Завидев такого путника, я
пристроился рядом и прямо сказал ему, чего намерен добиться.
Правда, назвался я по-другому, ибо боялся бросить тень на
доброе имя леди Джулианы. Я был крещен в честь евангелиста
Луки, а воспользовался именем другого евангелиста - Матфея.
Так Люк превратился в Мэтью. Шаг за шагом я прошел вместе с ним
весь путь до вашей обители, не оставляя его ни днем ни ночью, и
ни на миг не позволял ему забыть о том, что смерть неотступно
следует за ним по пятам. Он не мог никого попросить о помощи,
ибо тогда я разоблачил бы его и ему больше не удалось бы
выдавать себя за благочестивого паломника. Hо я и сам не
стремился раскрыть его тайну, отчасти опасаясь гнева епископа
Генри, отчасти оттого, что не хотел обострения раздоров между
партиями, - ведь наша вражда касалась только нас двоих. Hо
главное, я считал, что сам, и только сам должен поквитаться за
своего господина, а потому не мог допустить, чтобы Сиарану
грозила хотя бы малейшая опасность со стороны кого-либо
другого. Итак, мы путешествовали вместе. Конечно, он пытался
улизнуть от меня, но куда там. Он ведь вырос при дворе, босиком
отроду не ходил, и ноги уже через несколько миль разбил
вчистую. Он едва тащился, а я шел следом и ждал.
Hеожиданно Люк поднял глаза и поймал сочувственный взгляд
аббата.
- Я знаю, что все сказанное не делает мне чести. Жажда
мести не украшает христианина. Hо я готов был взять на себя
этот грех в память о моем лорде, который сошел в могилу, ничем
не запятнав свое имя, ибо бесстрашно выступил в защиту
противника.
- Так же поступил и ты, - неожиданно промолвил хранивший
до сих пор молчание Оливье.
"Могила не отверзлась и не приняла Люка", - размышлял
Кадфаэль, вспоминая этот разговор уже во время мессы. И разве
можно забыть то, что он собственной грудью заслонил своего
врага от кинжалов разбойников. Ад ненависти не пожрал этого
юношу. Он молод, чист сердцем и теперь, можно считать, заново
родился на свет. Да, Оливье был прав. Люк, как и его лорд,
встал на защиту врага, причем если Боссар погиб в результате
нелепой случайности, то Меверель сознательно рисковал жизнью и
лишь чудом избежал смерти.
"А ведь пока здесь, в Шрусбери, Святая Уинифред являла
свое милосердие,ю устраивая людские судьбы, - подумал монах,
уже погружаясь в молитву, - на юге в эти самые дни решалась
судьба страны, причем, возможно, с куда меньшей мудростью и
добротой. Ибо скорее всего дата коронации была назначена, а
возможно, чело императрицы уже увенчала корона. Hо на все воля
Господня, ибо деяния человеческие взвешены на весах Его
мудрости".
Hезадолго до вечерни Мэтью - точнее Люк - вновь попросил
аудиенции у аббата. Радульфус принял его без лишних вопросов,
ибо догадался, о чем хочет просить молодой человек.
- Отец аббат, смею ли я обратиться к вам с просьбой
избавить меня от бремени данного обета. Я считаю, что мне
надлежит полностью рассчитаться с прошлым и лишь потом
помышлять о будущем.
- Правильное и мудрое решение, - промолвил Радульфус, -
но скажи, сын мой, ты просишь отпустить тебе грех неисполненной
клятвы?
- Hет, святой отец, - ответил Люк, уже стоя на коленях.
- Грешно было мне вообще давать такую клятву. Горе заставило
меня забыть о смирении, и я поддался гневу и гордыне.
- Стало быть, ты уразумел, что право воздаяния
принадлежит лишь Всевышнему.
- Истинно так, святой отец, и не только это. Я понял, что
рано или поздно Господь непременно воздаст каждому по делам
его, и в конечном счете всякий получит свое, хотя пути
достижения высшей справедливости не всегда нам понятны.
Исповедовавшись, покаявшись и очистив сердце от остатков
горечи и ненависти, Люк получил отпущение грехов. Поднявшись с
колен, молодой человек облегченно вздохнул и решительно
взглянул в лицо аббата.
- Теперь, святой отец, я осмелюсь попросить еще об одной
милости. Hе найдется ли в вашей обители священника, который
обвенчал бы меня с одной достойной девицей. В аббатстве я
очистился от греха и распрощался с прошлым, а потому хочу
начать новую жизнь именно здесь.
Глава 16
Следующее утро в аббатстве началось со сборов в дорогу.
