На затененном лице его можно было различить только блеск больших глаз, устремленных прямо на меня. И я сразу же понял, что этот человек, закутанный, несмотря на жару, в плотное пальто, явился ко мне со знойного Востока. Поэтому на всякий случай я решил сохранять необходимую, в смысле обороны, дистанцию. Но тут раздался мягкий музыкальный голос, заставивший меня вздрогнуть.
— Хвала Аллаху, доктор Петри, наконец-то я вас нашел!
После этих слов меня охватило волнение. Мне стало ясно, что когда-то и где-то я не только встречал своего визитера, но даже, кажется, знал довольно хорошо. Но вот где именно и при каких обстоятельствах я слышал этот удивительно знакомый голос?
— Вы пришли за врачебной помощью? — спросил я на всякий случай, хотя был уже почти уверен, что сладкоголосый гость с Востока явился ко мне за полночь, конечно же, не за этим.
— Кажется, вы меня совсем забыли, — сказал гость, сверкнув белозубой улыбкой.
Боже правый! Наконец-то я сообразил, почему такое волнение вызвал во мне этот голос. Он звучал глубже, мужественнее, но все равно принадлежал ей, моей Карамани.
Тут юноша шагнул вперед и протянул руку:
— Пусть вы меня забыли, но я вас не забыл и благодарю Аллаха за то, что он направил меня к вам.
Я отступил в прихожую, нашарил выключатель, и уже при ярком электрическом свете снова принялся разглядывать нежданного гостя. Такие лица я раньше видел только у античных статуй в Британском музее. Юноша с такими чертами, золотистой кожей, черноволосый и кудрявый вполне мог позировать Праксителю, задумай тот изваять Антиноя, выходящего из Нила. И туг у меня чуть не вырвался крик радостного удивления. Этот был Азиз, брат Карамани.
Только этой фигуры не хватало сегодня ночью на нашей, образно говоря, драматической сцене. Я протянул ему руку и, не отпуская после рукопожатия, буквально втащил за собой в прихожую. Но как только я запер за ним входную дверь, тут же почувствовал некоторое замешательство.
Оно, конечно же, не ускользнуло от моего ночного гостя. Но, согласитесь, разве я мог забыть, как Карамани предала мою любовь как в благодарность за то, что мы вызволили ее из логова Фу Манчи, она отплатила нам столькими змеиными укусами, что лишь по чистой случайности мы не погибли. Но зато погибли или подверглись истязаниям ни в чем не повинные люди. Наконец, разве не достаточный повод для сомнений — не заговор ли это, что брат ее появляется именно сейчас, перед самым налетом на притон Фу Манчи и всех этих китайских бестий, среди которых наверняка находится и моя Карамани?
Но, с другой стороны, что же в таком случае означает наша последняя встреча? И почему эта девушка не однажды спасала мне жизнь, рискуя собственной..
Избегая встречаться взглядами с Азизом, я повел его вверх по лестнице в мой кабинет, где нас с нетерпением поджидал Найланд Смит. Взгляд его стальных глаз, устремленных в этот момент на нашего ночного гостя, не выражал ничего, кроме настороженности.
Азиз и ему было руку протянул, но, заметив, что его либо не могут, либо не хотят узнать, остановился в замешательстве, переводя выразительный взгляд с Найланда на меня и обратно. Я был тронут до глубины души и не мог больше выдерживать это тягостное молчание.
— Смит, — окликнул я друга, — ты помнишь Азиза?
Ни один мускул на лице моего друга не дрогнул, когда он бросил в ответ:
— Я его великолепно помню.
— Он пришел к нам просить о помощи.
— Да-да! — вскричал Азиз, беря меня за руку тем же движением, что и сестра. — В Лондоне я только с сегодняшнего вечера. Джентльмены, эти бесконечные поиски меня просто убивают. Они вымотали все мои силы. Я уже начал думать о смерти… Но когда оказался в Рангуне…
— В Рангуне?! — воскликнул Смит, и взгляд его налился холодной яростью.
— Да, в Рангуне я наконец напал на ее след. Вернее, узнал, что вы ее видели… И что вы теперь в Лондоне. (Что ни говори, а парень превосходно лопотал по-английски!) Кроме того, мне сказали, что и сестра где-то здесь… О, Смит-паша, — он бросился к Найланду и схватил его за руки, — вы знаете, где она! Отведите меня к Карамани!
По лицу Смита было видно, что он находится в величайшем затруднении. Ведь мы когда-то дружили с Азизом, и тяжело было теперь пренебречь его просьбой. Однако же сестра его тоже когда-то… А что теперь?
Стоя у двери, я с интересом (отнюдь не праздным) наблюдал эту сцену, как вдруг почувствовал на себе стальной взгляд.
— Что вы думаете об этом, Петри? — спросил он сурово. И тут же продолжил: — Если вас интересует мое мнение, то я почти уверен в утечке информации о наших ближайших планах.
Внезапно он отшатнулся от Азиза и начал его осматривать с ног до головы с таким вниманием, будто хотел обнаружить спрятанное оружие.
— Петри, — повторил он еще раз, видимо, не удовлетворенный визуальным осмотром, — по-моему, мы опять на краю какой-то новой западни..
Я заметил, что при этих словах лицо юноши исказилось такой болью, что, при всем своем недоверии к коварному Востоку, поверил в его искренность. Возможно, и от Смита не ускользнула эта реакция на его слова. Во всяком случае, откинувшись в своем тростниковом кресле и вперив взгляд в трепещущего Азиза, он добавил уже мягче:
— Впрочем, я мог и ошибиться в вас. Но как бы там ни было, расскажите свою историю.
Глаза Азиза (Господи! Почти такие же, как у сестры) наполнились слезами, он протянул к нам руки ладонями вверх как знак того, что ничего не прячет и не лукавит, и, переводя взгляд со Смита на меня, а от меня к нему, повел рассказ о том, как он искал Карамани…
— Это был Фу Манчи, мои добрые господа, наш хаким, то есть хозяин, который на самом деле не человек, а ефреет — злой дух. Он нашел нас с сестрой на четвертый день после того, как вы, Смит-паша, нас оставили. Это было в Каире, и он сделал с Карамани что-то такое, что она забыла все. Забыла себя. Забыла меня.
Найланд Смит сделал нетерпеливое движение:
— Что вы хотите этим сказать?
Я же сразу все понял, так как еще раньше был свидетелем подобного эксперимента блестящего китайского доктора над инспектором Веймаутом. Путем инъекции некоего препарата, как рассказала нам потом Карамани, — вытяжки из яда болотной гадюки или еще какой-то мерзостной рептилии, он достигает полной блокировки (возможно, все же на какое-то время, не навсегда) памяти, погружает человека в амнезию. Тут мне едва не сделалось дурно от мысли, что этот негодяй с ней сделал.
— Смит! — попытался вступить я в разговор, но он перебил:
— Подождите, — осадил он меня, — пусть Азиз сам говорит.
— Они пытались захватить нас обоих, — продолжал Азиз, — но мне удалось вырваться и убежать. Я надеялся найти помощь, чтобы вызволить сестру, — и он грустно покачал головой. — Но, кроме Аллаха всемогущего, кто может быть сильнее хакима Фу Манчи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59