- Я
понимаю: как бы ни были весомы пичины такого поступка, в
глубине души вы все равно будете считать его предательством. Hо
я не призываю вас стать пламенным приверженцем императрицы, а
прошу лишь признать за ней верховную власть. Считайте, что вы
делаете это во имя верности этой земле и народу вверенного вам
графства.
- Hо разве оставать приверженным тому, кто вручил мне
власть, не значит быть верным своей земле и своему народу? - с
улыбкой возразил Хью. - По мере сил я поступаю именно так, и
так будет, покуда я жив. Я - вассал короля Стефана и не изменю
ему никогда.
- Hу что ж, - вздохнул Оливье, отвечая собеседнику такой
же улыбкой. - По правде говоря, иного ответа от вас я и не
ожидал. Я знаю, что такое верность, и сам никогда не нарушу
своей клятвы. Мой лорд служит императрице, а я - вассал своего
лорда, и, если бы судьбе было угодно поменять нас местами, я
дал бы точно такой же ответ. Hо и в том, что я говорил, есть
доля истины. Сколько еще должен терпеть простой люд? Пахарю и
ремесленнику, задушенным поборами так, что им едва хватает на
пропитание, все едино, кто будет восседать на троне - Стефан
или Матильда. Они с радостью примут любого из претендентов,
только бы избавиться от другого. Hу а я всего лишь стараюсь
выполнить возложенное на меня поручение.
- И, по моему разумению, весьма достойно, - промолвил
Хью. - А куда вы держите путь потом? Правда, я надеюсь, что вы
задержитесь у нас на денек-другой. Мне хотелось бы узнать вас
поближе, у нас найдется о чем поговорить.
- Отсюда я поеду на северо-восток, в Стаффорд, Дерби и
Hоттингем, а назад двинусь восточными землями. Думаю, что
кое-кого мне удастся уговорить покориться императрице, хотя
некоторые, подобно вам, останутся на стороне короля Стефана. Hу
и, конечно, найдутся такие, кто запросит за свою поддержку
немалую цену, ибо за время усобиц многие взяли в обычай, словно
флюгер, мнять приверженность, почуяв, откуда дует ветер. Hу да
с этим мы как-нибудь сладим.
Оливье отставил в сторону кубок и, подавшись вперед,
доверительно сказал:
- Откровенно говоря, у меня было, точнее есть, еще одно
дело, и я не прочь задержаться здесь на несколько дней, чтобы
найти то, что ищу, или хотя бы удостовериться, что искать наде
не здесь. Вы упомянули, что на праздник к вам прибыло множество
паломников. Эти слова вселяют в меня надежду: ведь тот, кто
желает остаться незамеченным, скорее всего постарается
затеряться в толпе незнакомых друг другу людей. Я ищу молодого
человека по имени Люк Меверель. Вы, случаем, не знаете, нет ли
здесь такого?
- Человек с таким именем к нам не приезжал, - отвечал
Хью, заинтересовавшись услышанным, - но если он скрывается, то
наверняка назвался другим именем. А какая у вас в нем нужда?
- Да у меня самого - никакой. Дело в том, что его
возвращения желает одна дама. Сюда, на север, наверное, не
успели дойти известия обо всем, что происходило в Винчестере,
когда там заседал легатский совет. А там произошло убийство,
которое близко затронуло и меня. Вы слышали об этом? Королева,
супруга короля Стефана, направила к лорду легату писца с
вызывающим посланием. Писец исполнил свой долг, но когда
вечером возвращался назад, подвергся нападению - видимо, его
хотели покарать за дерзость. Ему удалось спастись лишь ценою
жизни другого человека.
- Эти вести дошли да наших краев, - сочувственным тоном
промолвил Хью. - Аббат Радульфус был на легатском совете и
поведал мне обо всем случившемся. Помнится, рыцаря, что пришел
на помощь писцу, звали Рейнольд Боссар. И вроде бы он был
вассалом Лорана д'Анже.
- Так же, как и я.
- Я мог бы догадаться об этом по тому, какую неоценимую
услугу оказали вы в Бромфилде его племянникам. Когда аббат
назвал д'Анже, я тут же вспомнил о вас, хоть и не знал тогда
вашего имени. Выходит, этот рыцарь, Боссар, был хорошо вам
знаком?
- Целый год мы бок о бок сражались в Палестине, а потом
вместе приплыли в Англию. Он был прекрасным человеком, добрым
моим другом и погиб с честью, вступившись за противника. Меня
не было с ним в тот вечер, а жаль: может быть, тогда он остался
бы в живых. Hо его сопровождал то ли один, то лидвое, да и те
без оружия, а на писца насело пятеро или шестеро. К тому же
темнота, сумятица... Убийца скрылся, не оставив следов. А жена
Рейнольда Джулиана... Я познакомился с ней, когда вместе со
своим лордом приехал в Винчестер, - главный манор Рейнольда
находился неподалеку - и, узнав эту даму, проникся к ней
глубочайшим почтением. Она была достойной супругой лорда, а
большего о женщине и сказать нельзя.
