Катаясь по полу от боли, он тыльной стороной ладони наткнулся на предмет, который, судя по всему, был кистью от абажура. Тихонько зазвенели осколки фарфора, он вытянул руки и на ощупь определил: абажур от белой с золотом лампы, стоявшей на серванте, той самой, на которую положила глаз Мари. Вот черт. Попробуй теперь скажи ей что-нибудь. Все равно не поверит.
– Сукин сын, – простонал Тоцци сквозь стиснутые зубы.
От боли из его глаз полились слезы, и это немного помогло. Затем он услышал звук открывающейся двери, увидел идущий снаружи свет и выскакивающую в дверь неясную фигуру.
– Стой!
Но чертов Коротышка не слушал. Да и почему, собственно, он должен его слушать? Вот если бы у Тоцци был пистолет, тогда другое дело.
Тоцци поднялся и заковылял за ним, но у него закружилась голова и подогнулись колени. Он ухватился за дверной косяк, вглядываясь вперед. Маленький ублюдок убегал. Тоцци опять закричал, приказывая ему остановиться, – проку, конечно, никакого, но должен же он сделать хоть что-то. К тому же, может быть, кто-нибудь услышит его крик и остановит убегавшего. Еле живой, он выбрался на холодный свежий воздух, нащупал металлические перила я, обвиснув на них, начал спускаться вниз, но споткнулся и чуть было не упал. Ему удалось удержаться на ногах, ухватившись за перила, но колени его подгибались, ноги заплетались.
Черт, проклятый ублюдок сбежал. Черт.
Голова кружилась, в висках стучало, он с великим трудом втащился обратно в дом. Теперь видимость стала немного лучше – слезы промыли глаза. Он добрался до ванной, подставил голову под кран и, обмывая лицо водой, почувствовал холод, идущий из широко открытого окна. Должно быть, этот ублюдок проник в дом через окно. По-видимому, он двигался очень тихо, и поэтому Лоррейн не услышала его.
Лоррейн!
Тоцци выскочил из ванной, не закрыв кран.
– Лоррейн!
В открытую дверь кухни он увидел ее ноги. Подбежал. Она лежала на спине со связанными сзади руками, с лицом, замотанным кухонным полотенцем. Полотенце было мокрым, волосы тоже. Лоррейн моргала и жмурилась. Рядом с ней он увидел бутыль с отбеливателем.
Боже мой.
Он упал на колени и, развязав полотенце, вынул изо рта кляп. Затем вскочил, схватил с кухонной плиты чайник для заварки, наполнил его водой и вылил Лоррейн в лицо. Металлическая крышка упала на пол и закатилась под холодильник. Он рванулся к крану, чтобы налить еще воды.
– Майкл, стой. – Она закашлялась. – Развяжи меня.
Он уронил чайник в раковину и бросился развязывать шнур, стягивавший ее запястья.
– Лоррейн, твои глаза! Ты что-нибудь видишь? Скорей поедем в больницу!
Она опять закашлялась и покачала головой.
– Я в порядке. В полном порядке.
– Но... но как же это может быть?
Они оба уставились на бутылку с отбеливателем.
– Оставим это на совести дядюшки Пита, – ответила она.
– То есть как?
Теперь, когда ее руки были свободны, она подняла белую пластиковую бутыль и понюхала горлышко, затем протянула ее Тоцци.
– Нюхни.
Тоцци понюхал, поморщился и отпрянул от бутылки.
– Ты помнишь то ужасное белое вино, которое он обычно готовил в ванне?
Тоцци кивнул, его глаза опять начали слезиться.
– Оставим на совести дяди Пита и то, что он разливал его в бутылки из-под отбеливателя.
Казалось, она больше расстроена недобросовестностью дядюшки Пита, нежели попыткой того парня ослепить ее.
– Кто этот парень? Тебе удалось его разглядеть?
Лоррейн поднялась и утвердительно кивнула.
– Да. Низкорослый, черноволосый и уродливый.
Она повернулась к раковине и, набрав в ладони воды, плеснула себе в лицо.
Тоцци пнул ногой бутылку, валявшуюся на полу.
– А я вообще ничего не видел. Он чем-то засыпал мне глаза.
Он потер затылок и заметил банку с солью, валявшуюся на ковре в гостиной напротив.
Ковер. Он сразу вспомнил, о чем говорил ему Гиббонс по телефону. Тогда, когда Гиббонс рассказал ему о своих подозрениях, он подумал, что тот спятил, но теперь... Он открыл ящик стола, достал нож для резки мяса и направился в гостиную.
Тоцци откинул угол ковра и вонзил нож в его изнаночную сторону. Проделав два отверстия и сделав прямоугольный надрез, он приподнял надрезанный кусок и увидел серый пластик, простеганный квадратами в два-три дюйма. Острием ножа он попытался проткнуть пластик, но тот оказался на удивление прочным, пришлось приложить усилие, чтобы разрезать его. Когда же он наконец пропорол его и вынул лезвие ножа, на нем оказался белый порошок.
