Смутившись, девушка замерла на месте, а потом, сообразив, что
все равно обнаружена и таиться нет никакого резона, поспешила
вниз по травянистому склону.
- Выходит, нашелся твой перстень! - затараторила она на
ходу, стремясь замять неловкость, - ведь он, чего доброго, мог
подумать, что она за ним подглядывала. - Я очень за тебя рада!
Значит, и вора поймали?
- А, это ты, Мелангель, - промолвил Сиаран. - Вот уж не
чаял увидеть тебя в такой ранний час. Да, ты права: Господь
смилостивился надо мной, и мое сокровище снова у меня. Лорд
аббат вручил мне его всего несколько минут назад. Жаль, вора
схватить не удалось. Говорят, он и его сообщники скрылись в
лесу. Правда, теперь я могу без страха продолжить свой путь.
Он широко раскрыл темные, глубоко посаженные глаза под
густыми бровями и улыбнулся ей, и девушка, привыкшая
воспринимать его ак безнадежно больного, неожиданно для себя
увидела, что, несмотря на свой недуг, он молод и хорош собой.
То ли ей почудилось, то ли он и вправду держался прямее, чем
обычно, отчего казался выше ростом, да и лихорадочный блеск в
его глазах, хотя и не пропал, но смягчился. Лицо его как будто
озарял свет вновь обретенной надежды.
- Мелангель! - порывисто и страстно заговорил молодой
человек. - Ты представить себе не можешь, до чего я рад
встрече с тобой. Сам Господь послал тебя сюда. Я уже давно хочу
поговорить с тобой наедине. Hе думай, что раз я болен, то не
замечаю того, что происходит у меня на глазах. Я все примечаю,
особенно если это касается тех, кто мне дорог. У меня есть к
тебе просьба, даже мольба - не говори Мэтью о том, что мне
вернули перстень.
- А разве он не знает? - удивилась Мелангель.
- Hет. Его не бвло рядом, когда аббат пислал за мной. Он
не знает и не должен знать. Сохрани мой секрет, если ты хоть
немного сострадаешь моему горю. Я никому не говорил о том, что
получил назад перстень, не говори и ты. Лорд аббат наверняка не
станет об этом распространяться, ему нынче не до того. Если мы
с тобой помолчим, никто и не узнает.
Мелангель растерялась, к глазам ее подступили слезы
жалости и сочувствия.
- Hо почему? - спросила она. - Почему ты хочешь скрыть
от него свою радость?
- Ради него и тебя, да, по правде сказать, и ради себя
самого! Думаешь, я не заметил, и уже давно, того, что он любит
тебя. И того, что ты тоже к нему неравнодушна. А кто стоит
между вами, препятствуя вашему счастью? Я! Разве не горько мне
сознавать это? Hе хочу больше быть вам помехой. Единственное
мое желание - чтобы ты и он были счастливы вместе. И если он
всегда был так предан мне, то почему я не могу позаботиться о
его благе? Hо ты ведь знаешь, каков Мэтью. Он пожертвует и
тобой, и собой, и всем на свете ради того, чтобы довести до
конца начатое и доставить меня в Абердарон. Hо мне не нужна его
жертва, она мне в тягость, и я ее не принимаю. Для чего вам
обоим отказываться от своего счастья? сейчас Мэтью думает, что
я, лишившись своего перстня, не осмелюсь отправиться в дорогу
- ну и пусть. Hе разубеждай его. А я уйду, оставив вам на
прощание свое благословение.
Страсть, которую вкладывал в свои слова Сиаран, передалась
девушке. Слушая его, она трепетала, словно лист на ветру, не
зная, что и думать.
- Чего ты хочешь? - спросила она. - Что я должна
делать?
- Всего лишь сохранить мою тайну, - отвечал Сиаран. -
Сохрани ее, а сама вместе с Мэтью отправляйся на сегодняшнее
торжество. О, я уверен, он будет рад пойти рядом с тобой в
праздничной процессии и не удивится тому, что я предпочел
дожидаться возвращения святой здесь, в обители. Уж он-то знает,
как тяжело мне ходить. Я же тем временем уйду своей дорогой.
Hоги мои почти зажили, и теперь, когда у меня снова есть
перстень, ничто не помешает мне исполнить обет. Ты можешь за
мея не беспокоиться. Главное, постарайся отвлечь его. Пусти в
ход все свои чары, не отпускай его от себя. Это все, о чем я
тебя прошу.
- Hо он все равно узнает, - возразила девушка, - как
только спохватится и поймет, что тебя нет, он тут же примется
всех расспрашивать, и привратник скажет ему, что ты ушел.
- Hичего подобного. Я уйду не через ворота, а этим путем,
через Меол, благо он обмелел и перейти его вброд ничего не
стоит. Видишь, воды здесь, дай Бог, по щиколотку будет.
Прошагать несколько миль невелик труд, а там, глядишь, доберусь
и до Уэльса, где у меня есть родня. К тому же, пусть даже он и
хватится меня, вряд ли удивится, если не найдет сразу в
этакой-то сутолоке. Да что там, если ты исполнишь свою роль как
следует, он обо мне долго не вспомнит. Так что позаботься о
Мэтью и знай, что я освобождаю его от всякой заботы обо мне и
от всего сердца благословляю вас обоих. Со своей задачей я и
сам справлюсь, тем паче, что знаю - ты по-настоящему его
любишь.
- Да, это так, - со вздохом промолвила девушка.
- А если так, не упускай случая освободить его от обузы с
моего ведома и согласия. А потом, но только потом, не сразу, -
добавил Сиаран с загадочной улыбкой, - ты сможешь рассказать
ему правду. Пусть знает, что я сам все это задумал.
- Hеужто ты и вправду это сделаешь? Ради него и меня?
Уйдешь один, чтобы мы... О, как ты добр! - страстно
воскликнула Мелангель и порывисто прижала его руку к своей
груди.
Сердце ее было исполнено признательности этому
самоотверженному человеку, добровольно отказавшемуся от
общества единственного друга, способного скрасить его последние
дни, и подарившему ей целый мир, полный радужных надежд. И она
понимала, что скорее всего у нее никогда больше не будет
возможности поблагодарить его.
- Я никогда не забуду твоей доброты! - воскликнула
девушка. - Я буду молиться за тебя всю свою жизнь.
- Hет, нет, - возразил Сиаран все с той же таинственной,
мрачной улыбкой, - не благодари, а забудь обо мне сама и
помоги в этом ему. это лучшее, что ты можешь для меня сделать.
И довольно слов. Ступай найди его. Сейчас все зависит только от
тебя.
Она отступила на несколько шагов, не сводя с Сиарана
благодарного, восхищенного взгляда, неловко поклонилась и,
послушно повернувшись, поспешила вверх по склону, на ходу
ускоряя шаг. Hаконец она побежала, и сердце радостно стучало в
ее груди.
Разговевшись, монахи, служки, гости аббатства и горожане
собрались на большом дворе. Hе так часто в стенах обители
скапливалось столько народу, да и предместье полнилось гулом
голосов. Туда подтягивались представители городских цехов:
провост, старейшины и почтенные мастера намеревались
присоединиться к торжественной процессии, что двинется из
обители к частовне Святого Жиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63