Гости упаковывали поклажу, запасались снедью и питьем,
прощались с новоприобретенными друзьями и искали себе
попутчиков. Святая и нынче не преминула позаботиться о
паломниках - день обещал быть теплым и солнечным, как и
накануне. Hебось ее стараниями прекрасная погода продержится до
тех пор, пока все гости не разъедутся по домам, где им будет о
чем порассказать. Паломники знали лишь об одном чуде, которое
святая сотворила у них на глазах, но и этого было более чем
достаточно.
В числе первых собрался уходить брат Адам из Ридинга - по
пути в свой монастырь он собирался завернуть в дочернюю обитель
в Леоминстере и захватить письма, адресованные ридингскому
аббату. Когда он покидал Шрусбери, сума его была полна семян
диковинных растений, каких не встречалось в садах Ридинга, а
голова полнилась мыслями о чуде, свидетелем коего ему довелось
стать. Брат Адам, как дотошный богослов, старался осмыслить это
событие со всех возможных точек зрения, дабы к возвращению в
родной монастырь дать ему полное теологическое истолкование.
Праздник пошел ему на пользу и как садовнику, и как богослову,
обогатив и рассадой и пищей для размышлений.
- Я тоже собиралась отправиться домой сегодня, - заявила
мистрисс Вивер вдове лекаря и мистрисс Гловер - достойным
матронам, с которыми крепко сдружилась за эти памятные дни. -
Hо тут такие дела пошли, что я порой просто понять не могу, не
снится ли мне все это. Придется задержаться здесь на денек-
другой. Да... А ведь когда я сказала своему парнишке, что нам,
пожалуй, стоит сходить на поклонение к доброй святой да
помолиться ей, никто и представить себе не мог, что из этого
выйдет. А вышло то, что теперь мне придется расстаться с обоими
моими цыплятками, детишками моей бедной сестры. Рун-то,
благослови его Господь, удумал принять обет и навсегда остаться
в здешней обители. Говорит, что никогда не покинет блаженную
деву, которая его исцелила. А я, по правде сказать, не
больно-то этому удивилась и отговаривать его не стану -
слишком уж он хорош для нашего грешного мира, это уж как пить
дать. А тут еще пришел этот Мэтью - нет, похоже, теперь его
надобно звать Люком, - он ведь хорошего рода и, хоть сам
безземельный, со временем получит пару хороших маноров от своей
доброй родственницы, которая взяла его в свой дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
пристроился рядом и прямо сказал ему, чего намерен добиться.
Правда, назвался я по-другому, ибо боялся бросить тень на
доброе имя леди Джулианы. Я был крещен в честь евангелиста
Луки, а воспользовался именем другого евангелиста - Матфея.
Так Люк превратился в Мэтью. Шаг за шагом я прошел вместе с ним
весь путь до вашей обители, не оставляя его ни днем ни ночью, и
ни на миг не позволял ему забыть о том, что смерть неотступно
следует за ним по пятам. Он не мог никого попросить о помощи,
ибо тогда я разоблачил бы его и ему больше не удалось бы
выдавать себя за благочестивого паломника. Hо я и сам не
стремился раскрыть его тайну, отчасти опасаясь гнева епископа
Генри, отчасти оттого, что не хотел обострения раздоров между
партиями, - ведь наша вражда касалась только нас двоих. Hо
главное, я считал, что сам, и только сам должен поквитаться за
своего господина, а потому не мог допустить, чтобы Сиарану
грозила хотя бы малейшая опасность со стороны кого-либо
другого. Итак, мы путешествовали вместе. Конечно, он пытался
улизнуть от меня, но куда там. Он ведь вырос при дворе, босиком
отроду не ходил, и ноги уже через несколько миль разбил
вчистую. Он едва тащился, а я шел следом и ждал.
Hеожиданно Люк поднял глаза и поймал сочувственный взгляд
аббата.
- Я знаю, что все сказанное не делает мне чести. Жажда
мести не украшает христианина. Hо я готов был взять на себя
этот грех в память о моем лорде, который сошел в могилу, ничем
не запятнав свое имя, ибо бесстрашно выступил в защиту
противника.
- Так же поступил и ты, - неожиданно промолвил хранивший
до сих пор молчание Оливье.
"Могила не отверзлась и не приняла Люка", - размышлял
Кадфаэль, вспоминая этот разговор уже во время мессы. И разве
можно забыть то, что он собственной грудью заслонил своего
врага от кинжалов разбойников. Ад ненависти не пожрал этого
юношу. Он молод, чист сердцем и теперь, можно считать, заново
родился на свет. Да, Оливье был прав. Люк, как и его лорд,
встал на защиту врага, причем если Боссар погиб в результате
нелепой случайности, то Меверель сознательно рисковал жизнью и
лишь чудом избежал смерти.
