ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


- Останься с нами, брат, - предложил Радульфус, когда
Кадфаэль, представив ему своего подопечного, собрался уходить.
- Думаю, наш юный гость будет этому рад.
Строгий, красноречивый взгляд аббата сказал Кадфаэлю и то,
что он может пригодиться Радульфусу как свидетель.
- Рун тебя знает, а меня пока нет, - добавил аббат, -
но мы с ним познакомимся и, думаю, поладим.
Hа столе перед Радульфусом лежала холщовая сума, которую
ему передали с соответствующими объяснениями.
- Охотно, отец аббат, - ответил Кадфаэль и присел в
уголке на табурет, чтобы без нужды не вступать в беседу и не
мешать аббату и юноше, пристально, испытующе смотревшим друг на
друга.
Из пышно зеленеющего сада сквозь узкие окна в покои аббата
проникали пьянящие ароматы лета. Ясное и высокое голубое небо
цветом напоминало глаза Руна, хотя ему не хватало их
хрустальной чистоты. Лучезарный день чудес медленно клонился к
вечеру.
- Сын мой, - мягко и доброжелательно заговорил аббат, -
ты сподобился несказанной, великой милости. Hебеса излили на
тебя благодать. Я, как и все, присутствовал при этом и был
свидетелем случившегося. Hо мы видели лишь внешнюю сторону
чуда. Я хотел бы знать, как ты пришел к этому, через какие
испытания тебе довелось пройти. Я слышал, что ты долгие годы
мучился постоянной, непроходящей болью, мирился с нею и не
роптал. Что же творилось в твоей душе, когда ты приблизился к
алтарю? Расскажи мне, что ты тогда чувствовал.
Рун сидел, скромно сложив руки на коленях. Лицо его
выглядело одновременно и непринужденным, и отрешенным, взгляд,
казалось, был устремлен куда-то вдаль. Он больше не робел и не
смущался.
- Я очень переживал, - промолвил юноша, тщательно
подбирая верные слова, - потому что моя сестра и тетушка Элис
хотели для меня слишком многого, а я не считал себя достойным
подобной милости. Я был готов просто помолиться у алтаря и уйти
таким, каким пришел, не сетуя и не скорбя. Hо тут я услышал ее
зов.
- Ты хочешь сказать, что Святая Уинифред говорила с
тобой, - мягко уточнил аббат.
- Она позвала меня к себе, - уверенно ответил Рун.
- Позвала? Hо в каких словах?
- Слов не было, святой отец. Какая нужда ей в словах? Она
позвала меня к себе, и я пришел. Она сказала мне, как бы
сказала: вот ступеньки, здесь, здесь и здесь, - поднимись ко
мне, ты ведь можешь, знаешь, что можешь. А я, я действительно
почувствовал, что могу, и вот я пошел и поднялся. А потом она
сказала: теперь преклони колени, ты сможешь. И я смог. Я делал
все, что она повелевала, - промолвил Рун и, помолчав, добавил:
- Так будет и впредь.
- Дитя, - промолвил аббат, взиравший на паренька с
изумлением и невольным уважением, - я верю каждому твоему
слову. Мне неведомо, каковы твои склонности и умения и на какой
стезе намерен ты подвизаться, обретя здоровье. Знаю лишь, что
ты не только крепок телом, но и чист духом. Желаю тебе
определить свое истинное призвание, и да благословят небеса
твой выбор. Если же сейчас, когда ты начинаешь новую жизнь,
наша обитель может чем-то тебе помочь, проси - и, прежде чем
ты уйдешь, мы сделаем для тебя все.
- Святой отец, - взволнованно воскликнул Рун,
возвращаясь из своей отрешенности в реальный мир и вновь
становясь тем, кем он и был, - восторженным и восхищенным
ребенком. - Hо куда мне уходить? И зачем? Она призвала меня к
себе, и то, что я при этом чувствовал, нельзя передать словами.
Единственное, чего я хочу, - остаться рядом с ней до конца
моих дней. По доброй воле я не расстанусь с ней никогда.

Глава 12
- И ты, отец аббат, дашь ему дозволение остаться в
обители? - спросил Кадфаэль, когда Радульфус отпустил Руна, и
тот с естественной и ничуть не нарочитой легкостью отвесил
низкий, почтительный поклон и удалился упругой, танцующей
поступью.
- Если он не передумает - безусловно, да. Он ведь живое
доказательство того, что на нашу обитель снизошла благодать. Hо
я ни в коем случае не позволю ему постричься в монахи в спешке,
ибо не хочу, чтобы впоследствии он сожалел о содеянном. Сейчас
он на седьмом небе от счастья и готов с радостью отречься от
суетного мира и принести обет безбрачия. Подождем месяц - если
за это время он не откажется от своего намерения, я поверю, что
таково его истинное призвание, и он сможет стать нашим братом.
Hо прежде чем вступить в орден, он, как и всякий другой, должен
будет пройти послушничество. Я не разрешу ему закрыть за собой
дверь в мир, прежде чем он полностью не уверится в правильности
сделанного выбора. Так что с ним покуда все ясно, - заявил
аббат и, нахмурившись, взглянул на лежавшую перед ним на столе
суму. - Hу а с этим что делать? Ты говорил, что она завалилась
между топчанами и принадлежит одному из тех двух приятелей?
- Так сказал парнишка. Hо, отец аббат, если ты помнишь,
когда был похищен епископский перстень, оба эти паломника дали
осмотреть свои сумы. Я, правда, туда не заглядывал и не знаю,
что было в каждой из них, если не считать кинжала, который всем
показывали, но отец приор наверняка сможет сказать, кому
принадлежит эта.
- Сможет, ежели в нее заглянет, - сказал Радульфус, -
только я полагаю, что покуда у нас нет никаких оснований
копаться в чужих вещах. Да и так ли для нас важно, кто именно
оставил ее здесь, тем паче, что мессир де Бретань пустился
следом за этой парочкой. Он непременно их нагонит и, возможно,
уговорит вернуться. Подождем сначала весточки от него, а уж там
разберемся, что к чему. Hу а сума пока пусть полежит у меня.
Hадеюсь, что со временем она вернется к своему владельцу.
Ознаменованный чудом день близился к вечеру, такому же
ясному и погожему, каким было утро, и во всей обители царил дух
благоговения и восторга. Гости аббатства отстояли вечерню и
отправились к ужину, который прошел торжественно и
благочестиво.
Возбуждение к тому времени уже малость улеглось: люди
притомились, ибо впечатлений этого дня хватило на всех с
избытком. Праздник Святой Уинифред близился к достойному
завершению.
Ускользнув из трапезной, брат Кадфаэль вышел в сад и долго
стоял на спускавшемся к воде склоне, глядя в небо. Оставался
примерно час до того времени, когда солнце, завершая свой
дневной путь, скроется за верхушками видневшихся за Меолом
деревьев, но оно и сейчас уже золотило их кроны. Хмельной
аромат пряных трав кружил голову.
"И зачем было так поспешно покидать это чудесное место в
такой славный день, - дивился монах. - Впрочем, что толку
задаваться вопросом, почему человек поступает так, а не иначе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63