– Надо, чтобы ему стало так плохо, словно он уже стучится в спальню к самой Богине Смерти. А затем, разыграв больного, ему нужно быстренько прийти в себя. Понимаете, это должна быть ненастоящая болезнь.
– Хм-м, – задумалась Джанеллайна. – Не знаю даже, есть ли у нас что-то подобное… по крайней мере, под рукой.
– А когда вашему другу нужно это средство? – спросила ее мать.
– Да мы вроде как надеялись получить его прямо сейчас, – закинул удочку Кало.
– Уважаемые, вопреки распространенному мнению, мы тут не творим чудес, – Джиссалина постучала ногтями по стойке. – Это не такая уж простая задача. Влезть человеку в кишки, расстроить там внутренние процессы, а затем за пару часов привести все в порядок… Нет, это очень деликатное дело, тут требуется пораскинуть мозгами.
– Мы ведь не контрмаги, – добавила Джанеллайна.
– И слава богам! – воскликнул Гальдо. – Но нам и вправду очень надо.
– Возможно, мы что-нибудь и придумаем, – вздохнула Джиссалина. – Боюсь, на скорую руку получится не идеально, но работать будет.
– Как насчет цветов каторжанки? – предложила дочь.
– Пожалуй, – кивнула Джиссалина. – А потом сомнейская сосна.
– Думаю, все это у нас найдется, – задумчиво произнесла Джанеллайна. – Проверить?
– Иди, но арбалет оставь мне, пока не вернешься.
Джанеллайна передала оружие матери и скрылась за дверью, плотно прикрыв ее за собой. Джиссалина положила арбалет на прилавок, однако ее рука с изящными пальцами так и осталась лежать на прикладе.
– Напрасно вы обижаете нас, мадам, – вздохнул Кало. – Мы безобидны, как котята.
– Если не больше, – добавил Гальдо. – У котят ведь есть коготки, к тому же они гадят где попало.
– Дело не в вас, ребята, а в том, что творится вокруг. С тех пор как расправились с бедняжкой Наццей, весь город превратился в кипящий котел. Ясное дело, старику Барсави надо на ком-то отыграться. Никому не известно, кто такой Серый Король и чего он хочет. Остается сидеть и гадать, кто или что в один проклятый день может подняться по этой лестнице.
– Да уж, дерьмовые времена настали, – согласился Кало. Джанеллайна вернулась с двумя скляночками в руках. Она передала их матери, плотно притворила дверь и снова взялась за арбалет.
– Вот то, что вам надо, – произнесла старшая д'Обарт. – Сначала ваш друг должен принять пурпурный порошок из красной бутылочки. Запомните – сначала красная склянка! Здесь растертые цветы одного растения. Растворите его в воде и дайте выпить. Он представляет собой мощнейшее рвотное средство, если это вам что-то говорит.
– Ничего приятного, – отозвался Гальдо.
– Через пять минут после приема снадобья у вашего друга разболится живот. Через десять – задрожат колени. А через пятнадцать он начнет извергать из себя все, что съел на этой неделе. Не очень приятное зрелище. Так что держите ведра под рукой.
– Надеюсь, все будет выглядеть правдоподобно? – поинтересовался Кало.
– Выглядеть? Мальчик, там все будет по-настоящему. Тебе приходилось видеть, как кого-нибудь тошнит понарошку?
– Да, – хором произнесли Санца.
– Наш друг не раз симулировал рвоту с помощью пережеванных апельсинов, – пояснил Гальдо.
– На сей раз ему не придется ничего симулировать. Любой каморрский лекарь засвидетельствует, что это самое настоящее и естественное отравление. Выявить в организме цветок каторжанки совершенно невозможно – он быстро всасывается и разлагается.
– А что дальше? – спросил Кало. – Что в другой бутылочке?
– Это кора сомнейской сосны. Растолките ее и заварите как чай. Превосходное противоядие против каторжанки – ее действие сразу же прекратится. Но помните, что даже при исчезновении симптомов отравления цветок уже сделал свое дело. Сосновая кора не вернет пищу в желудок, и силы, потраченные на опорожнение кишечника, не восстановятся. Ваш друг будет чувствовать себя слабым и больным еще по крайней мере день-два.
– Просто восхитительно! – одобрил Кало. – По крайней мере, с нашей странной точки зрения. И сколько мы вам должны за это чудесное средство?
– Три кроны и двадцать солонов, – объявила Джиссалина. – И то лишь в память о старине Цеппе. Поверьте, это совсем немного за очищенное и обработанное алхимическое снадобье. Нам эти порошки тоже нелегко достаются.
Кало отсчитал двадцать золотых тиринов и столбиком выложил их на прилавок.
– Мадам, здесь пять крон. С учетом того, что наша сделка будет забыта всеми присутствующими.
