Донал убрал палец с кнопки связи. М-40 — это «действуйте в соответствии с предварительным приказом».
Это означало, что ПЧЖ должен сблизиться с Ориенте и начать уничтожение десантных групп противника. Донал подумал, что теперь придется выполнить невеселую работу: убрать мертвых и умирающих из их кресел у пульта.
* * *
Перемещая ее более осторожно, чем других, он заметил, что она без сознания. У нее не было видимых повреждений, но удар все же задел ее, хоть и частично. Скафандр у нее был цел. Он подумал, что она, возможно, еще выживет.
Сев в кресло капитана, он вызвал орудийный пост и остальные посты экипажа.
— Докладывайте, — приказал он.
Ответили орудийный пост и еще пять из восьми остальных.
— Мы идем к планете, — сказал Донал. — Все пригодные к работе должны заняться ремонтом и подачей воздуха в контрольную рубку. Сбор в кают-компании.
Наступила небольшая пауза. Затем донесся чей-то голос:
— Старший артиллерист Ордовья, я — старший артиллерист Ордовья из выживших членов экипажа. Я говорю с капитаном?
— Старший артиллерист Ордовья. Я — офицер Грим, исполняю обязанности капитана. Ваши офицеры погибли. Как старший по званию, принимаю команду на себя. Исполняйте приказание.
— Слушаюсь, сэр, — голос замолк.
Донал стал вспоминать сведения о вождении корабля. Он направил ПЧЖ в сторону Ориенте и проверил показания приборов. Через некоторое время он заметил, что свет красной лампочки тускнеет, до него через наушники шлема донесся свист, сначала слабый, но постепенно усиливающийся. Его скафандр утратил свою негибкость.
Через некоторое время кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, он увидел бледного человека с откинутым шлемом.
— Пробоина заделана, сэр, — доложил он. — Я — Ордовья.
Донал расстегнул шлем и откинул его назад, с наслаждением вдыхая воздух.
— Посмотрите, что с первым офицером, — приказал он. — Вызовите медика.
— Медик погиб. Но есть установка для замораживания.
— Тогда заморозьте ее, и пусть все вернутся на свои посты. Через двадцать минут мы открываем огонь.
Ордовья вышел. Донал вновь повернулся к контрольному щиту, осторожно управляя ПЧЖ и принимая все меры к безопасности корабля... В принципе он знал, как управлять кораблем, но никто лучше его не понимал, как далеко ему до настоящего пилота или капитана. Он напоминал человека, получившего полдюжины уроков верховой езды: он знает, что нужно делать, но ничего не делает автоматически. Там, где Андерсену достаточно было бросить взгляд и немедленно начать действовать, Доналу приходилось прочитывать показания всех приборов и осмысливать их, прежде чем принимать решения.
Поэтому они очень поздно подошли к границе атмосферы Ориенте. Но все же еще не все десантные группы противника приземлились. Донал поискал на щите кнопку противопехотных устройств и нажал ее.
* * *
Донал отыскал Ллудрова в его личной каюте, которая была немного больше каюты самого Донала на ПЧЖ.
— Хорошо, — сказал Ллудров, вставая из-за стола навстречу Доналу. Он подождал, пока выйдет провожатый, и протянул Доналу темную руку. — Как ваш корабль добрался сюда? — спросил он.
— Своим ходом, — ответил Донал. — Удар пришелся на контрольную рубку. Все офицеры убиты.
— Все офицеры? — Ллудров пристально посмотрел на него. — Вы?..
— Я принял командование на себя. Но ничего особенного делать не пришлось. Мы лишь использовали противопехотные устройства.
— Дело не в этом, — сказал Ллудров. — Так значит, в заключительной части сражения вы исполняли обязанности капитана?
— Да.
— Отлично. Это лучше, чем я надеялся. А теперь, — сказал Ллудров, — поговорим вот о чем. Готовы ли вы подставить себя под удар?
— Я готов попробовать, — ответил Донал.
Он посмотрел на маленького, почти уродливого командира Патруля и понял, что тот нравится ему. Покинув Дорсай, он уже начал отвыкать от подобной прямоты.
— Хорошо, если вы согласны, я тоже подставлю себя под удар. — Ллудров взглянул на дверь каюты, она была плотно закрыта. — Я нарушу распоряжение службы безопасности и отправлю вас в экспедицию вопреки приказанию Штаба.
— Службы безопасности? — повторил Донал, чувствуя неприятный холодок за плечами.
— Да, мы теперь знаем, что скрывается за этой высадкой Нептуна-Кассиди на Ориенте... Вы знаете Ориенте?
— Изучал, конечно, — сказал Донал, — еще в школе и частично, когда прибыл на Фриленд. Температура около 78 градусов, скалы, пустыни, и нечто вроде кактусовых джунглей. Нет больших водных поверхностей, в атмосфере слишком много двуокиси углерода.
— Верно, — сказал Ллудров. — Они высадили там десант, и мы не можем уничтожить его. Мы думали, что это всего лишь жизненное упражнение и ожидали, что они через несколько дней или недель уберутся. Мы ошиблись.
— Ошиблись?
— Мы раскрыли причины их высадки на эту планету. Это совсем не то, что мы думали.
— Но ведь прошло всего четыре часа с момента высадки. Что можно было узнать за это время?
— Они использовали это время, и результаты налицо. При помощи излучения нового вида они производят взрывы из множества излучателей, быстро перемещаются и снова взрывают. А взрывы их затрагивают Сириус. Мы отметили увеличение солнечной активности. — Он замолчал и посмотрел на Донала, как бы ожидая его комментариев.
Донал обдумывал положение.
— Погодные изменения? — спросил он, наконец.
— Вот именно, — энергично ответил Ллудров, как будто Донал был учеником, неожиданно ответившим верно. — Метеорологи считают, что это серьезная угроза. И мы уже знаем их цену за устранение этой угрозы. Они требуют изменения торговых отношений с Новой Землей.
Донал кивнул. Он не удивился, услышав, что между воюющими планетами поддерживаются торговые отношения. Это было нормальной формой межзвездного существования. А приливы и отливы специалистов на договорных базах были кровообращением цивилизации. Планета, которая попыталась бы обходиться своими силами, была бы отброшена в развитии на много лет назад и, в конце концов, вынуждена была бы покупать специалистов по самоубийственным ценам.
Развитие означало торговлю специалистами, а это означало контракты. И каждая планета старалась для себя добиться наилучших условий.
— Они требуют свободной торговли и большого комиссионного вознаграждения, — сказал Ллудров.
Донал пристально посмотрел на него. Открытая торговля контрактами, помимо воли людей, была начата около пятидесяти лет назад. Она означала спекуляцию человеческими жизнями. Она уничтожала последние обрывки независимости и безопасности индивидуализма и приравнивала его к домашнему скоту или скобяному товару, который можно было продать любому, кто больше заплатит. Дорсай вместе с Экзотикой, Марой и Культисом, всегда боролись против такой торговли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39