Ладить эти потехи возложено было на добряка генерал-адмирала графа Федора Матвеевича Апраксина. Царь-государь уже давно забыл свою остуду к нему за дело царевича и подзадорил старого друга напоминаньем про архангельские караваны. У Федора Матвеича слезы прошибли от напоминанья поры, когда он да царь Пётр Алексеич не расставались, вместе сбираясь к плаванью по Белому бурливому морю. Память о тех днях расшевелила в старике-адмирале чуть не юношескую пылкость. Он разом отдал морякам в руки их прямое дело - ставить на полозья заправские корабли да учить команду управляться, чтобы на матросов походили, а сам с князем-кесарем торопливо принялся устраивать маскарадную процессию. Разделение труда и здесь ускорило дело.
- Ты, Андрюша, возьми ужо устрой свою часть - Бахусову! - шутливо предложил генерал-адмирал брату Андрею Матвеичу, едва ли не первому из кардиналов по усердию к службе.
- Да что, к примеру сказать, относишь ты на Бахусову, нашу, говоришь, часть?! - спросил, не уклоняясь на этот раз от поручения, знаменитый питух.
- Весь причет Бахусов со приспешники - виноградари… а там папа с вами, кардиналами, да сожительница его, именованная …
- Ну, а дальше?
- Дальше уж мы хорошо приберём сами… то не по вашей части. А ты начни с виноградарей. Им впереди… Барабанщик - знаешь кто? А за барабанами - виноградари.
- И сколько их?
- Три пары, кажись, должны «со лозами идти со виноградными с листвием и гроздием позлащённым, древянным»; так, кажется, значится?
- Ну… ин ладно… Три пары так три пары!
- Собрать все нумера машкаратные к Арсеналу, в Кремль, налицо, утре… неотменно! - отдали приказ генерал-адмирал и князь-кесарь.
Чуть свет нагнали всех представителей и членов процессии, находящихся в Москве. Велено всем, помня свой порядок, стать как ходили: кто за кем, по петербургским улицам.
Набралось довольно много, а стоят где один, где два. Видно, пар далеко не хватает до полного числа по списку.
Со списком в руке, глядя в перечень, стал проверять Андрей Матвеевич Апраксин.
- Первое: барабанщики - двое… Знаем: виноградарей три пары… раз, а не пара; два - пара; три - опять один; двоих нужно прибрать… не хватает… Разве подойдут ещё?
- С кем ты был в паре? - спрашивает Андрей Матвеевич Апраксин одинокого, стоящего первым, знакомца нашего Ваню Балакирева.
- Моя пара в Петербурге, кажись, осталась: секретарь светлейшего князя Шульц был.
- Подыскать, .значит, нужно такого же рослого, как ты? Нелёгкое дело!
И задумался, припоминая что-то.
- Впрямь, может быть, придётся мой Алёша? - пришло ему на ум. - Ростом он высок и не горбится ещё от лихой болести, как я! - пошутил Апраксин над собой, засмеявшись. - Ладно, после обеда приди, приведу я тебе пару! - сказал он Ване и записал следующих, за ним уже стоящих, другого роста. Алексей Данилыч Татищев в третьей паре был ещё ниже и тоже одиноко стоял.
- Ну, к тебе любого поставь - подойдёт… Забота мне только подобрать в первую пару.
В установлении пар да в записыванье прошло целое утро. Явился отпущенный Ваня к себе. Сказал, велено быть опять после обеда.
- Поезжай в Покровское… близко вас обойщиков поставили… пришли пару обойщиков - полавочники прибить на подоконки; дует сильно у государыни в светлице, - наказала Дуня. - Смотри, вечером приходи… мне досужно, - заключила она наказ Ване.
- Не знаю, рано ли отпустят из Кремля?
- Не ночь же целую вас держать будут… Ты прямо можешь сказать, что ждать недосужно; при государыне ты состоишь.
- Ладно!
Отыскать обойщиков было нетрудно ездовому слуге государыни. Указали, где стоят.
- Двое, братцы, придите к нам не медля в Преображенское, во дворец… У государыни в опочивальне полавочники на подоконки прибить… И полавочников шесть захватите… средственных.
- Да кто нам их даст без приказу? Письменной приказ нужен.
- Ладно… напишем и приказ… Давай бумаги!
Дали бумагу и чернила. Ваня присел и накатал тут же приказ-требование в три строки.
- Да и подпиши, сударик, имя своё… чтобы знать, через кого требовано, - принимая требование, высказал обойщик.
Не споря, Ваня и имя своё подмахнул.
- Так будьте же, братцы! Сегодня же, смотрите, нужно…
- Сейчас пойдём; почему нейти?.. Мы вслед за твоею ж милостью… Не обессудь, государь, выкушай с нами, приязни ради да знаемости впредь… А мы с нашим душевным удовольствием готовы служить.
- Почему не выпить?.. Извольте, братцы… как величать?
- Меня, - сказал угощатель, - Иваном зовут; Иваном по отце. Товарища нашего Семёном Прокофьевым величают, а вот наш гость - его милость сержант, Алексей Гаврилыч.
- И меня покорив прошу посетить в Покровском, у камер-юнкера в доме, у Монса… у Вилима Иваныча… Состою я при комнате государыни императрицы; солдатом попрежь служил, а теперь лакей ездовой, Иван Алексеев, коли желаете знать… Желаю всяких благ честной компании, а меня прошу извинить… Недосужно. Князь-кесарь да генерал-адмирал в Кремле у арсенала нашу машкарату в ряды ставят… а мне место в первой паре… виноградаря должен изображать. Спешить туда нужно… К вам навязали ехать насильно, потому что послать некого, а истинно медлить не могу… Сами посудите - сборы машкаратные наспех.
Поклонился и вышел.
- Красивый из себя молодец и приветливый какой! - молвил хозяин. - Как такую картину в пару первую не поставить!
- Красив-то, нече сказать, красив, да коли у Монса на вестях - черт ли в ем! - высказался злорадно мрачный гость обойного подмастерья.
- Не у Монса на вестях, кажется, говорил он, а при государыне…- возразил Семён Прокофьев.
- У Монса. Я ведь сам слышал…- настаивал, как видно не выносивший самой фамилии камер-юнкера - не кто иной, как сержант Алексей Гаврилович Балакирев.
- Да ведь можно легко и впрямь дознаться по прозванью… подписал он чётко, кажись: Иван Бал-лакирев! Ещё твоё и прозванье, Алексей Гаврилыч; не родня ли? - обратился он к сердитому сержанту со смехом.
- Какая там, черт, родня у меня, у Монса проклятого? Чтобы ему ни дна ни покрышки! - заругался Алексей Балакирев.
- Сынок твой, голубчик! - успокаивая раздражённого, говорил ласково недогадливый Иван Иванович Суворов, прочитавший в. подписи Ивана отчество «Алексеев сын».
Алексей Балакирев, уже вышедший из себя, принял его выходку за намерение ещё больше кольнуть его и, схватив шапку, бросился к двери, не прощаясь.
- Прощай, сердитка! - не понимая ещё вполне значения Алексеева ухода, закричал вслед ему Суворов; но сержант уже не слышал этих его слов.
В трех шагах от дома повстречался с ним слуга Андрея Апраксина.
- Не к нам ли?
- А я к вашей милости послан: Андрей Матвеич ждёт и велел искать скореича… Толкнулся к тебе я, Алексей Гаврилыч, сказали - не знаем, куда пошёл… Да вот, на счастье… попался…
И, не принимая никаких отговорок, потащил к ожидавшему своему боярину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230