Кража продуктов количественно уменьшилась в несколько раз после этой «чистки». Следует подчеркнуть тот факт, что определенные круги немецких и румынских ВП содействовали разбазариванию продовольственных ресурсов, лично имея при этом определенную выгоду.
Условия работы были тяжелые, но все еще сносные.
По фактору No 6 шансы были ничтожные. О некоторых способах добычи дополнительных продуктов расскажу ниже.
Обессиленные люди погибали главным образом от дизентерии и инфекционных заболеваний.
Такая была обстановка в лаготделении 108-1 в Красноармейске, когда я прибыл туда 1 ноября 1943 года. Прибыл туда здоровым, физически крепким, одетым в новый мундир и беспредельно наивным по отношению к тому, что меня ожидало. Одним словом, я бросался в глаза тем, кто страдал, и тем, кто управлял. Ненормальный мой внешний вид сначала подействовал на верхушку немецкого «начальства». Разместили меня в небольшом помещении, где соседями были двое сержантов родом из Верхней Силезии, которые в моем присутствии разговаривали между собой только на польском языке. Они боялись «стукача» и делали все для того, чтобы вытеснить меня из этого привилегированного жилища. О выводе на работу пока еще не было речи, но и будущих курсантов не было видно. Никто из политчасти ко мне не обратился, и при данном пайке было скучно и тягостно бездельничать в лагерной зоне.
Случайно я встретил пилота одного экипажа моей эскадрильи, который был подбит над советским тылом раньше моего прибытия на фронт. Как бригадир электромастерской на рембазе, он пригласил меня вступить в его бригаду с перспективой повышенного рациона хлеба.
Рембазой назвали крупный цех на территории красноармейской судоверфи, в котором исключительно немецкие военнопленные ремонтировали чисто немецкие танки, доставляемые туда тяжелыми гусеничными тягачами с поля боя из Сталинграда.
Танки были трофейные, разных степеней повреждения. Их разбирали до последнего винта, а годные детали отправляли на монтажный конвейер, где собирали работоспособные боевые машины. Техническое руководство этого монтажного завода лежало на плечах некоторых немецких специалистов, которые до вызова в армию выполняли ту же самую работу на танковом заводе «Круппа» в Рурской области Германии.
Быть принятым на работу в рембазе считалось в какой-то степени привилегией. Все члены коллектива являлись специалистами, и суточный рацион хлеба отмерялся по заслугам: 1000 граммов!
Что касается моих практических навыков в электротехнике, то можно было говорить о чисто белом пятне. В гимназии я ненавидел этот предмет и с трудом держался на оценке «достаточно». Зато мои успехи в механике оценивались неплохо. Бригадиру Эрнсту Хеппу понадобился механик для ремонта бензонасосов, и эта работа была мне по вкусу. Справился я быстро, и русский мастер был мной доволен.
Производство танков разделилось на две основные части: сборный конвейер и спецмастерские для подготовки и хранения деталей и узлов на сборку. Трудовая норма для спецмастерских была не очень страшная. К каждому специалисту были прикреплены определенные детали и узлы, три комплекта которых в годном для конвейера состоянии он должен был хранить на складе. По окончании смены мастер проверял склад сборочного цеха. Нашел там три комплекта — дал 100%, тем самым обеспечивал специалисту килограмм хлеба. Нередко конвейер останавливался потому, что не удалось подать какой то узел. Это означало для остальных спецмастерских: продукцию больше не подавать, т.е. работать холостым ходом. Ход, однако, никогда не был холостым. В такие дни мастерили разный «ширпотреб» для продажи русским за хлеб и сало.
Пришла зима с морозами. Крупный конвейерный цех отапливался нефтью, которая заливалась в открытый бак размером около 3х2 метра. Черный дым поднимался к крыше здания, там сгущался и в нисходящих потоках циркуляции воздуха спускался вниз в виде черных хлопьев. Это черное вещество прилипало как к одежде, так и к открытым поверхностям человеческой кожи. Любые предметы покрывались черной мазью, в результате чего, работающие на рембазе пленные выглядели как негры.
В середине ноября в лагере прекратилась подача воды по водопроводу. Колодца в лагере не было, воду для кухни привозили в цистернах, баня перестала работать, и единственным средством для удаления с человеческого тела этого черного отложения был бензин.
Доставать в Рембазе бензин было сравнительно просто, и никто из надзирающего персонала не смотрел на ежедневный процесс наполнения канистр и бутылок бензином для чистки лица и рук. Побочные эффекты подобной гигиены не заставили себя ждать: обезжиривание кожи, образование трещин, воспалений, появление язв. Еще хуже были результаты от бездействия бани и дезинфекции, вспышки педикулеза. Все чаще слышалась поговорка: «Nicht wir haben Laeuse, die Laeuse haben uns».
Не знаю, соответствует ли перевод смыслу немецкой фразы, но суть дела в том, что миллионы вшей скоро утащат нас, куда они хотят. Нередко вечером сидим, ищем вшей в одежде, правда, не ищем, а собираем. Идет соревнование, у кого успеха количественно больше. Перед началом основной охоты суем руку под мышку, сжимаем кулак, приближаем к свету и открываем его. Чемпион тот, у кого число схваченных вшей больше. Искать вшей — такое занятие, которое может увенчаться успехом только при достаточном освещении. Но днем нет времени заниматься этим делом, а вечером темно. Электричества в жилых корпусах нет. Опять видим правду в старой пословице: «Голь на выдумку хитра».
Освещаются помещения в корпусе открытым пламенем, причем пламя есть у каждого жителя. Лампы делаются следующим образом: баком для горючего служит отрезанная 10 сантиметровая гильза 88 миллиметрового зенитного снаряда, которая благодаря толстому и, соответственно, тяжелому днищу прочно стоит на столе. Из жести консервной банки на рембазе делают крышку с дырой диаметром с винтовочный патрон, и в дыру впаивают отрезок такого патрона: фитиль — это плетенка из хлопчатобумажных волокон, добываемых из ватных курток и брюк.
Надо представить себе картину ежедневной охоты: в помещении размером приблизительно 4х4 метра одна половина занята двухъярусными нарами, рассчитанными на 16 человек. Другая половина занята столом приблизительно 1,5x0,8 м и скамейкой. Шестнадцать жителей живописно покоятся на нарах и на скамейке, каждый с бензиновым светильником перед собой. Верхняя часть тела героя, трусы и майки держатся поближе к пламени, вшей собирают и кладут на горячую крышку светильника, где они лопаются с акустической отдачей. Число «отстрелов» можно определить с закрытыми глазами, причем эксперты определяют возраст подбитой особи по громкости звука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70