— Хью пожал плечами и усмехнулся, не зная, восхищаться ему или сердиться. — Войско неприятеля выстроилось на самом сухом месте в этом болоте, прихваченном морозом. В первый ряд Роберт поместил конницу, состоявшую из вассалов императрицы Матильды, которые, примкнув к ней, лишились всех своих земель на востоке. Этим людям нечего было терять, они горели жаждой мщения. А наши рыцари могли потерять все, и поскольку находились вдали от своих владений, то рвались домой укреплять собственные изгороди. А тут еще эта толпа валлийцев, жадных до добычи, — их-то добро в полной безопасности на западе! На что же нам было надеяться? Когда враг ударил по нашей коннице, пять графов дрогнули и обратились в бегство. На левом фланге фламандские наемники Стефана отбросили валлийцев, но ты же знаешь своих соплеменников: они быстро отступили, перегруппировались и снова двинулись вперед. Когда валлийцы пошли в наступление, побежала фламандская пехота вместе со своими капитанами Вильгельмом Ипрским и Теном Эйком. Лошадь под Стефаном была убита, остатки пехоты и конницы собрались вокруг короля. Противник пошел в атаку, и я потерял из виду Жильбера. Ничего удивительного — вокруг кипел рукопашный бой, каждый видел лишь острие своего меча, которым защищал собственную жизнь. Тогда у Стефана еще был в руках меч. Клянусь, ты никогда не видел в бою такого неустрашимого воина, как наш король. Его нелегко вывести из себя, но тут он пришел в ярость. Сражаться с ним было все равно что пытаться взять крепость. Его окружала гора трупов, и врагам приходилось карабкаться по ней, чтобы тоже упасть замертво от меча Стефана. К нему устремился сам Ранульф — а надо отдать ему должное, его не так-то легко напугать. Он мог бы превратиться еще в один камень в этом валу, окружавшем короля, но тут у Стефана сломался меч. Кто-то сунул ему в руки боевой топор, но Ранульф успел отпрыгнуть в сторону. И вот в этот момент один из нападавших схватил булыжник и запустил им в Стефана. Потеряв сознание, король повалился на землю, и тут его захватили в плен. А меня накрыла следующая волна, — горестно продолжал Хью, — и я был погребен под телами. Я очнулся, когда короля уже утащили и враг ворвался в город. Они принялись грабить и разорять Линкольн, но до того, как они вернулись и стали обходить поле боя, подбирая все самое ценное, я успел собрать остатки нашего войска. Людей оказалось больше, чем я ожидал. С парой помощников я занялся поисками Жильбера. Не найдя его и видя, что неприятель возвращается, мы покинули поле боя. Да и что нам оставалось?
— Ничего, — твердо ответил Кадфаэль. — Слава Богу, что ты уцелел и сумел столько сделать. Сейчас ты нужен Стефану именно здесь, чтобы сберечь для него это графство.
Кадфаэль мог бы этого не говорить, ибо Хью и так все знал, иначе не ушел бы из Линкольна. Что касается проигранной битвы, этот вопрос не стали обсуждать. Нужно было сохранить и увести домой как можно больше жителей Шрусбери, и этот свой долг Хью выполнил.
— Королева, супруга Стефана, сейчас в Кенте, и он полностью в ее власти. Она располагает сильной армией, у нее в руках весь юг и восток, — сказал Хью. — Она будет добиваться освобождения мужа из плена. Это еще не конец. Все можно исправить. Пленника можно освободить.
— Или обменять, — с сильным сомнением в голосе заметил Кадфаэль. — Нет ли у нас в плену какой-нибудь важной птицы, которую можно обменять на короля? Впрочем, я сильно сомневаюсь, что императрица согласилась бы обменять Стефана на одного из трех своих главных лордов. Даже на самого Роберта Глостерского, сколь бы беспомощна она ни стала, лишившись его. Нет, она ни за что не выпустит своего пленника и теперь прямиком ринется к трону. Думаешь, князья церкви будут долго стоять у нее на пути?
— Ну что же, — подытожил Хью, потягиваясь и морщась от боли, — по крайней мере, я знаю, что следует делать мне. Сейчас именем короля Шропширом правлю я, и я позабочусь о том, чтобы сохранить для Стефана это графство в его границах.
Через два дня брат Кадфаэль присутствовал на мессе, которую по распоряжению аббата Радульфуса служили за упокой всех погибших в Линкольне. Особенно много молитв возносилось за жителей этого северного города, ставшего добычей армии, жаждавшей мщения. Этих несчастных лишили всего имущества, кое-кто из них расстался с жизнью. Многие горожане сбежали из Линкольна и теперь в зимнюю непогоду скитались по лесам и дорогам. Никогда еще за последние три года Шропшир не находился так близко к району боевых действий. Сейчас поблизости орудовал граф Честерский, окрыленный успехом и жаждавший новых завоеваний. Все гарнизоны Хью, понесшие потери, находились в полной боевой готовности.
После мессы все вышли во двор, и Хью задержался, о чем-то беседуя с аббатом. В этот момент возле сторожки возникло какое-то движение, и в главных воротах показалась процессия. Четыре крепких крестьянина в домотканой одежде выступали уверенным шагом; двое держали наготове натянутые луки, третий взвалил на плечо резак, а у четвертого в руках была пика. Окруженная ими со всех сторон, на маленьком муле ехала полная женщина средних лет, облаченная в черную рясу бенедиктинской монахини. Белый плат обрамлял румяное круглое лицо с правильными чертами и ясными карими глазами. Женщина была в мужских сапогах, ряса схвачена поясом, чтобы удобнее было ехать верхом. Спешившись, монахиня распустила пояс одним движением руки. Теперь она спокойно стояла, высматривая, к кому бы обратиться.
— К нам с визитом прибыла сестра-монахиня, но я ее не знаю, — заметил аббат, с интересом разглядывая гостью.
Кадфаэль, который не спеша направлялся через двор в свой сарайчик, тоже заметил суматоху у ворот и остановился при виде знакомой фигуры. Ему уже приходилось встречаться с этой особой, которую, по его мнению, стоило запомнить. Вероятно, она тоже не без удовольствия припомнила Кадфаэля, так как, заметив его, тут же поспешила навстречу. Сельские телохранители монахини, довольные тем, что благополучно доставили ее до места, остались у сторожки. Вид у них был благодушный и вовсе не смущенный.
— Ну конечно, я узнаю эту походку, — с довольным видом сказала монахиня. — Ты — брат Кадфаэль и как-то приезжал в нашу обитель по делу. Я рада, что опять встретила тебя, — я тут никого не знаю. Ты представишь меня аббату?
— Я горжусь, что мне выпала такая честь, — ответил Кадфаэль. — Как раз теперь он наблюдает за тобой. С тех пор минуло уже два года… Мне ему сказать, что он сподобился принимать у себя сестру Авис?
— Сестру Магдалину, — произнесла монахиня с деланной скромностью и слегка улыбнулась. Хотя улыбка была мимолетной, на щеке монахини появилась очаровательная ямочка, запомнившаяся Кадфаэлю еще с прошлой встречи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52