как минимум троих из них он вычислил.
В мозгу у Тоцци это отозвалось ослепительной вспышкой. Ландо, Блэни и Новик.
– Крестные отцы захотели узнать имена, но Варга сказал, что сам о них позаботится. Примерно через неделю он назначил сборище – в задней комнате одного из ресторанов в Бруклине, в ресторане «Джильберто» у Шипсхед-Бэй. Луккарелли, Мистретта и Джиовинаццо уселись рядышком, отчаянно опасаясь друг друга и ожидая сюрприза, который приготовил для них Варга. И вот Варга вышел к ним и вкатил эдакий столик на колесиках. – Бобо так и не удалось восстановить дыхание. Он судорожно сглотнул и продолжал свой рассказ. – Эдакую тележку. А на тележке длинный поднос под прозрачной пластмассовой крышкой. Знаешь, под которой все видно: жаркое там или дичь. Варга поднял крышку, чтобы крестные отцы сами во всем убедились. Три головы. Мне еще говорили, с выколотыми глазами. Потому что они видели то, на что им было нельзя глядеть, сам понимаешь. Крестные отцы их опознали. По одному на каждое семейство. Варга полез в карман и достал их удостоверения, чтобы доказать, что они и вправду из ФБР. Роздал их крестным отцам как сувениры. Но я тебе этого не рассказывал. Понял, Тоц? Я тебе этого не говорил.
Но Тоцци уже не слушал его. У него потемнело в глазах. Он думал о Джо Ландо. Но что-то сказать все-таки было необходимо.
– Врешь ты все. Такого просто не могло быть. Никогда. У Варги тогда не было боевиков, а самому ему такого ни за что не осилить.
– Мне говорили, что все проделал его телохранитель. Варга только распорядился.
– Что еще за телохранитель? Как его зовут?
– Не знаю, Тоц, клянусь, не знаю. Я знаю только, что у него кличка Гунн, потому что он выглядит как настоящий наци, хотя он на самом деле итальянец. Гунн – вот и все, что я знаю, Тоцци, клянусь. – Бобо поднял руку, а другую положил на стопку видеомагнитофонов. – Господом Богом клянусь.
Гунн, Гунн... Тоцци эта кличка ни о чем не говорила. Он попытался вспомнить кого-нибудь, внешне похожего на немца, эдакую белокурую бестию с голубыми глазами и квадратной головой, рослого, широкоплечего блондина, переростка из Гитлерюгенда, но в мафии таких отродясь не было. Вдобавок в голове у него шумело и от ярости он не мог спокойно соображать.
Он сграбастал Бобо за ворот рубахи – весь в пятнах от кофе.
– Мне нужно имя Гунна.
– Я ведь сказал тебе, Тоц. Я рассказал тебе обо всем, что знаю. Я...
Рука Тоцци сдавила ему горло и вжала голову в полку с кассетами.
– Думаешь, я тут дурака валяю? Мне нужно имя этого парня, ясно? Мне нужно имя телохранителя Варги – и прямо сейчас.
Лицо Бобо побагровело, руки бессильно повисли по сторонам, как две палки салями. Он был слишком напуган, чтобы обороняться.
– Тоц, я ведь правда...
– Два часа тебе даю, задница. А потом привожу сюда налоговую полицию.
Тоцци сдавил горло Бобо со всей силой.
– Но послушай... послушай... – Бобо уже хрипел. – Я клянусь тебе, я не знаю, кто этот Гунн, но я знаю человека, который должен знать его имя. Ладно? Человека, который в последнее время много работает на Варгу. Ты знаешь Поли Тортореллу?
Тоцци покачал головой, но чуть ослабил хватку на горле Бобо.
– Он сумасшедший, он за пару долларов родную мать удавит. И еще удовольствие от этого получит. Был ничтожеством, уличным хулиганом. Изредка получал какое-нибудь ерундовское задание от людей Джиовинаццо. А нынче он называет себя специалистом. Наглый стал, сукин сын.
– Где мне его найти?
– Где он живет, я не знаю, а сшивается он в одном местечке на Ферри-стрит в Айронбаунде. Португальский бар. «У Лео» – так вроде бы.
– И как я его узнаю?
– А этого ублюдка ни с кем не спутаешь. Метр с кепкой. Похож на жокея. И вечно рта не закрывает.
Тоцци отпустил Бобо и подтянул его лицо вплотную к своему.
– Если я не найду этого Тортореллу там, где ты сказал, я вернусь сюда. Понял?
Тоцци не стал дожидаться ответа. Бобо в оцепенении уставился на него, а он пошел прокладывать себе в толпе дорогу к выходу.
– Эй, Бобо. – В дверь чуланчика заглянул черномазый подсобник. – У нас есть такая штука – «Моя кровавая Валентина»?
Бобо покачал головой и закрыл глаза.
Глава 12
Тоцци снял обертку с остатков своего сандвича и швырнул его в окно собачонке, рывшейся в мусорном баке. Собачонка была черной как смоль, и во тьме горели только ее глаза. Тоцци увидел, с каким подозрением и с какой опаской обнюхивает она сандвич. У него возникло ощущение, будто он подал милостыню человеку, которому никто раньше не подавал.