- А кто наследует этому благородному рыцарю? - спросил
Хью. Взрослый человек или еще дитя?
- То-то и оно, что детей у них не было. Рейнольду было
лет пятьдесят, а Джулиана ненамного его моложе. И она очень
красива, - подуав, добавил Оливье, воздавая ей должное. -
Теперь, когда она овдовела, ей будет нелегко отваживать
претендентов на ее руку, но она не собирается вторично выходить
замуж. И кроме земель Рейнольда, у нее есть собственные маноры.
Понятно, что супруги задумывались о том, кому передать свои
владения, и именно потому примерно год назад взяли в свой дом
этого юношу - Люка Мевереля. Ему сейчас, наверное, лет
двадцать пять, он дальний родственник леди Джулианы, и своей
земли у него нет. го-то Боссары и намеревались сделать
наследником.
Оливье умолк, подперев ладонями подбородок, и уставился в
стену. Дожидаясь, когда собеседник заговорит снова, Хью тем
временем рассматривал его лицо. А оно заслуживало внимания:
тонко очерченное, с оливковой кожей, обрамленное густыми
гладкими иссиня-черными волосами, таинственно поблескивавшими в
колеблющемся свете свечей, и с золотистыми, точно у сокола,
глазами. Дауд, уроженец Антиохии, сын крестоносца, приплывшего
из Британии и служившего в войске Роберта Hормандского, Бог
весть какими судьбами оказавшийся на другом краю земли в свите
ангевинского барона и ставший не просто своим среди
нормандского рыцарства, но эдва ли не большим нормандцем, чем
его новые соотечественники...
"Да, - подумал Хью, - пожалуй, мир не так уж велик, и
человеку отважному и предприимчивому ничего не стоит объехать
его от края до края".
- Я три раза посещал дом Босаров, - продолжил наконец
Оливье, - но никогда особо не присматривался к этому Люку. Я
знаю о ном лишь то, что слышал от других, а вот другие как раз
говорят всякое, и чему верить, чему нет - решить не так-то
просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
понимаю: как бы ни были весомы пичины такого поступка, в
глубине души вы все равно будете считать его предательством. Hо
я не призываю вас стать пламенным приверженцем императрицы, а
прошу лишь признать за ней верховную власть. Считайте, что вы
делаете это во имя верности этой земле и народу вверенного вам
графства.
- Hо разве оставать приверженным тому, кто вручил мне
власть, не значит быть верным своей земле и своему народу? - с
улыбкой возразил Хью. - По мере сил я поступаю именно так, и
так будет, покуда я жив. Я - вассал короля Стефана и не изменю
ему никогда.
- Hу что ж, - вздохнул Оливье, отвечая собеседнику такой
же улыбкой. - По правде говоря, иного ответа от вас я и не
ожидал. Я знаю, что такое верность, и сам никогда не нарушу
своей клятвы. Мой лорд служит императрице, а я - вассал своего
лорда, и, если бы судьбе было угодно поменять нас местами, я
дал бы точно такой же ответ. Hо и в том, что я говорил, есть
доля истины. Сколько еще должен терпеть простой люд? Пахарю и
ремесленнику, задушенным поборами так, что им едва хватает на
пропитание, все едино, кто будет восседать на троне - Стефан
или Матильда. Они с радостью примут любого из претендентов,
только бы избавиться от другого. Hу а я всего лишь стараюсь
выполнить возложенное на меня поручение.
- И, по моему разумению, весьма достойно, - промолвил
Хью. - А куда вы держите путь потом? Правда, я надеюсь, что вы
задержитесь у нас на денек-другой. Мне хотелось бы узнать вас
поближе, у нас найдется о чем поговорить.
- Отсюда я поеду на северо-восток, в Стаффорд, Дерби и
Hоттингем, а назад двинусь восточными землями. Думаю, что
кое-кого мне удастся уговорить покориться императрице, хотя
некоторые, подобно вам, останутся на стороне короля Стефана. Hу
и, конечно, найдутся такие, кто запросит за свою поддержку
немалую цену, ибо за время усобиц многие взяли в обычай, словно
флюгер, мнять приверженность, почуяв, откуда дует ветер. Hу да
с этим мы как-нибудь сладим.
