Лесные лучники залегли вдоль берега в кустах и камышах, но такой сильный головной отряд мог в считанные минуты прорвать оборону и очутиться в обители. Валлийцы ошибались, считая, что лесные жители их не заметили. Около двадцати лесников, дровосеков и крестьян с лесных заимок лежали в укрытии, наблюдая, как на них движутся более сотни валлийцев, и каждый напрягал все силы, понимая, сколь велика опасность. Лесные жители умели затаиться и выжидать удобного момента. Но едва атакующие получили сигнал к бою и хлынули на открытое место у брода, из кустов на противоположном берегу поднялся какой-то человек и вышел на поросший травой берег, размахивая двузубыми вилами, насаженными на длинный шест.
Валлийцы приостановились от крайнего изумления. Но что поразило их и заставило замереть — это трубный звук голоса, с негодованием обращавшегося к ним по-валлийски:
— Остановитесь и уходите! Позор сединам ваших отцов, сыны которых посягают на святых женщин!
Он не закончил и говорил еще и еще, боясь остановиться, а возможно, и не в силах это сделать.
— Трусы из Повиса, которые боятся пойти на север и сразиться с мужчинами! Вас воспоют в Гуинедде за этот благородный подвиг! Какая доблесть нужна, чтобы перебраться через ручей и напасть на женщин, которые старше ваших матерей и в тысячу раз честнее! Даже ваши матери-шлюхи отрекутся от вас за это! Хороши герои! И вы, и вся ваша подлая порода ублюдков станете известны по песням, которые мы сложим…
Валлийцы начали приходить в себя, одни хмурились, другие ухмылялись. А лесные лучники, спрятавшиеся в кустах, все еще не стреляли, выжидая, чем дело кончится. Луки у них были натянуты. Если вдруг свершится чудо и враг отступит или будет перемирие, зачем зря тратить стрелы?
— А-а, это ты? — презрительно воскликнул один из валлийцев. — Щенок Синана, который изрыгал воду, когда мы его бросили! Его выловили монахини. И это он хочет нас остановить! Этот английский лизоблюд!
— Да уж получше тебя! — взорвался Элис, погрозив вилами в ту сторону, откуда раздался голос. — У меня достаточно хорошие манеры, чтобы быть благодарным святым сестрам за то, что они спасли мне жизнь, хотя вполне могли оставить меня в ручье, поскольку я не сделал им ничего хорошего. Что вы здесь ищете? Какую добычу найдете здесь, среди нищих? Какую обретете славу? Ответьте, во имя Господа нашего и во имя ваших отцов!
Элис сделал все, что было в его силах, и, возможно, благодаря его речам удалось выиграть несколько минут. Однако этого было недостаточно. Он видел краешком глаза лучника на опушке леса, который не спеша натягивал тугой лук, но все равно продолжал стоять. На него были нацелены копья, он не мог ни уклониться, ни сбежать, но продолжал стоять, сдерживая врагов сколько возможно и не сводя с них глаз.
За спиной у Элиса послышался конский топот, и кто-то, рыдая, скатился с седла и ринулся к нему как раз в тот момент, когда лесные лучники дали первый залп, а лучник на том берегу выстрелил прямо в грудь Элису. Валлиец из Повиса против валлийца из Гуинедда. Испустив яростный вопль, Элиуд схватил брата в объятия, прикрыв его своим телом, и оба они рухнули на дерн, ударившись об ограду монастырского сада. Вилы выпали из рук Элиса и с плеском погрузились в ручей. Стрела валлийца торчала у Элиуда из-под правой лопатки, пройдя сквозь предплечье Элиса и неразрывно скрепив двух братьев. Они лежали на траве, обняв друг друга, и кровь их смешалась, так что теперь они стали ближе, чем кровные братья.
И тут валлийцы бросились в ручей, барахтаясь в ямах, напарываясь на колья, незаметные среди водорослей, и перебираясь на другой берег. Они бежали прямо по телам двух братьев, топча их, и на обоих берегах закипел бой.
В эту минуту Алан Хербард развернул своих людей вдоль восточного берега и вступил в сражение, а Хью Берингар показался из-за деревьев на западном берегу и ударил неприятелю в тыл, загоняя валлийцев во взбаламученный ручей.
Оказавшись между молотом и наковальней, валлийцы из Повиса спасовали, и битва у Брода Годрика быстро закончилась. Когда появилась возможность подвести итоги, выяснилось, что шума было гораздо больше, чем нанесенного ущерба. Противник ударил с обеих сторон, и валлийцы оказались прижатыми к ручью. Им пришлось яростно сражаться, чтобы вырваться из окружения и по одному скрываться в лесу, словно лесным хищникам. Хью Берингар, смяв тылы неприятеля, гнал валлийцев, как овец, но не особенно свирепствовал, давая им укрыться и направиться к дому. Алан Хербард, который был моложе и обладал меньшим опытом, скрежетал зубами и разил направо и налево. Поскольку он впервые выступал в роли командира, то подчас перебарщивал и слишком горячился.
Как бы то ни было, через полчаса все было кончено.
Из всей этой битвы Кадфаэлю больше всего запомнилось появление высокой девушки, которая вырвалась из-за ограды обители. Девушка бежала, подхватив обеими руками полы черной рясы, плат съехал с головы, обнажив развевающиеся серебристые волосы, которые сияли под лучами внезапно выглянувшего солнца. С гневным протяжным криком презрения увернувшись от рук какого-то валлийца, она бросилась на колени возле затоптанных, растерзанных, истекающих кровью тел Элиса и Элиуда, которые все еще сжимали друг друга в объятиях.
Глава четырнадцатая

Все было кончено, валлийцы отступили, быстро и тихо, так что об их передвижениях можно было судить лишь по шуршанию кустов на восточном берегу ручья. Они направлялись куда-нибудь подальше, где можно будет незаметно перебраться на тот берег. На западном берегу, куда сбежало большинство валлийцев, шум постепенно затихал — они скрывались в чаще, где можно было рассеяться и затеряться. Хью не спешил, давая им возможность подобрать своих раненых и унести с собой, — возможно, среди них были и убитые. Наверное, защитникам предстояло залечивать немало ран, порезов и ссадин, так пусть же валлийцы залечат свои раны и похоронят своих мертвецов. Тем не менее Хью выстроил своих людей и дюжину из отряда Хербарда, чтобы методично загонять валлийцев обратно в их страну, как загонщики — скот. Он не имел никакого желания затевать кровную месть с Мадогом ап Мередитом при условии, что валлийцы хорошо усвоили урок.
Защитники обители вышли из укрытия, а монахини — из своей часовни. Все они были обескуражены и шумом битвы, и внезапным затишьем. Те, кто совсем не пострадал, побросали луки, вилы и топоры и поспешили на помощь раненым. А брат Кадфаэль, повернувшись спиной к мутному ручью и окровавленным кольям, опустился на колени рядом с Мелисент.
— Я была на колокольне, — сказала она шепотом. — Я видела, как великолепно… Он — за нас, а его друг — за него. Они будут жить, они должны жить, оба… мы не можем их потерять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52