Сидя в «бьюике» у входа в «Таверну Лео», он нервно прикоснулся к клавишам молчащего радиоприемника – лишь бы хоть что-нибудь изменилось. Машина, медно-коричневая, выпуска 1977 года, принадлежала одному из соседей его покойной тетки, лежащему сейчас в больнице. Тоцци позаимствовал ее, не спросив на то разрешения у хозяина. Последние два часа он скоротал, пялясь на дверь в бар и на неоновую рекламу в витрине. У него ныла спина, трещала голова, и все белье на нем пропиталось потом. Сидеть в засаде порой бывает воистину адской мукой.
Начиная с семи часов вечера он мысленно брал на заметку каждого, кто заходил в бар, а затем зачеркивал их, по мере того как они уходили. В восемь двадцать он зашел в бар, сел к стойке, заказал пиво и огляделся по сторонам в поисках того, кого по росту можно было бы принять за жокея. Он увидел парочку плюгавых мужиков, но это были явно португальские иммигранты, каменщики в испачканной раствором спецодежде.
Тоцци не спеша выпил кружку, затем заказал вторую. Он завязал беседу с барменом. Они говорили о чемпионате мира по футболу и об этом аргентинском чудо-игроке, как его там по фамилии, а звать Диего. Тоцци ни хрена не знал о европейском футболе, но бармен оказался заядлым болельщиком, поэтому поддерживать беседу оказалось просто: достаточно было восторженно поддакивать. Да и Тоцци было не привыкать к тому, чтобы раскручивать собеседника подобным образом.
Прикончив вторую кружку, он попрощался с барменом, откупоривающим бутылку вина для каменщиков, и вернулся в машину. С тех пор он отсюда и не вылезал. И вот уже натикало без двадцати двенадцать. Бар закрывали в два, но у Тоцци возникло ощущение, что Торторелла нынче вечером сюда не заявится. Причины думать так у него не было, всего лишь ощущение. Он потянулся к ключу зажигания и тут вспомнил о Гиббонсе. Гиббонс бы непременно проторчал до закрытия. Тоцци же предпочитал доверяться собственной интуиции. Они на эту тему когда-то постоянно спорили.
Так или иначе, к черту этого Тортореллу. У него возникла мыслишка получше.
Он включил мотор и умчался от бара. Тоцци нервничал и не мог оставаться на одном месте. Он знал, куда едет, но не понимал, почему он туда едет. Просто сказал себе, что там непременно должно произойти что-то важное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
В мозгу у Тоцци это отозвалось ослепительной вспышкой. Ландо, Блэни и Новик.
– Крестные отцы захотели узнать имена, но Варга сказал, что сам о них позаботится. Примерно через неделю он назначил сборище – в задней комнате одного из ресторанов в Бруклине, в ресторане «Джильберто» у Шипсхед-Бэй. Луккарелли, Мистретта и Джиовинаццо уселись рядышком, отчаянно опасаясь друг друга и ожидая сюрприза, который приготовил для них Варга. И вот Варга вышел к ним и вкатил эдакий столик на колесиках. – Бобо так и не удалось восстановить дыхание. Он судорожно сглотнул и продолжал свой рассказ. – Эдакую тележку. А на тележке длинный поднос под прозрачной пластмассовой крышкой. Знаешь, под которой все видно: жаркое там или дичь. Варга поднял крышку, чтобы крестные отцы сами во всем убедились. Три головы. Мне еще говорили, с выколотыми глазами. Потому что они видели то, на что им было нельзя глядеть, сам понимаешь. Крестные отцы их опознали. По одному на каждое семейство. Варга полез в карман и достал их удостоверения, чтобы доказать, что они и вправду из ФБР. Роздал их крестным отцам как сувениры. Но я тебе этого не рассказывал. Понял, Тоц? Я тебе этого не говорил.
Но Тоцци уже не слушал его. У него потемнело в глазах. Он думал о Джо Ландо. Но что-то сказать все-таки было необходимо.
– Врешь ты все. Такого просто не могло быть. Никогда. У Варги тогда не было боевиков, а самому ему такого ни за что не осилить.
– Мне говорили, что все проделал его телохранитель. Варга только распорядился.
– Что еще за телохранитель? Как его зовут?
– Не знаю, Тоц, клянусь, не знаю. Я знаю только, что у него кличка Гунн, потому что он выглядит как настоящий наци, хотя он на самом деле итальянец. Гунн – вот и все, что я знаю, Тоцци, клянусь. – Бобо поднял руку, а другую положил на стопку видеомагнитофонов. – Господом Богом клянусь.
Гунн, Гунн... Тоцци эта кличка ни о чем не говорила. Он попытался вспомнить кого-нибудь, внешне похожего на немца, эдакую белокурую бестию с голубыми глазами и квадратной головой, рослого, широкоплечего блондина, переростка из Гитлерюгенда, но в мафии таких отродясь не было. Вдобавок в голове у него шумело и от ярости он не мог спокойно соображать.