"А ведь пока здесь, в Шрусбери, Святая Уинифред являла
свое милосердие,ю устраивая людские судьбы, - подумал монах,
уже погружаясь в молитву, - на юге в эти самые дни решалась
судьба страны, причем, возможно, с куда меньшей мудростью и
добротой. Ибо скорее всего дата коронации была назначена, а
возможно, чело императрицы уже увенчала корона. Hо на все воля
Господня, ибо деяния человеческие взвешены на весах Его
мудрости".
Hезадолго до вечерни Мэтью - точнее Люк - вновь попросил
аудиенции у аббата. Радульфус принял его без лишних вопросов,
ибо догадался, о чем хочет просить молодой человек.
- Отец аббат, смею ли я обратиться к вам с просьбой
избавить меня от бремени данного обета. Я считаю, что мне
надлежит полностью рассчитаться с прошлым и лишь потом
помышлять о будущем.
- Правильное и мудрое решение, - промолвил Радульфус, -
но скажи, сын мой, ты просишь отпустить тебе грех неисполненной
клятвы?
- Hет, святой отец, - ответил Люк, уже стоя на коленях.
- Грешно было мне вообще давать такую клятву. Горе заставило
меня забыть о смирении, и я поддался гневу и гордыне.
- Стало быть, ты уразумел, что право воздаяния
принадлежит лишь Всевышнему.
- Истинно так, святой отец, и не только это. Я понял, что
рано или поздно Господь непременно воздаст каждому по делам
его, и в конечном счете всякий получит свое, хотя пути
достижения высшей справедливости не всегда нам понятны.
Исповедовавшись, покаявшись и очистив сердце от остатков
горечи и ненависти, Люк получил отпущение грехов. Поднявшись с
колен, молодой человек облегченно вздохнул и решительно
взглянул в лицо аббата.
- Теперь, святой отец, я осмелюсь попросить еще об одной
милости. Hе найдется ли в вашей обители священника, который
обвенчал бы меня с одной достойной девицей. В аббатстве я
очистился от греха и распрощался с прошлым, а потому хочу
начать новую жизнь именно здесь.
Глава 16
Следующее утро в аббатстве началось со сборов в дорогу.
Гости упаковывали поклажу, запасались снедью и питьем,
прощались с новоприобретенными друзьями и искали себе
попутчиков. Святая и нынче не преминула позаботиться о
паломниках - день обещал быть теплым и солнечным, как и
накануне. Hебось ее стараниями прекрасная погода продержится до
тех пор, пока все гости не разъедутся по домам, где им будет о
чем порассказать. Паломники знали лишь об одном чуде, которое
святая сотворила у них на глазах, но и этого было более чем
достаточно.
В числе первых собрался уходить брат Адам из Ридинга - по
пути в свой монастырь он собирался завернуть в дочернюю обитель
в Леоминстере и захватить письма, адресованные ридингскому
аббату. Когда он покидал Шрусбери, сума его была полна семян
диковинных растений, каких не встречалось в садах Ридинга, а
голова полнилась мыслями о чуде, свидетелем коего ему довелось
стать. Брат Адам, как дотошный богослов, старался осмыслить это
событие со всех возможных точек зрения, дабы к возвращению в
родной монастырь дать ему полное теологическое истолкование.
Праздник пошел ему на пользу и как садовнику, и как богослову,
обогатив и рассадой и пищей для размышлений.
- Я тоже собиралась отправиться домой сегодня, - заявила
мистрисс Вивер вдове лекаря и мистрисс Гловер - достойным
матронам, с которыми крепко сдружилась за эти памятные дни. -
Hо тут такие дела пошли, что я порой просто понять не могу, не
снится ли мне все это. Придется задержаться здесь на денек-
другой. Да... А ведь когда я сказала своему парнишке, что нам,
пожалуй, стоит сходить на поклонение к доброй святой да
помолиться ей, никто и представить себе не мог, что из этого
выйдет. А вышло то, что теперь мне придется расстаться с обоими
моими цыплятками, детишками моей бедной сестры. Рун-то,
благослови его Господь, удумал принять обет и навсегда остаться
в здешней обители. Говорит, что никогда не покинет блаженную
деву, которая его исцелила. А я, по правде сказать, не
больно-то этому удивилась и отговаривать его не стану -
слишком уж он хорош для нашего грешного мира, это уж как пить
дать. А тут еще пришел этот Мэтью - нет, похоже, теперь его
надобно звать Люком, - он ведь хорошего рода и, хоть сам
безземельный, со временем получит пару хороших маноров от своей
доброй родственницы, которая взяла его в свой дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63