В народе сохранилась связанная с этими событиями песня.
Долголи, ребята, нам во зле-то погибать?
Как пора-то нам, братцы, воспокаяться,
Воспокаяться, святым мужам помолитися:
«Ой вы мужи святые, угодники Божии!
Вы простите грехи наши беззаконные,
Помолите за нас Бога вышняго,
Бога вышняго, отца милосердного,
Чтоб избавил царя нашего от ужасной от войны,
От ужасной от войны и от моровой язвы!»
А уж князь-то наш Московский Симеон Иванович,
Он и смотрит – сам рыдает – на погибший на народ,
Возрыдаючи речь он взговорил:
«Ох я грешный человече, прогневил Бога мово!
За грех-то мой Бог козни наслал!»
Как услышал Бог молитвы угодника своего,
Угодника своего, Петра Митрополита Московскаго,
И избавил град Москву от ужасной от войны,
От ужасной от войны и от моровой язвы…
Святой угодник Петр был митрополитом Киевским и всея Руси при князе Иване Калите. Своей резиденцией он выбрал Москву. Вскоре после его смерти, в начале 1327 года, во Владимире, на съезде епископов и князей было принято решение о местном, в масштабах Северо-Восточной Руси, почитании Петра, как святого. Константинополь признал святость митрополита Петра в 1339 году. Митрополит Петр был первым московским святым, и народ, естественно, обращал свои молитвы к нему, к своему земляку, прося для города защиты от страшной болезни.
В песне все заканчивается хорошо – чудесным избавлением града Москвы от моровой язвы. Действительно, в конце концов эпидемия черной смерти в Москве сошла на нет. Но до этого ее жертвами стало не только огромное количество простых людей, но и множество знатных. От эпидемии не спасал ни высокий титул, ни высший духовный сан. В один и тот же 1353 год от моровой язвы умерли и великий князь Семен Иванович Гордый, и митрополит Киевский и всея Руси Феогност.
Надо сказать, что в средние века население страдало от самых разных массовых эпидемий довольно часто. И часто они были связаны с болезнями среди скота либо с неурожаем. Некоторые инфекции распространялись только среди отдельных слоев населения, например рыболовов или звероловов.
Нередко они распространялись с севера на юг – района Новгорода и Пскова до Старой Руссы, Торжка, Твери. Анализируя масштабы потерь, историк Н.А. Богоявленский приводит колоссальные цифры, почерпнутые из летописей. И даже если им верить не до конца, то описание выкопанных «скудельниц» – общих могил – красноречиво свидетельствует об огромных людских потерях. Вероятно, большая часть эпидемий возникала в летнее время и затухала в холода.
По свидетельству летописей наиболее распространенной болезнью на Руси была сибирская язва. Она носила разнообразные названия: «углие», «возуглие» в соответствии с латинским «карбункулюс» (уголь, уголек). Часто ее называли просто «мозоль», «прыщ», «прыщ горющий», «прыщ гнойный горющий». Инфекционность болезни также была понятна, поскольку указывается, что при сдирании шкуры с павших животных «руда», то есть кровь, попавшая в ссадины на руках, на губы или в глаза, вызывала заболевание. У лошадей, по свидетельствам очевидцев, «распухало тело», увеличивалось «пуздро», «пухло в горле», «в грудях». У людей же «опухи» отмечались в разных местах. Болезнь протекала от двух до пяти дней и редко заканчивалась выздоровлением.
Очевидно, что большой опыт, накопленный не одним поколением на Руси, помог выработать определенные меры защиты от болезни. Была распространена традиция прижигания больного места каленым железом. Для борьбы с заболеваниями скота привлекались опытные люди барышники, кожевники, пастухи, ямщикии проч.), которые были в состоянии оценить здоровье лошади и другого животного. На рынках для животных отводились особые места, «конские площадки». Строго запрещалось трогать умершее животное, обдирать с него шкуру или использовать мясо. Больным людям врачи вскрывали карбункулы специальными шильями, откованными в кузнях. Знали, что чеснок может защитить от болезни, поэтому чесноком натирали тело и жевали «беспрестанно во рту».
Население северо-запада Руси научилось ставить засечные линии вокруг очагов заразы завалы из деревьев). На воде предупреждения устанавливали у переездов, волоков. Для охраны засек привлекались как служивые люди, так и местное население.