Лоррейн наклонилась над ним.
– Что это, Майкл?
– Не догадываешься?
Кончиком мизинца он коснулся лезвия и затем потер десны. Реакция была почти мгновенная – лучше новокаина.
– Героин, – произнес он. – Я бы даже сказал, необработанный героин. Это то, о чем говорил мне Гиббонс по телефону. У него было подозрение насчет этого ковра. Как оказалось, правильное подозрение.
– Что ты собираешься теперь делать?
– Позвонить в управление и отдать им ковер.
– Ты думаешь, это правильно? Они же ведут против тебя расследование, по подозрению в убийстве. Что они подумают, если ты возникнешь теперь с героином?
На мгновение он задумался. В ее словах был резон. Выглядело все довольно скверно. Ковер явно компрометировал его. Во всяком случае, так это воспримут Мак-Клири и Огастин.
– А что, если мне его ненадолго припрятать? Раз уж я здесь один. Он может пригодиться как разменная монета.
– И ты сможешь это сделать?
Он посмотрел на нее.
– А кто узнает? Только если ты донесешь на меня.
– Разумеется, я на тебя не донесу, но ввязываться в такое дело очень рискованно. Смотри, что здесь только что произошло. Ты не думаешь, что этот человек приходил сюда за ковром?
– Возможно. Без сомнения, это один из людей Саламандры.
– Если ты оставишь ковер у себя, они еще раз придут за ним. И просто убьют тебя.
– Не выйдет, если я его хорошенько припрячу.
– Это слишком опасно, Майкл. Может быть, ты все же сдашь его? Я буду свидетельствовать в твою пользу. Расскажу о человеке, который вломился сюда. Мне они поверят.
– Послушай, Лоррейн, что касается тебя – ты ничего не знаешь. Ничего.
– Думаешь, так будет лучше?
– Поверь мне, я знаю, что делаю.
Не совсем так, но незачем ей знать об этом.
Он встал, убрал осколки разбитой лампы, чтобы можно было свернуть ковер.
– Лоррейн, мне нужно немного скотча – заклеить дырку. Думаю, он в одном из шкафов на кухне. Будь добра, принеси его.
Она вернулась со скотчем, и он заклеил прорезанную им дырку. Затем расправил ковер так, чтобы его можно было скатать.
В это время вошел полицейский, призванный охранять место преступления.
– Почему дверь открыта? – сурово спросил он.
– Проветриваем помещение, – ответила Лоррейн, нисколько не растерявшись. – Что-то не так?
– Да, это не полагается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Сукин сын, – простонал Тоцци сквозь стиснутые зубы.
От боли из его глаз полились слезы, и это немного помогло. Затем он услышал звук открывающейся двери, увидел идущий снаружи свет и выскакивающую в дверь неясную фигуру.
– Стой!
Но чертов Коротышка не слушал. Да и почему, собственно, он должен его слушать? Вот если бы у Тоцци был пистолет, тогда другое дело.
Тоцци поднялся и заковылял за ним, но у него закружилась голова и подогнулись колени. Он ухватился за дверной косяк, вглядываясь вперед. Маленький ублюдок убегал. Тоцци опять закричал, приказывая ему остановиться, – проку, конечно, никакого, но должен же он сделать хоть что-то. К тому же, может быть, кто-нибудь услышит его крик и остановит убегавшего. Еле живой, он выбрался на холодный свежий воздух, нащупал металлические перила я, обвиснув на них, начал спускаться вниз, но споткнулся и чуть было не упал. Ему удалось удержаться на ногах, ухватившись за перила, но колени его подгибались, ноги заплетались.
Черт, проклятый ублюдок сбежал. Черт.
Голова кружилась, в висках стучало, он с великим трудом втащился обратно в дом. Теперь видимость стала немного лучше – слезы промыли глаза. Он добрался до ванной, подставил голову под кран и, обмывая лицо водой, почувствовал холод, идущий из широко открытого окна. Должно быть, этот ублюдок проник в дом через окно. По-видимому, он двигался очень тихо, и поэтому Лоррейн не услышала его.
Лоррейн!
Тоцци выскочил из ванной, не закрыв кран.
– Лоррейн!
В открытую дверь кухни он увидел ее ноги. Подбежал. Она лежала на спине со связанными сзади руками, с лицом, замотанным кухонным полотенцем. Полотенце было мокрым, волосы тоже. Лоррейн моргала и жмурилась. Рядом с ней он увидел бутыль с отбеливателем.
Боже мой.
Он упал на колени и, развязав полотенце, вынул изо рта кляп. Затем вскочил, схватил с кухонной плиты чайник для заварки, наполнил его водой и вылил Лоррейн в лицо. Металлическая крышка упала на пол и закатилась под холодильник. Он рванулся к крану, чтобы налить еще воды.
