Не без труда пробравшись к столу, он опять плюхнулся в свое председательское кресло.
— И впрямь не слыхивал я сказки печальней, нежели про супругу твою, что на гейс обречена столь бесчеловечный! В-вечер исп-пор-чен, и все тут! Все коту под хвост! Льщу я себя надеждою, что приступ обещанный минует меня стороною, иначе не видать мне иного спасения, дабы восстановить свою силушку, кроме как крови пролить цельное море да людишек загубить побольше!
Все вокруг опять заохали, Лойг насторожился, но тут вовремя вмешался Катбад, который поспешил дипломатично растолковать герою, что жизнь вовсе не остановилась:
— Вечер нынешний не столь уж плох, как мнится тебе, Кухук! Да, Мак-Ши и впрямь друид и колдун заметный, но, мыслится мне, я-то всяк лучше! Видал ли ты, сколь скоро я фонтан его винный укротил? То-то! Не воспрянет ли сердце твое при виде состязанья небольшого в области магической?
Кухулин, явно оживившись, хлопнул в ладоши.
— Верней слов, тобою высказанных, не слыхивал я доселе! Так приступайте же, дорогуши, не томите душу мою!
— Боюсь, что не смогу гарантировать... — завел было обычную пластинку Ши, но Бельфеба дернула его за рукав и, склонившись прямо над его ухом, горячо зашептала:
— Приступай! Мы в опасности!
— У меня тут все как-то наперекосяк получается! — прошипел Ши в ответ.
Снаружи опять послышался жалобный вой Уата.
— А не испробовать ли тебе на нем психологию свою? — предложила девушка. — Для них это тоже наверняка волшебством будет.
— Для настоящего психоанализа нужно как минимум несколько дней, — вполголоса отозвался Ши. — Хотя постой... Судя по всему, в этом мире истерический тип поведения является нормой. Это говорит о повышенной внушаемости, и, стало быть, можно попробовать чего-нибудь извлечь из постгипнотического внушения.
Кухулин, развалясь во главе стола, капризным тоном напомнил:
— Ужель до самого утра ожидать нам состязанья обещанного?
Ши повернулся к нему и громко, чтобы все слышали, ответил:
— Как посмотришь на то, чтобы я снял гейс с того типа, который сейчас упражняет голосовые связки во дворе? Насколько я понимаю, вылечить этого ресторанного тенора Катбад как раз и не способен.
— Ежели убежден ты, что такое тебе под силу, волшебство подобное стоит того, чтоб на него посмотреть, но в жизни я тебе не поверю, покуда собственными глазами узреть его не удосужусь! — подал голос Катбад, явно уязвленный замечанием конкурента.
— Отлично, тогда по рукам, — сказал Ши. — Ведите его сюда.
— Лойг, дорогуша, сходи за Уатом, — вальяжно распорядился Кухулин. Он отхлебнул из кубка, поглядел на Бельфебу и опять насупился.
— Так-так, — задумчиво поглядел в потолок Ши. — Единственно, что мне потребуется, это какой-нибудь небольшой блестящий предмет. Не дашь ли ненадолго какое-нибудь свое колечко, Кухулин? Вон то, с большим камнем, будет в самый раз.
Кухулин стащил со своих унизанных драгоценными перстнями пальцев запрошенное кольцо и пустил его по столу к Ши. Тем временем вернулся Лойг, таща за рукав слегка упирающегося коренастого молодого человека. Как только оба оказались в дверях, Уат, словно взнузданный, закинул голову назад и испустил леденящий кровь вой. Лойг подтащил его, все еще завывающего, к столу. Ши повернулся к остальным:
— А теперь, чтобы волшебство получилось, мне нужно побольше свободного места. Не подходите к нам, пока я буду плести заклинания, иначе вас тоже зацепит!
Он отодвинул пару стульев подальше от стола и привязал к перстню нитку.
Лойг силой усадил на один из этих стульев Уата.
— Плохой сейчас на тебе гейс, Уат, — начал Ши, — и я хочу, чтобы ты помог мне тебя от него избавить. Ты будешь делать все, что я тебе скажу, ясно?
Пациент кивнул.
— Смотри сюда, — сказал Ши, поднимая кольцо за нитку и принимаясь вертеть ее в пальцах, так что кольцо тоже стало раскручиваться то в одну сторону, то в другую, в свете факелов рассыпая вокруг мерцающие блики. При этом Ши негромко разговаривал с Уатом, то и дело повторяя слово «спи». Зрители затаили дыхание, и Ши чуть ли не спиной чувствовал атмосферу напряженного ожидания.
Наконец Уат словно окаменел.
— Слышишь меня, Уат? — негромко спросил Ши.
— Слышу.
— Ты сделаешь все, что я прикажу.
— Сделаю.
— Когда ты проснешься, твой гейс перестанет тебя беспокоить, и ты больше не будешь выть по ночам.
— Не буду.
— Чтобы доказать, что так оно и есть, первое, что ты сделаешь, когда проснешься, это хлопнешь Лойга по плечу.
— Хлопну.
