Мастер. – Свой бог есть! В пятницу золото не скупай, часы не продавай! Молись, проси простить. С понедельника опять торгуй! – отвечал Камбала. – Политичка! На молитву! Пошел на молитву! – Сашка вытягивал Полоза за ноги из палатки.
Полоз любил утром поспать.
– Я не православный…
– Пошел, пошел… Католик – в Христа веруешь. Иди молись за царя!
– За царя?
Полоз знал, что если сейчас сказать Сашке, что не веришь в бога и в царя, то он погонит с припека. Скажет: «Все несчастья твои изо рта!» – и выгонит без всяких разговоров. А за его спиной – сотни старателей, со всей их темной верой и силой. Сашка приказывал и ему, и Студенту вставать рано и строиться на молитву в шеренгах со сбродными артелями из богобоязненных мужиков.
– Действительно, за болтовню приходится расплачиваться! – сказал Полоз.
– Че, не веришь? Иди! Иди! Становись!
Сашка погнал Студента.
– Молись, чтобы простил за глупости! – Сашка замахнулся бамбуковой палкой.
– Сашка, я же тоже за счастье людям! – сказал Студент.
– Знаю! А я за что? Ты говорпшь, когда будет хорошо? Потом? А мне надо порядок сейчас. Порядка нету? Иди работай! Мне некогда!
– Порядок должен быть не религиозный…
– Хорошо! Другой порядок будет – будем другой исполнять. Пока нету. Пока такой. Исполняй такой! Иди, живо!
Сашка всем нравился. С ним никогда не бывало скучно. Ему прощали его грубости.
Сашка после ранения Егора стал поосторожней. Но свое беспокойство он прикрывал шутками. Он знал, что и его, и любого из старателей в любой момент может настигнуть пуля. Могли явиться опасности и похуже… Он готовился ко всему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115