– Санца, – без улыбки произнесла Джиссалина д'Обарт, – все, что говорится в этой лавке, забывается по определению. Ничего не выходит наружу.
– Наша сделка должна быть забыта немедленно и навсегда, – возразил Кало, добавляя еще четыре тирина к столбику монет.
– Ну если вы настаиваете на этом пункте… – Джиссалина вытащила из-под прилавка деревянный скребок и с его помощью сбросила монеты в темное отверстие – судя по звуку, в кожаный кошель. Мадам д'Обарт никогда не пренебрегала мерами предосторожности, особенно в отношении того, что надо касаться, нюхать или пробовать. Оно и понятно при ее профессии – черные алхимики редко доживали до возраста Джиссалины, если забывали о своей подозрительности.
– Примите горячую благодарность от нас и нашего друга, – произнес Гальдо.
– Насчет вашего друга я совсем не уверена, – усмехнулась Джиссалина. – Сначала пусть выпьет снадобье из красной бутылочки, а затем посмотрите, в каких выражениях он будет изливать свою благодарность.
3
– Подай стакан воды, Жеан, – попросил Локки. Он стоял возле окна, выходящего на канал, и смотрел на длинные тени, которые отбрасывали на восток дома южного Каморра. – Пора принимать лекарство. По-моему, дело идет к девяти.
– Да, без двадцати девять, – подтвердил Жеан, передавая жестяную кружку, на дне которой болтался розоватый осадок. – Эта дрянь растворяется не сразу, как и предупреждали братья Санца.
– Итак, – произнес Локки, – я поднимаю бокал за толстые кошельки без присмотра. А также за истинных алхимиков, за крепкий желудок, за провал Серого Короля и удачу Лукавого Благодетеля.
– А я – за то, чтобы нам благополучно пережить эту ночь, – поддержал тост Жеан, делая вид, что чокается с Локки.
– М-м-м, – Локки осторожно пригубил питье, а потом решительно, в один глоток осушил кружку. – Не так уж плохо. По вкусу напоминает мяту. Очень освежает.
– Твои слова могли бы стать достойной эпитафией, – заметил Жеан, забирая чашку.
Локки еще какое-то время стоял у окна. С моря по-прежнему Дул Ветер Герцога, и сетка от насекомых была поднята за ненадобностью. Арсенальный район за Виа Каморраццей выглядел тихим и неподвижным: в периоды относительного мира с городами-государствами Стального моря для больших лесопилок, арсеналов и доков наступало затишье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
– Хм-м, – задумалась Джанеллайна. – Не знаю даже, есть ли у нас что-то подобное… по крайней мере, под рукой.
– А когда вашему другу нужно это средство? – спросила ее мать.
– Да мы вроде как надеялись получить его прямо сейчас, – закинул удочку Кало.
– Уважаемые, вопреки распространенному мнению, мы тут не творим чудес, – Джиссалина постучала ногтями по стойке. – Это не такая уж простая задача. Влезть человеку в кишки, расстроить там внутренние процессы, а затем за пару часов привести все в порядок… Нет, это очень деликатное дело, тут требуется пораскинуть мозгами.
– Мы ведь не контрмаги, – добавила Джанеллайна.
– И слава богам! – воскликнул Гальдо. – Но нам и вправду очень надо.
– Возможно, мы что-нибудь и придумаем, – вздохнула Джиссалина. – Боюсь, на скорую руку получится не идеально, но работать будет.
– Как насчет цветов каторжанки? – предложила дочь.
– Пожалуй, – кивнула Джиссалина. – А потом сомнейская сосна.
– Думаю, все это у нас найдется, – задумчиво произнесла Джанеллайна. – Проверить?
– Иди, но арбалет оставь мне, пока не вернешься.
Джанеллайна передала оружие матери и скрылась за дверью, плотно прикрыв ее за собой. Джиссалина положила арбалет на прилавок, однако ее рука с изящными пальцами так и осталась лежать на прикладе.
– Напрасно вы обижаете нас, мадам, – вздохнул Кало. – Мы безобидны, как котята.
– Если не больше, – добавил Гальдо. – У котят ведь есть коготки, к тому же они гадят где попало.
– Дело не в вас, ребята, а в том, что творится вокруг. С тех пор как расправились с бедняжкой Наццей, весь город превратился в кипящий котел. Ясное дело, старику Барсави надо на ком-то отыграться. Никому не известно, кто такой Серый Король и чего он хочет. Остается сидеть и гадать, кто или что в один проклятый день может подняться по этой лестнице.
– Да уж, дерьмовые времена настали, – согласился Кало. Джанеллайна вернулась с двумя скляночками в руках. Она передала их матери, плотно притворила дверь и снова взялась за арбалет.