Эффективной борьбой с инфекцией считался не только огонь (костры всегда горели на засеках, в огне уничтожался скарб погибших от болезни, а то и целый дом со всем имуществом), но и холод. Дома, где жили умершие, вымораживались, несколько недель стояли с открытыми дверями, окнами, трубами, после чего топились можжевельником. Вымораживались или сжигались и вещи погибших от инфекции.
Однако черная смерть, или, по русским летописям – моровая язва середины XIV века, судя по описанию, оказалась необычным и страшным бедствием для современников. Внезапность заболевания, широкое распространение, быстро наступавший роковой исход заразившихся побудили объяснить это явление сверхъестественными силами.
С языческих времен на Руси сохранилась вера в то, что все болезни человека происходят от «злых ветров» и невидимых злобных духов – «навий». Навьи – это мертвецы, а точнее, невидимые их души. Это души врагов или недоброжелателей, людей, которых за что-то покарали силы природы утопленников, съеденных волками, «с древа падших», убитых молнией и т. п. В болгарском фольклоре навьи наваци, нави) – птицеобразные души умерших, летающие по ночам в бурю и дождь «на злых ветрах», сосущие кровь людей; крик этих голых птиц означает смерть. Примерно таким же образом осознавались причины болезней и древними русичами.
Черная смерть. Миниатюра из Радзивилловской летописи XV в.
Люди верили, например, что во время эпидемий по городу в тумане ночи скачут бесы на конях, стонущие как люди, и уязвляют каждого человека, вышедшего из дома, «бесовскою язвою».
Чтобы умилостивить навий, древние русичи приносили им жертвы. Раз в году в страстной четверг для них гостеприимно топили баню, приглашая при этом их мыться. Для защиты от на-вий и от прочих враждебных человеку потусторонних сил люди окружали себя сложной системой символов-оберегов. В основном это были изображения солнца и огня. Резьба на наличниках окон, на прялках и посуде, вышивка и тесьма на одежде – все это было не только украшением, но и магической защитой человека.
Православные священники признавали существование навий, но называли их бесами и предлагали другие методы борьбы с ними – молитву, покаяние, праведную жизнь. «Если Бог нашлет на кого-то болезнь или какое страдание, врачеваться следует бо-жьею милостью да молитвою и слезами, постом, подаянием нищим да истовым покаянием, с благодарностью и прощением, с милосердием и нелицемерной любовью ко всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Долголи, ребята, нам во зле-то погибать?
Как пора-то нам, братцы, воспокаяться,
Воспокаяться, святым мужам помолитися:
«Ой вы мужи святые, угодники Божии!
Вы простите грехи наши беззаконные,
Помолите за нас Бога вышняго,
Бога вышняго, отца милосердного,
Чтоб избавил царя нашего от ужасной от войны,
От ужасной от войны и от моровой язвы!»
А уж князь-то наш Московский Симеон Иванович,
Он и смотрит – сам рыдает – на погибший на народ,
Возрыдаючи речь он взговорил:
«Ох я грешный человече, прогневил Бога мово!
За грех-то мой Бог козни наслал!»
Как услышал Бог молитвы угодника своего,
Угодника своего, Петра Митрополита Московскаго,
И избавил град Москву от ужасной от войны,
От ужасной от войны и от моровой язвы…
Святой угодник Петр был митрополитом Киевским и всея Руси при князе Иване Калите. Своей резиденцией он выбрал Москву. Вскоре после его смерти, в начале 1327 года, во Владимире, на съезде епископов и князей было принято решение о местном, в масштабах Северо-Восточной Руси, почитании Петра, как святого. Константинополь признал святость митрополита Петра в 1339 году. Митрополит Петр был первым московским святым, и народ, естественно, обращал свои молитвы к нему, к своему земляку, прося для города защиты от страшной болезни.
В песне все заканчивается хорошо – чудесным избавлением града Москвы от моровой язвы. Действительно, в конце концов эпидемия черной смерти в Москве сошла на нет. Но до этого ее жертвами стало не только огромное количество простых людей, но и множество знатных. От эпидемии не спасал ни высокий титул, ни высший духовный сан. В один и тот же 1353 год от моровой язвы умерли и великий князь Семен Иванович Гордый, и митрополит Киевский и всея Руси Феогност.
Надо сказать, что в средние века население страдало от самых разных массовых эпидемий довольно часто. И часто они были связаны с болезнями среди скота либо с неурожаем. Некоторые инфекции распространялись только среди отдельных слоев населения, например рыболовов или звероловов.