Он сграбастал Бобо за ворот рубахи – весь в пятнах от кофе.
– Мне нужно имя Гунна.
– Я ведь сказал тебе, Тоц. Я рассказал тебе обо всем, что знаю. Я...
Рука Тоцци сдавила ему горло и вжала голову в полку с кассетами.
– Думаешь, я тут дурака валяю? Мне нужно имя этого парня, ясно? Мне нужно имя телохранителя Варги – и прямо сейчас.
Лицо Бобо побагровело, руки бессильно повисли по сторонам, как две палки салями. Он был слишком напуган, чтобы обороняться.
– Тоц, я ведь правда...
– Два часа тебе даю, задница. А потом привожу сюда налоговую полицию.
Тоцци сдавил горло Бобо со всей силой.
– Но послушай... послушай... – Бобо уже хрипел. – Я клянусь тебе, я не знаю, кто этот Гунн, но я знаю человека, который должен знать его имя. Ладно? Человека, который в последнее время много работает на Варгу. Ты знаешь Поли Тортореллу?
Тоцци покачал головой, но чуть ослабил хватку на горле Бобо.
– Он сумасшедший, он за пару долларов родную мать удавит. И еще удовольствие от этого получит. Был ничтожеством, уличным хулиганом. Изредка получал какое-нибудь ерундовское задание от людей Джиовинаццо. А нынче он называет себя специалистом. Наглый стал, сукин сын.
– Где мне его найти?
– Где он живет, я не знаю, а сшивается он в одном местечке на Ферри-стрит в Айронбаунде. Португальский бар. «У Лео» – так вроде бы.
– И как я его узнаю?
– А этого ублюдка ни с кем не спутаешь. Метр с кепкой. Похож на жокея. И вечно рта не закрывает.
Тоцци отпустил Бобо и подтянул его лицо вплотную к своему.
– Если я не найду этого Тортореллу там, где ты сказал, я вернусь сюда. Понял?
Тоцци не стал дожидаться ответа. Бобо в оцепенении уставился на него, а он пошел прокладывать себе в толпе дорогу к выходу.
– Эй, Бобо. – В дверь чуланчика заглянул черномазый подсобник. – У нас есть такая штука – «Моя кровавая Валентина»?
Бобо покачал головой и закрыл глаза.
Глава 12
Тоцци снял обертку с остатков своего сандвича и швырнул его в окно собачонке, рывшейся в мусорном баке. Собачонка была черной как смоль, и во тьме горели только ее глаза. Тоцци увидел, с каким подозрением и с какой опаской обнюхивает она сандвич. У него возникло ощущение, будто он подал милостыню человеку, которому никто раньше не подавал.
Сидя в «бьюике» у входа в «Таверну Лео», он нервно прикоснулся к клавишам молчащего радиоприемника – лишь бы хоть что-нибудь изменилось. Машина, медно-коричневая, выпуска 1977 года, принадлежала одному из соседей его покойной тетки, лежащему сейчас в больнице. Тоцци позаимствовал ее, не спросив на то разрешения у хозяина. Последние два часа он скоротал, пялясь на дверь в бар и на неоновую рекламу в витрине. У него ныла спина, трещала голова, и все белье на нем пропиталось потом. Сидеть в засаде порой бывает воистину адской мукой.
Начиная с семи часов вечера он мысленно брал на заметку каждого, кто заходил в бар, а затем зачеркивал их, по мере того как они уходили. В восемь двадцать он зашел в бар, сел к стойке, заказал пиво и огляделся по сторонам в поисках того, кого по росту можно было бы принять за жокея. Он увидел парочку плюгавых мужиков, но это были явно португальские иммигранты, каменщики в испачканной раствором спецодежде.
Тоцци не спеша выпил кружку, затем заказал вторую. Он завязал беседу с барменом. Они говорили о чемпионате мира по футболу и об этом аргентинском чудо-игроке, как его там по фамилии, а звать Диего. Тоцци ни хрена не знал о европейском футболе, но бармен оказался заядлым болельщиком, поэтому поддерживать беседу оказалось просто: достаточно было восторженно поддакивать. Да и Тоцци было не привыкать к тому, чтобы раскручивать собеседника подобным образом.
Прикончив вторую кружку, он попрощался с барменом, откупоривающим бутылку вина для каменщиков, и вернулся в машину. С тех пор он отсюда и не вылезал. И вот уже натикало без двадцати двенадцать. Бар закрывали в два, но у Тоцци возникло ощущение, что Торторелла нынче вечером сюда не заявится. Причины думать так у него не было, всего лишь ощущение. Он потянулся к ключу зажигания и тут вспомнил о Гиббонсе. Гиббонс бы непременно проторчал до закрытия. Тоцци же предпочитал доверяться собственной интуиции. Они на эту тему когда-то постоянно спорили.
Так или иначе, к черту этого Тортореллу. У него возникла мыслишка получше.
Он включил мотор и умчался от бара. Тоцци нервничал и не мог оставаться на одном месте. Он знал, куда едет, но не понимал, почему он туда едет. Просто сказал себе, что там непременно должно произойти что-то важное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81