– Вот то, что вам надо, – произнесла старшая д'Обарт. – Сначала ваш друг должен принять пурпурный порошок из красной бутылочки. Запомните – сначала красная склянка! Здесь растертые цветы одного растения. Растворите его в воде и дайте выпить. Он представляет собой мощнейшее рвотное средство, если это вам что-то говорит.
– Ничего приятного, – отозвался Гальдо.
– Через пять минут после приема снадобья у вашего друга разболится живот. Через десять – задрожат колени. А через пятнадцать он начнет извергать из себя все, что съел на этой неделе. Не очень приятное зрелище. Так что держите ведра под рукой.
– Надеюсь, все будет выглядеть правдоподобно? – поинтересовался Кало.
– Выглядеть? Мальчик, там все будет по-настоящему. Тебе приходилось видеть, как кого-нибудь тошнит понарошку?
– Да, – хором произнесли Санца.
– Наш друг не раз симулировал рвоту с помощью пережеванных апельсинов, – пояснил Гальдо.
– На сей раз ему не придется ничего симулировать. Любой каморрский лекарь засвидетельствует, что это самое настоящее и естественное отравление. Выявить в организме цветок каторжанки совершенно невозможно – он быстро всасывается и разлагается.
– А что дальше? – спросил Кало. – Что в другой бутылочке?
– Это кора сомнейской сосны. Растолките ее и заварите как чай. Превосходное противоядие против каторжанки – ее действие сразу же прекратится. Но помните, что даже при исчезновении симптомов отравления цветок уже сделал свое дело. Сосновая кора не вернет пищу в желудок, и силы, потраченные на опорожнение кишечника, не восстановятся. Ваш друг будет чувствовать себя слабым и больным еще по крайней мере день-два.
– Просто восхитительно! – одобрил Кало. – По крайней мере, с нашей странной точки зрения. И сколько мы вам должны за это чудесное средство?
– Три кроны и двадцать солонов, – объявила Джиссалина. – И то лишь в память о старине Цеппе. Поверьте, это совсем немного за очищенное и обработанное алхимическое снадобье. Нам эти порошки тоже нелегко достаются.
Кало отсчитал двадцать золотых тиринов и столбиком выложил их на прилавок.
– Мадам, здесь пять крон. С учетом того, что наша сделка будет забыта всеми присутствующими.
– Санца, – без улыбки произнесла Джиссалина д'Обарт, – все, что говорится в этой лавке, забывается по определению. Ничего не выходит наружу.
– Наша сделка должна быть забыта немедленно и навсегда, – возразил Кало, добавляя еще четыре тирина к столбику монет.
– Ну если вы настаиваете на этом пункте… – Джиссалина вытащила из-под прилавка деревянный скребок и с его помощью сбросила монеты в темное отверстие – судя по звуку, в кожаный кошель. Мадам д'Обарт никогда не пренебрегала мерами предосторожности, особенно в отношении того, что надо касаться, нюхать или пробовать. Оно и понятно при ее профессии – черные алхимики редко доживали до возраста Джиссалины, если забывали о своей подозрительности.
– Примите горячую благодарность от нас и нашего друга, – произнес Гальдо.
– Насчет вашего друга я совсем не уверена, – усмехнулась Джиссалина. – Сначала пусть выпьет снадобье из красной бутылочки, а затем посмотрите, в каких выражениях он будет изливать свою благодарность.
3
– Подай стакан воды, Жеан, – попросил Локки. Он стоял возле окна, выходящего на канал, и смотрел на длинные тени, которые отбрасывали на восток дома южного Каморра. – Пора принимать лекарство. По-моему, дело идет к девяти.
– Да, без двадцати девять, – подтвердил Жеан, передавая жестяную кружку, на дне которой болтался розоватый осадок. – Эта дрянь растворяется не сразу, как и предупреждали братья Санца.
– Итак, – произнес Локки, – я поднимаю бокал за толстые кошельки без присмотра. А также за истинных алхимиков, за крепкий желудок, за провал Серого Короля и удачу Лукавого Благодетеля.
– А я – за то, чтобы нам благополучно пережить эту ночь, – поддержал тост Жеан, делая вид, что чокается с Локки.
– М-м-м, – Локки осторожно пригубил питье, а потом решительно, в один глоток осушил кружку. – Не так уж плохо. По вкусу напоминает мяту. Очень освежает.
– Твои слова могли бы стать достойной эпитафией, – заметил Жеан, забирая чашку.
Локки еще какое-то время стоял у окна. С моря по-прежнему Дул Ветер Герцога, и сетка от насекомых была поднята за ненадобностью. Арсенальный район за Виа Каморраццей выглядел тихим и неподвижным: в периоды относительного мира с городами-государствами Стального моря для больших лесопилок, арсеналов и доков наступало затишье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181