ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

 


– Именно это и было одной из его целей, – вставил Проныра. – У него вызвали беспокойство исследования, которые ведутся в одном из университетов. Ему показалось, что они настолько продвинулись, что могли подойти вплотную к истине. Хотя, честно говоря, зная характер американцев, можно допустить, что, даже наткнувшись на истину, они просто в нее не поверят.
– Ну, и как же Гадли собирался завершить эксперимент? -поинтересовался Мудрец.
– Он не успел проработать детали, – ответил Ники. – Предполагалось, что когда сознание будет полностью перестроено в должном направлении, Вещь будет помещена в соответствующее медицинское учреждение, откуда ей пришлось бы выбираться самостоятельно. Ее рассказ обо всем, что она знает, мог вызвать самые разнообразные последствия. Бред душевнобольного человека, зафиксированный прежде чем университет выступит с публикациями на эту тему, подорвет доверие к этим «открытиям». Правда, были некоторые опасения. В общении с психиатрами эта Вещь могла и не разговориться, понимая, что все ее слова будут приняты за бред сумасшедшей.
Когда все ушли, я задумалась над планом Гадли и над тем, продолжит ли его Громила. Из раздумий меня вывел шелестящий голосок Бабули:
– Послушай, детка. Одно дело рассказать все это в психбольнице, и совсем другое – посоветоваться с частным психиатром, к которому ты придешь на прием и которому заплатишь. Пойми наконец, что твое молчание – золото для Громилы. Эксперимент прекратят, как только ты заговоришь. Полистай телефонный справочник, найди доктора, договорись о приеме и отправляйся к нему.
Полистав страницы, где указывались адреса, я наугад выбрала имя.
– Вот еще что. Быстренько где-нибудь запиши следующее: «Если я потеряю память, следует запомнить одно: никогда, ни при каких обстоятельствах я не вернусь в фирму, где я работала».
– А почему я должна потерять память? – спросила я.
– Это один из немногих способов оставить тебя в живых. Даже если Лесорубам удастся отстоять тебя на слушании, боюсь, что судья вынесет приговор об амнезии.
Когда Бабуля оставила меня, я подумала, почему она так отговаривает меня от возвращения на прежнюю работу. Причина, наверное, в Берте. Они его никогда не любили. Все это не обещало мне ничего хорошего. Хотя у меня и появились некоторые надежды вырваться из клетки, знакомый мне мир был уже разрушен в силу неподвластных мне обстоятельств. Если мне суждено вернуться в мир Вещей, придется строить свою жизнь заново.
Как-то днем ко мне заскочил Ники, чтобы сообщить, что ко мне прикрепили на постоянную работу Простака.
– Я его попросил особо позаботиться о твоем быте. Ты что-то становишься беспамятной. Сегодня утром забыла почистить зубы, а на ночь забыла накрутить бигуди. Следи за собой. А то будешь ходить распустехой.
Пришлось с огорчением признаться, что Ники прав. Я и вправду стала подзабывать даже об элементарной личной гигиене. В голову пришла страшная мысль.
– Именно так, – вздохнул Ники. – Тебя уже частично оболванили. На этом настоял Громила, а Паук как-то ночью выполнил его приказ, когда ты спала. Ты уже утратила кое-что из своих навыков. Да ты не расстраивайся. Как только вырастет новая решетка, появятся новые навыки. А Простак позаботится, чтобы выросло все что надо.
Оболванили. Меня словно громом ударило. А вдруг Паук перестарается и превратит меня в законченного болвана? Большими буквами я записала на бумажке номер телефона доктора и прикрепила на стенку у аппарата. Если память все больше станет отказывать мне, пойду к доктору и обо всем ему расскажу.
Простаку было не больше девятнадцати. Умом он не блистал, зато нрава был доброго и кроткого. В первый же день своей работы он уговорил меня выйти на прогулку и повел в направлении кинотеатра.
– Давай отвлечемся, – предложил он.
Не доходя до театра, Простак попросил подождать его.
– Мне надо вернуться обратно, навестить кое-кого, в двух кварталах отсюда. А ты иди до угла, зайдешь там в кафетерий и выпьешь содовой.
В кафетерии я заказала солодовый напиток.
– Что ты делаешь? – раздался незнакомый голос у меня в голове.
– Пью солодовый напиток, – подумала я.
– Кто это сказал? – переспросил голос.
– Эта Вещь сказала, – ответил второй голос. – А если тебя интересует, что делаю я, то я смотрю на ее решетку. Не решетка, а черт знает что, в первый раз такое вижу. Догадываешься, кто это? Эта Самая, что принадлежит Громиле.
– Дай взглянуть, – произнес первый голос.
– Ни доски, ни перекрытия, ни крышки, – изумился второй голос. – На одной петле держится.
– Похоже, череп у нее почти все время открыт, – заметил первый. -Смотри-ка, когда ее спрашиваешь, она разговаривает.
– А ну, пошли отсюда ко всем чертям, – прогремел голос Простака.
– Ба, да это Простак, – воскликнул первый. – Сейчас мы его заблокируем и как следует разглядим эту Вещицу.
– Черт! – раздался негодующий голос Простака и исчез.
Не зная, то ли мне бежать к дому, то ли остаться на месте, после некоторого колебания я выбрала последнее, надеясь побольше разузнать о Громиле, о котором Западные Парни в основном помалкивали.
– Ой, меня пришибли, – неожиданно застонал первый. – Выдыхаюсь. Сам пришибить не могу, у меня заряд кончился.
– Зато я могу, – откликнулся второй. – Я совсем недавно зарядился на полную катушку. А ну, тронь меня, узнаешь почем фунт пороху.
Прошло несколько мгновений, и у меня в ушах раздались его отчаянные вопли.
– Наконец-то отделались, – произнес Простак. – Мать честная! Об Этой Самой уже столько народу знает, что с ней по городу спокойно не пройдешь. Обязательно кто-нибудь привяжется.
– Кому еще башку пришибить? Желающие есть? – раздался чей-то пронзительный голос.
– Это мой дружок Фриско, – усмехнулся Простак. – Это я к нему забегал. Он один из лучших пришибал в городе, а у самого черепок такой крепкий, что и целой ораве Операторов с ним не справиться.
– Эти два хмыря из банды Конроя, – произнес Фриско. – Могут вернуться с подмогой. А куда ты с этой Вещью направляешься?
– Мы привыкли называть ее Эта Самая, – поправил Простак. – Увалень считает, что так покрасивее звучит, не хочет ее обижать. Он велел мне сводить ее в кино, вот мы туда и идем. Только боюсь, эти битые горшки вернутся и мне не сдобровать.
– Я иду с вами, – благородно предложил Фриско. – Все равно делать нечего.
В кино меня ожидал приятный сюрприз: показывали диснеевскую «Исчезающую прерию».
– Ладно, вы любуйтесь на зверюшек, а я буду держать ухо востро, -произнес Фриско.
Не успели промелькнуть первые кадры, как возвратились исполненные жаждой мщения Операторы Конроя. Первым свидетельством их успеха был отчаянный крик Простака:
– Они меня достали. Выхожу из строя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44