Ши повторил указания несколько раз, меняя слова и заставляя Уата повторять их за собой. В подобной ситуации лучше было перестраховаться. Наконец он вывел его из гипнотического транса, попросту щелкнув пальцами у него перед носом и крикнув: «Проснись!»
Уат в замешательстве уставился на него. Потом встал, подошел к столу и хлопнул Лойга по плечу. Присутствующие одобрительно загомонили.
— Как себя чувствуешь, Уат? — спросил Ши.
— Чувствую я себя замечательно. Более не желаю я выть на луну, и мыслится мне, что гейс мой исчез навсегда. Благодарю я тебя за честь, мне оказанную!
Он подошел к столу, схватил руку Ши, поцеловал ее и смешался с толпой челяди у дальнего конца стола.
Катбад сказал:
— Волшебство и впрямь достойное, да и тот гейс добавочный — тоже не из последних. Надо же, и взаправду подошел и Лойга хлопнул! Истинная правда, что не под силу было мне гейс снять с Уата. Но сам знаешь: коли один бегает быстрей, то другой ловчее по горам лазает — что и докажу я немедля, снявши с супруги твоей гейс, с коим сам ты покончить не в силах.
— Я не убежден... — с сомнением в голосе начал Ши.
— Пускай беспокойство тебя оставит, — заверил его Кухулин. — Это не нанесет ей никакого вреда, а в будущем станет вести она себя более любезно в домах приличных, кои посещать будет.
Друид поднялся и нацелил на Бельфебу длинный костлявый палец, принявшись что-то ритмично декламировать — вначале какую-то тарабарщину на совершенно непонятном языке, которую постепенно сменили более-менее понятные слова.
— ...дубом, ясенем и тисом, красотою Энгус, силою Лера и властию верховного друида Ульстера да сойдет с тебя гейс твой, Бельфеба! Сгинь! Пропади! Стерт ты, отменен, и чтоб больше про тебя слыхом не слыхивали! — закончил он, напоследок воздел руки над головой и спокойно уселся на свое место. — Как чувствуешь себя, дорогая?
— Сказать по правде, ровно как и прежде, — призналась Бельфеба. — А как надо?
— Откуда знать нам, что чары и впрямь подействовали? — встрял Кухулин. — Ага! Придумал! Пошли со мной.
Вскочив, он быстро обошел вокруг стола, а в ответ на разъяренное восклицание Ши и смятение Бельфебы поспешно добавил:
— Только до дверей! Иль слова я не давал?
Склонившись над Бельфебой, он обнял ее за шею и потянулся было к руке, но тут же отпрянул, как ошпаренный, с кряхтением ухватившись обеими руками за живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— И впрямь не слыхивал я сказки печальней, нежели про супругу твою, что на гейс обречена столь бесчеловечный! В-вечер исп-пор-чен, и все тут! Все коту под хвост! Льщу я себя надеждою, что приступ обещанный минует меня стороною, иначе не видать мне иного спасения, дабы восстановить свою силушку, кроме как крови пролить цельное море да людишек загубить побольше!
Все вокруг опять заохали, Лойг насторожился, но тут вовремя вмешался Катбад, который поспешил дипломатично растолковать герою, что жизнь вовсе не остановилась:
— Вечер нынешний не столь уж плох, как мнится тебе, Кухук! Да, Мак-Ши и впрямь друид и колдун заметный, но, мыслится мне, я-то всяк лучше! Видал ли ты, сколь скоро я фонтан его винный укротил? То-то! Не воспрянет ли сердце твое при виде состязанья небольшого в области магической?
Кухулин, явно оживившись, хлопнул в ладоши.
— Верней слов, тобою высказанных, не слыхивал я доселе! Так приступайте же, дорогуши, не томите душу мою!
— Боюсь, что не смогу гарантировать... — завел было обычную пластинку Ши, но Бельфеба дернула его за рукав и, склонившись прямо над его ухом, горячо зашептала:
— Приступай! Мы в опасности!
— У меня тут все как-то наперекосяк получается! — прошипел Ши в ответ.
Снаружи опять послышался жалобный вой Уата.
— А не испробовать ли тебе на нем психологию свою? — предложила девушка. — Для них это тоже наверняка волшебством будет.
— Для настоящего психоанализа нужно как минимум несколько дней, — вполголоса отозвался Ши. — Хотя постой... Судя по всему, в этом мире истерический тип поведения является нормой. Это говорит о повышенной внушаемости, и, стало быть, можно попробовать чего-нибудь извлечь из постгипнотического внушения.
Кухулин, развалясь во главе стола, капризным тоном напомнил:
— Ужель до самого утра ожидать нам состязанья обещанного?
Ши повернулся к нему и громко, чтобы все слышали, ответил:
— Как посмотришь на то, чтобы я снял гейс с того типа, который сейчас упражняет голосовые связки во дворе? Насколько я понимаю, вылечить этого ресторанного тенора Катбад как раз и не способен.
— Ежели убежден ты, что такое тебе под силу, волшебство подобное стоит того, чтоб на него посмотреть, но в жизни я тебе не поверю, покуда собственными глазами узреть его не удосужусь! — подал голос Катбад, явно уязвленный замечанием конкурента.