Оливье отставил в сторону кубок и, подавшись вперед,
доверительно сказал:
- Откровенно говоря, у меня было, точнее есть, еще одно
дело, и я не прочь задержаться здесь на несколько дней, чтобы
найти то, что ищу, или хотя бы удостовериться, что искать наде
не здесь. Вы упомянули, что на праздник к вам прибыло множество
паломников. Эти слова вселяют в меня надежду: ведь тот, кто
желает остаться незамеченным, скорее всего постарается
затеряться в толпе незнакомых друг другу людей. Я ищу молодого
человека по имени Люк Меверель. Вы, случаем, не знаете, нет ли
здесь такого?
- Человек с таким именем к нам не приезжал, - отвечал
Хью, заинтересовавшись услышанным, - но если он скрывается, то
наверняка назвался другим именем. А какая у вас в нем нужда?
- Да у меня самого - никакой. Дело в том, что его
возвращения желает одна дама. Сюда, на север, наверное, не
успели дойти известия обо всем, что происходило в Винчестере,
когда там заседал легатский совет. А там произошло убийство,
которое близко затронуло и меня. Вы слышали об этом? Королева,
супруга короля Стефана, направила к лорду легату писца с
вызывающим посланием. Писец исполнил свой долг, но когда
вечером возвращался назад, подвергся нападению - видимо, его
хотели покарать за дерзость. Ему удалось спастись лишь ценою
жизни другого человека.
- Эти вести дошли да наших краев, - сочувственным тоном
промолвил Хью. - Аббат Радульфус был на легатском совете и
поведал мне обо всем случившемся. Помнится, рыцаря, что пришел
на помощь писцу, звали Рейнольд Боссар. И вроде бы он был
вассалом Лорана д'Анже.
- Так же, как и я.
- Я мог бы догадаться об этом по тому, какую неоценимую
услугу оказали вы в Бромфилде его племянникам. Когда аббат
назвал д'Анже, я тут же вспомнил о вас, хоть и не знал тогда
вашего имени. Выходит, этот рыцарь, Боссар, был хорошо вам
знаком?
- Целый год мы бок о бок сражались в Палестине, а потом
вместе приплыли в Англию. Он был прекрасным человеком, добрым
моим другом и погиб с честью, вступившись за противника. Меня
не было с ним в тот вечер, а жаль: может быть, тогда он остался
бы в живых. Hо его сопровождал то ли один, то лидвое, да и те
без оружия, а на писца насело пятеро или шестеро. К тому же
темнота, сумятица... Убийца скрылся, не оставив следов. А жена
Рейнольда Джулиана... Я познакомился с ней, когда вместе со
своим лордом приехал в Винчестер, - главный манор Рейнольда
находился неподалеку - и, узнав эту даму, проникся к ней
глубочайшим почтением. Она была достойной супругой лорда, а
большего о женщине и сказать нельзя.
- А кто наследует этому благородному рыцарю? - спросил
Хью. Взрослый человек или еще дитя?
- То-то и оно, что детей у них не было. Рейнольду было
лет пятьдесят, а Джулиана ненамного его моложе. И она очень
красива, - подуав, добавил Оливье, воздавая ей должное. -
Теперь, когда она овдовела, ей будет нелегко отваживать
претендентов на ее руку, но она не собирается вторично выходить
замуж. И кроме земель Рейнольда, у нее есть собственные маноры.
Понятно, что супруги задумывались о том, кому передать свои
владения, и именно потому примерно год назад взяли в свой дом
этого юношу - Люка Мевереля. Ему сейчас, наверное, лет
двадцать пять, он дальний родственник леди Джулианы, и своей
земли у него нет. го-то Боссары и намеревались сделать
наследником.
Оливье умолк, подперев ладонями подбородок, и уставился в
стену. Дожидаясь, когда собеседник заговорит снова, Хью тем
временем рассматривал его лицо. А оно заслуживало внимания:
тонко очерченное, с оливковой кожей, обрамленное густыми
гладкими иссиня-черными волосами, таинственно поблескивавшими в
колеблющемся свете свечей, и с золотистыми, точно у сокола,
глазами. Дауд, уроженец Антиохии, сын крестоносца, приплывшего
из Британии и служившего в войске Роберта Hормандского, Бог
весть какими судьбами оказавшийся на другом краю земли в свите
ангевинского барона и ставший не просто своим среди
нормандского рыцарства, но эдва ли не большим нормандцем, чем
его новые соотечественники...
"Да, - подумал Хью, - пожалуй, мир не так уж велик, и
человеку отважному и предприимчивому ничего не стоит объехать
его от края до края".
- Я три раза посещал дом Босаров, - продолжил наконец
Оливье, - но никогда особо не присматривался к этому Люку. Я
знаю о ном лишь то, что слышал от других, а вот другие как раз
говорят всякое, и чему верить, чему нет - решить не так-то
просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63