В холле на втором этаже была распахнута дверь в ванную. Здесь, между раковиной и туалетом, было приготовлено место для кошки. Тоцци посмотрел себе под ноги. Не хотелось бы ему сейчас наступить на злосчастную тварь.
Подойдя ко второй спальне, Тоцци услышал шум кондиционера, вставленного в оконную раму. Кондиционер жужжал достаточно громко, чтобы заглушить любой поднятый ими шум, но Тоцци все равно оставался начеку. Там их может дожидаться Варга. Тоцци пожалел о том, что первым придется войти не ему, а Гиббонсу.
Они заняли позицию по обеим сторонам от двери. Тоцци с радостью обнаружил, что дверная ручка находится с той стороны, с которой стоял Гиббонс. Это означало, что ему следовало открыть дверь самому. Так он и поступил, тихонько приотворив ее. Из-за двери просочился какой-то неясный, водянистый свет. Это была сигнальная лампочка кондиционера.
Он приотворил дверь пошире и увидел человека, спящего на постели, под простыней. Вся кровать была залита водянистым светом.
Гиббонс тронул напарника за плечо и большим пальцем ткнул в сторону спящего. Тоцци кивнул. Он на секунду задержал дыхание, затем распахнул дверь с такой силой, что та ударилась о стену и закачалась на петлях.
Простыни на постели взлетели вверх, человек сел, не понимая, что происходит.
– Замри!
Тоцци, держа револьвер обеими руками, направил его в лицо хозяину дома.
Тот потерял дар речи, его рот бессмысленно открылся. Он поднял руки вверх, уронил их, затем поднял снова. Он не знал, как ему быть. Затем он внезапно заметил Гиббонса – и тоже с револьвером – сбоку от постели и инстинктивно отшатнулся в сторону изголовья.
Тоцци понял, что светит не только лампочка кондиционера. На письменном столе стоял аквариум с электрической подсветкой.
– Встать! – рявкнул Гиббонс. – Держать руки так, чтобы я их видел.
– Эй, парни, чего вам нужно? Просто скажите, и все, договорились, ладно?
Тоцци посмотрел на него попристальней. Большое волосатое брюхо, двойной подбородок, длинные висячие усы, густые волнистые волосы.
– Хотим тебя кое о чем расспросить, Ричи.
– Кто? – Он нервно усмехнулся. – Да нет, вы ошиблись. Меня зовут Дэвис.
– Именно так: Марк Дэвис, – сказал Гиббонс. – Известный также как Ричи Варга.
– Да нет, вы меня с кем-то спутали. Правда, парни. Я просто не знаю, о ком это вы говорите.
Тоцци приставил револьвер ему к груди.
– Хочешь полюбопытствовать, Ричи, как быстро я сведу на нет всю твою пластическую операцию? Давай-ка лучше играть честно!
– Господи Боже, долбаный! – закричал пленник, пытаясь восстановить дыхание. – Господи, Господи!
Он продолжал твердить «Господи», как будто не мог припомнить ни одного другого слова.
Тоцци знаком приказал ему вернуться на кровать. Тот рухнул на спину как подкошенный, и Тоцци сунул ему ствол револьвера под подбородок.
– Последний раз тебя спрашиваю, Ричи. Последний раз. – Тоцци чувствовал, как под стволом его пушки пульсирует сонная артерия, – Мы хотим выслушать историю, которую ты скрыл от суда. Понимаешь меня? Хотим послушать о трех парнях, которых ты...
– Погоди-ка минутку, – вмешался Гиббонс. – Это не Варга.
Тоцци в недоумении уставился на него.
– С какой стати это не Варга?
– Я видел множество фотографий Варги. Мне кажется, это не он. Пластическая операция с ним такого бы не сделала.
Гиббонс опять осторожничает, опять, к черту, перестраховывается. Плевать на него! Но тут Тоцци кое-что пришло в голову.
– Вставай, толстяк, – приказал он.
Но тот и не шевельнулся – был чересчур напуган.
– Я сказал: вставай!
Поскольку мужчина все равно не шевелился, Тоцци схватил его за резинку боксерских трусов и с силой рванул ее, резинка оказалась прочной. Тоцци как следует проматерился, пока не порвал ее. Он сдернул с пленника, трусы и обнажил его гениталии.
Тоцци уставился на них в водянистом свете, затем включил и ночник, чтобы рассмотреть получше.
– Так твою мать! У Варги только одно яйцо. А у этого ублюдка яйца, как у жеребца!
Гиббонс посмотрел на Тоцци с удивлением и не без обиды.
– Откуда тебе это известно?
– Так, сказал один человек.
– Понятно, и я даже знаю кто.
– Так твою мать, – повторил Тоцци. – Этот ублюдок – подставник. Варга нанял подставника, чтобы тот морочил голову Программе обеспечения безопасности свидетелей. Просто невероятно!
Внезапно запахло мочой. Тоцци посмотрел на «мистера Дэвиса» и обнаружил, что тот обмочился.
– Так что, Ричи Варга нанял тебя, на хрен, подставником? – заорал он на «мистера Дэвиса».
Тот был не в силах произнести ни слова, но все же ответил коротким судорожным кивком.
– К черту его!
Тело Тоцци сотрясалось от ярости. Ему хотелось застрелить ублюдка на месте. Но вместо этого он схватил телефон, стоявший на ночном столике, вырвал его из гнезда и с размаху швырнул в аквариум. Телефон ударился о стенку над аквариумом, грохнулся вниз, взметнул воду и ушел на дно. Маленькая радужно-синяя рыбка заметалась в запенившейся воде.
– Не вздумай вылезать из постели до восхода, – заорал Тоцци на «мистера Дэвиса». – Понял меня?
Тот, не переставая кивал и бормотал нечто нечленораздельное. Тоцци был уверен в том, что перепуганный ублюдок еще долго не вздумает поднимать никакого шума. Но на всякий случай, уже уходя, он сломал телефон и на первом этаже.
– Валим отсюда, – поторопил он Гиббонса, устремляясь к выходу.
– Значит, сказал один человек? – пробурчал Гиббонс. – Хорошенькие ты ведешь постельные разговоры!
Тоцци пропустил насмешку мимо ушей, он стремился прочь отсюда. Гиббонс с трудом поспешил следом.
Глава 26
В столовой у Кинни был полный бедлам. Его детки – самой старшей было четырнадцать, а самому младшему два с половиной – сидели друг напротив друга за обеденным столом, по трое с каждой стороны.
Миссис Кинни, маленькая женщина с грустными глазами и гладко зачесанными светлыми волосами, сидела в конце стола. Она втолковывала двум старшим мальчикам, что не намерена даже обсуждать идею о приобретении еще одного телевизора им в комнату. Четыре телевизора для одной семьи – это более чем достаточно, сказала она.
Старшая девочка на что-то дулась. Она только, того и ждала, чтобы кто-нибудь поинтересовался у неё, что случилось, и она могла бы ответить: «Не скажу!»
Младшие девочки, семи и восьми с половиной лет от роду, толкали друг друга под столом и злобно подхихикивали.
На другом конце стола восседал Билл Кинни. Он резал на мелкие кусочки ломоть ростбифа для малыша. Узел его галстука был ослаблен, рукава – засучены. Тутошний бардак ничуть не смущал его, а, напротив, скорее успокаивал. Здесь он ощущал себя великодушным господином, даже скорее властелином. Отцовство доставляло ему огромное удовольствие.
– Это тебе, Син, – сказал он малышу, пододвигая к нему тарелку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81