– Майкл, стой. – Она закашлялась. – Развяжи меня.
Он уронил чайник в раковину и бросился развязывать шнур, стягивавший ее запястья.
– Лоррейн, твои глаза! Ты что-нибудь видишь? Скорей поедем в больницу!
Она опять закашлялась и покачала головой.
– Я в порядке. В полном порядке.
– Но... но как же это может быть?
Они оба уставились на бутылку с отбеливателем.
– Оставим это на совести дядюшки Пита, – ответила она.
– То есть как?
Теперь, когда ее руки были свободны, она подняла белую пластиковую бутыль и понюхала горлышко, затем протянула ее Тоцци.
– Нюхни.
Тоцци понюхал, поморщился и отпрянул от бутылки.
– Ты помнишь то ужасное белое вино, которое он обычно готовил в ванне?
Тоцци кивнул, его глаза опять начали слезиться.
– Оставим на совести дяди Пита и то, что он разливал его в бутылки из-под отбеливателя.
Казалось, она больше расстроена недобросовестностью дядюшки Пита, нежели попыткой того парня ослепить ее.
– Кто этот парень? Тебе удалось его разглядеть?
Лоррейн поднялась и утвердительно кивнула.
– Да. Низкорослый, черноволосый и уродливый.
Она повернулась к раковине и, набрав в ладони воды, плеснула себе в лицо.
Тоцци пнул ногой бутылку, валявшуюся на полу.
– А я вообще ничего не видел. Он чем-то засыпал мне глаза.
Он потер затылок и заметил банку с солью, валявшуюся на ковре в гостиной напротив.
Ковер. Он сразу вспомнил, о чем говорил ему Гиббонс по телефону. Тогда, когда Гиббонс рассказал ему о своих подозрениях, он подумал, что тот спятил, но теперь... Он открыл ящик стола, достал нож для резки мяса и направился в гостиную.
Тоцци откинул угол ковра и вонзил нож в его изнаночную сторону. Проделав два отверстия и сделав прямоугольный надрез, он приподнял надрезанный кусок и увидел серый пластик, простеганный квадратами в два-три дюйма. Острием ножа он попытался проткнуть пластик, но тот оказался на удивление прочным, пришлось приложить усилие, чтобы разрезать его. Когда же он наконец пропорол его и вынул лезвие ножа, на нем оказался белый порошок.
Лоррейн наклонилась над ним.
– Что это, Майкл?
– Не догадываешься?
Кончиком мизинца он коснулся лезвия и затем потер десны. Реакция была почти мгновенная – лучше новокаина.
– Героин, – произнес он. – Я бы даже сказал, необработанный героин. Это то, о чем говорил мне Гиббонс по телефону. У него было подозрение насчет этого ковра. Как оказалось, правильное подозрение.
– Что ты собираешься теперь делать?
– Позвонить в управление и отдать им ковер.
– Ты думаешь, это правильно? Они же ведут против тебя расследование, по подозрению в убийстве. Что они подумают, если ты возникнешь теперь с героином?
На мгновение он задумался. В ее словах был резон. Выглядело все довольно скверно. Ковер явно компрометировал его. Во всяком случае, так это воспримут Мак-Клири и Огастин.
– А что, если мне его ненадолго припрятать? Раз уж я здесь один. Он может пригодиться как разменная монета.
– И ты сможешь это сделать?
Он посмотрел на нее.
– А кто узнает? Только если ты донесешь на меня.
– Разумеется, я на тебя не донесу, но ввязываться в такое дело очень рискованно. Смотри, что здесь только что произошло. Ты не думаешь, что этот человек приходил сюда за ковром?
– Возможно. Без сомнения, это один из людей Саламандры.
– Если ты оставишь ковер у себя, они еще раз придут за ним. И просто убьют тебя.
– Не выйдет, если я его хорошенько припрячу.
– Это слишком опасно, Майкл. Может быть, ты все же сдашь его? Я буду свидетельствовать в твою пользу. Расскажу о человеке, который вломился сюда. Мне они поверят.
– Послушай, Лоррейн, что касается тебя – ты ничего не знаешь. Ничего.
– Думаешь, так будет лучше?
– Поверь мне, я знаю, что делаю.
Не совсем так, но незачем ей знать об этом.
Он встал, убрал осколки разбитой лампы, чтобы можно было свернуть ковер.
– Лоррейн, мне нужно немного скотча – заклеить дырку. Думаю, он в одном из шкафов на кухне. Будь добра, принеси его.
Она вернулась со скотчем, и он заклеил прорезанную им дырку. Затем расправил ковер так, чтобы его можно было скатать.
В это время вошел полицейский, призванный охранять место преступления.
– Почему дверь открыта? – сурово спросил он.
– Проветриваем помещение, – ответила Лоррейн, нисколько не растерявшись. – Что-то не так?
– Да, это не полагается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68