— Отлично, тогда по рукам, — сказал Ши. — Ведите его сюда.
— Лойг, дорогуша, сходи за Уатом, — вальяжно распорядился Кухулин. Он отхлебнул из кубка, поглядел на Бельфебу и опять насупился.
— Так-так, — задумчиво поглядел в потолок Ши. — Единственно, что мне потребуется, это какой-нибудь небольшой блестящий предмет. Не дашь ли ненадолго какое-нибудь свое колечко, Кухулин? Вон то, с большим камнем, будет в самый раз.
Кухулин стащил со своих унизанных драгоценными перстнями пальцев запрошенное кольцо и пустил его по столу к Ши. Тем временем вернулся Лойг, таща за рукав слегка упирающегося коренастого молодого человека. Как только оба оказались в дверях, Уат, словно взнузданный, закинул голову назад и испустил леденящий кровь вой. Лойг подтащил его, все еще завывающего, к столу. Ши повернулся к остальным:
— А теперь, чтобы волшебство получилось, мне нужно побольше свободного места. Не подходите к нам, пока я буду плести заклинания, иначе вас тоже зацепит!
Он отодвинул пару стульев подальше от стола и привязал к перстню нитку.
Лойг силой усадил на один из этих стульев Уата.
— Плохой сейчас на тебе гейс, Уат, — начал Ши, — и я хочу, чтобы ты помог мне тебя от него избавить. Ты будешь делать все, что я тебе скажу, ясно?
Пациент кивнул.
— Смотри сюда, — сказал Ши, поднимая кольцо за нитку и принимаясь вертеть ее в пальцах, так что кольцо тоже стало раскручиваться то в одну сторону, то в другую, в свете факелов рассыпая вокруг мерцающие блики. При этом Ши негромко разговаривал с Уатом, то и дело повторяя слово «спи». Зрители затаили дыхание, и Ши чуть ли не спиной чувствовал атмосферу напряженного ожидания.
Наконец Уат словно окаменел.
— Слышишь меня, Уат? — негромко спросил Ши.
— Слышу.
— Ты сделаешь все, что я прикажу.
— Сделаю.
— Когда ты проснешься, твой гейс перестанет тебя беспокоить, и ты больше не будешь выть по ночам.
— Не буду.
— Чтобы доказать, что так оно и есть, первое, что ты сделаешь, когда проснешься, это хлопнешь Лойга по плечу.
— Хлопну.
Ши повторил указания несколько раз, меняя слова и заставляя Уата повторять их за собой. В подобной ситуации лучше было перестраховаться. Наконец он вывел его из гипнотического транса, попросту щелкнув пальцами у него перед носом и крикнув: «Проснись!»
Уат в замешательстве уставился на него. Потом встал, подошел к столу и хлопнул Лойга по плечу. Присутствующие одобрительно загомонили.
— Как себя чувствуешь, Уат? — спросил Ши.
— Чувствую я себя замечательно. Более не желаю я выть на луну, и мыслится мне, что гейс мой исчез навсегда. Благодарю я тебя за честь, мне оказанную!
Он подошел к столу, схватил руку Ши, поцеловал ее и смешался с толпой челяди у дальнего конца стола.
Катбад сказал:
— Волшебство и впрямь достойное, да и тот гейс добавочный — тоже не из последних. Надо же, и взаправду подошел и Лойга хлопнул! Истинная правда, что не под силу было мне гейс снять с Уата. Но сам знаешь: коли один бегает быстрей, то другой ловчее по горам лазает — что и докажу я немедля, снявши с супруги твоей гейс, с коим сам ты покончить не в силах.
— Я не убежден... — с сомнением в голосе начал Ши.
— Пускай беспокойство тебя оставит, — заверил его Кухулин. — Это не нанесет ей никакого вреда, а в будущем станет вести она себя более любезно в домах приличных, кои посещать будет.
Друид поднялся и нацелил на Бельфебу длинный костлявый палец, принявшись что-то ритмично декламировать — вначале какую-то тарабарщину на совершенно непонятном языке, которую постепенно сменили более-менее понятные слова.
— ...дубом, ясенем и тисом, красотою Энгус, силою Лера и властию верховного друида Ульстера да сойдет с тебя гейс твой, Бельфеба! Сгинь! Пропади! Стерт ты, отменен, и чтоб больше про тебя слыхом не слыхивали! — закончил он, напоследок воздел руки над головой и спокойно уселся на свое место. — Как чувствуешь себя, дорогая?
— Сказать по правде, ровно как и прежде, — призналась Бельфеба. — А как надо?
— Откуда знать нам, что чары и впрямь подействовали? — встрял Кухулин. — Ага! Придумал! Пошли со мной.
Вскочив, он быстро обошел вокруг стола, а в ответ на разъяренное восклицание Ши и смятение Бельфебы поспешно добавил:
— Только до дверей! Иль слова я не давал?
Склонившись над Бельфебой, он обнял ее за шею и потянулся было к руке, но тут же отпрянул, как ошпаренный, с кряхтением ухватившись обеими руками за живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24