Нередко они распространялись с севера на юг – района Новгорода и Пскова до Старой Руссы, Торжка, Твери. Анализируя масштабы потерь, историк Н.А. Богоявленский приводит колоссальные цифры, почерпнутые из летописей. И даже если им верить не до конца, то описание выкопанных «скудельниц» – общих могил – красноречиво свидетельствует об огромных людских потерях. Вероятно, большая часть эпидемий возникала в летнее время и затухала в холода.
По свидетельству летописей наиболее распространенной болезнью на Руси была сибирская язва. Она носила разнообразные названия: «углие», «возуглие» в соответствии с латинским «карбункулюс» (уголь, уголек). Часто ее называли просто «мозоль», «прыщ», «прыщ горющий», «прыщ гнойный горющий». Инфекционность болезни также была понятна, поскольку указывается, что при сдирании шкуры с павших животных «руда», то есть кровь, попавшая в ссадины на руках, на губы или в глаза, вызывала заболевание. У лошадей, по свидетельствам очевидцев, «распухало тело», увеличивалось «пуздро», «пухло в горле», «в грудях». У людей же «опухи» отмечались в разных местах. Болезнь протекала от двух до пяти дней и редко заканчивалась выздоровлением.
Очевидно, что большой опыт, накопленный не одним поколением на Руси, помог выработать определенные меры защиты от болезни. Была распространена традиция прижигания больного места каленым железом. Для борьбы с заболеваниями скота привлекались опытные люди барышники, кожевники, пастухи, ямщикии проч.), которые были в состоянии оценить здоровье лошади и другого животного. На рынках для животных отводились особые места, «конские площадки». Строго запрещалось трогать умершее животное, обдирать с него шкуру или использовать мясо. Больным людям врачи вскрывали карбункулы специальными шильями, откованными в кузнях. Знали, что чеснок может защитить от болезни, поэтому чесноком натирали тело и жевали «беспрестанно во рту».
Население северо-запада Руси научилось ставить засечные линии вокруг очагов заразы завалы из деревьев). На воде предупреждения устанавливали у переездов, волоков. Для охраны засек привлекались как служивые люди, так и местное население.
Эффективной борьбой с инфекцией считался не только огонь (костры всегда горели на засеках, в огне уничтожался скарб погибших от болезни, а то и целый дом со всем имуществом), но и холод. Дома, где жили умершие, вымораживались, несколько недель стояли с открытыми дверями, окнами, трубами, после чего топились можжевельником. Вымораживались или сжигались и вещи погибших от инфекции.
Однако черная смерть, или, по русским летописям – моровая язва середины XIV века, судя по описанию, оказалась необычным и страшным бедствием для современников. Внезапность заболевания, широкое распространение, быстро наступавший роковой исход заразившихся побудили объяснить это явление сверхъестественными силами.
С языческих времен на Руси сохранилась вера в то, что все болезни человека происходят от «злых ветров» и невидимых злобных духов – «навий». Навьи – это мертвецы, а точнее, невидимые их души. Это души врагов или недоброжелателей, людей, которых за что-то покарали силы природы утопленников, съеденных волками, «с древа падших», убитых молнией и т. п. В болгарском фольклоре навьи наваци, нави) – птицеобразные души умерших, летающие по ночам в бурю и дождь «на злых ветрах», сосущие кровь людей; крик этих голых птиц означает смерть. Примерно таким же образом осознавались причины болезней и древними русичами.
Черная смерть. Миниатюра из Радзивилловской летописи XV в.
Люди верили, например, что во время эпидемий по городу в тумане ночи скачут бесы на конях, стонущие как люди, и уязвляют каждого человека, вышедшего из дома, «бесовскою язвою».
Чтобы умилостивить навий, древние русичи приносили им жертвы. Раз в году в страстной четверг для них гостеприимно топили баню, приглашая при этом их мыться. Для защиты от на-вий и от прочих враждебных человеку потусторонних сил люди окружали себя сложной системой символов-оберегов. В основном это были изображения солнца и огня. Резьба на наличниках окон, на прялках и посуде, вышивка и тесьма на одежде – все это было не только украшением, но и магической защитой человека.
Православные священники признавали существование навий, но называли их бесами и предлагали другие методы борьбы с ними – молитву, покаяние, праведную жизнь. «Если Бог нашлет на кого-то болезнь или какое страдание, врачеваться следует бо-жьею милостью да молитвою и слезами, постом, подаянием нищим да истовым покаянием, с благодарностью и прощением, с милосердием и нелицемерной любовью ко всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128