Отчасти она была обязана этим своему мощному морскому флоту, с которым не стоило связываться, отчасти – тому, что никогда не позволяла вопросам этики вмешиваться в торговлю. Бельцы могли привозить в здешние порты любые товары и торговать ими, не объясняя, откуда на них кровавые пятна. Правда, это не распространялось на рабов. В работорговле тергиане не участвовали. Поэтому бельцы отвозили своих пленников южнее, в Моркуак или Афернт, а в Тергии торговали неодушевленной добычей.
Столица Тергии, Драхвельд, была крупнейшим портом, городом с чистыми улицами, уютными домами, черепичными крышами и неописуемой скукой, нестерпимой даже для двух юнцов, с детства не бывавших в крупных городах. Впрочем, скука имела свои преимущества. Оводу нужно было время, чтобы свыкнуться с новым своим статусом, а Рейдеру – если верить Рейдеру – не хотелось принимать никаких новых решений, пока у него не наберется достаточно информации.
Он начал с того, что подыскал им скромное жилье. Кровать была узкой, но он спал в ней один, а его Клинку нравились пути отхода по крышам. Рейдер потратил почти целый день, предлагая меч Жанвира в разных оружейных лавках. Цена, на которую он в конце концов согласился, составляла больше пяти тысяч гилтов – восхищенный Овод тут же перевел в уме в почти семь тысяч крон. Большая часть этих денег ушла в святилище, на заклинания, обучившие их языкам: тергианскому (временно) для обоих и бельскому (навсегда и поэтому очень дорого) для Овода.
Так сэр Овод превратился в фейна Оффольда, так и не разобравшись до конца, одобряет ли он эту перемену.
– Что означает «Радгар»? – спросил он. – Я-то думал, у всех бельцев имена что-нибудь да значат.
– По большей части их можно перевести, но смысла в них немного. Мой отец был Огненный Язык, сын Огне-древнего, сына Славнопламени. Братец Вульфвер был Волко-Человеком, сыном короля-Волка. «Гар» – это поэтическое название копья. «Рад» может означать то же самое, что «рейд» по-шивиальски, но мое имя такое древнее, что, возможно, произошло от «raed». Выходит, Копье-Мудрость.
– Весьма соответствует.
– Спасибо.
Копье-Мудрость потратил также бешеные деньги на экипировку, разодев себя и своего Клинка по последней моде: в новые рубахи, куртки, жилеты, штаны, бриджи, плащи с меховой оторочкой и башмаки с серебряными пряжками.
– Вот не думал, что у тебя такая тяга к щегольству, – заметил Овод, крутясь перед большим, в рост, зеркалом – он никогда еще не видал такого. Накрахмаленный воротничок тер шею, но ему нравилось прикосновение шелка к коже.
– Моя внешность заслуживает, чтобы ее выставляли в наиболее выгодном оформлении, – пояснил Радгар.
У него вообще на все находилось объяснение. В своей одежде он отказался от предложенного портными сочетания синего и зеленого цветов и остановился на коричневых тонах, на фоне которых его шевелюра казалась менее подозрительной. Кроме того, он выбрал себе шляпу с самыми широкими полями, какую только смог найти. Он брился каждое утро и носил короткий меч – излюбленное оружие джентльменов-модников, ибо оно висело вертикально и не колотилось о ногу. На деле меч был ненамного короче шпаги Овода, а в умелой руке Клинка превращался в не менее опасное оружие.
Вскоре он нашел пивную Хендрика, изысканное заведение на берегу, в уютных комнатах и двориках которого местные бюргеры и дельцы за кружкой пива вели переговоры с капитанами заходивших в порт судов. Самым ценным в ней оказалась прихожая, где клерки записывали мелом на доске названия стоящих в гавани кораблей, имена их владельцев и порт назначения. Простых матросов и прочий сброд сюда не пускали, но к двум молодым ноблям это не относилось.
Бельские корабли заходили в порт и уходили из него с каждым приливом, и он беспрепятственно разглядывал их с причала. Каждый из них казался честным торговцем, хотя было совершенно ясно, что у каждого драккара под настилом спрятаны красные боевые паруса и резные драконьи головы. Оводу до сих пор нелегко было видеть такое количество бельцев, ибо сердце его знало, что это свирепые звери, хотя умом он понимал, что это всего лишь моряки, такие же, как остальные. Он исходил холодным потом, но Узы помогали ему сдерживать себя. Как-то Радгар предпринял попытку просветить его на счет шивиальского обращения с пленными бельцами.
– Если бы те остались дома, с ними бы ничего не случилось, – буркнул Овод. – Уверен, они вполне заслужили то, что получили. – Он продолжал дуться весь остаток вечера.
Однако в целом он радовался передышке. Хороший Клинок никогда не вмешивается в дела своего подопечного, пока те не представляют для него опасности. В любом случае Тергия была куда безопаснее для Радгара, чем Бельмарк. Тем не менее на десятый день их пребывания здесь он спросил Радгара насчет его дальнейших планов и получил обычный ответ.
– Не приму решения, пока не разузнаю, какова погода.
– Но что бы тебе хотелось делать? Вернуться домой?
– Если я вернусь с того света, я изменю все. Нюрпинги, Толинги, даже Скальтинги объединятся против меня – а уж мой дядюшка наверняка отдаст под суд за убийство Вульфвера.
Овода пробрала дрожь. Редкие Клинки переживают суд над своим подопечным.
– Ты хочешь сказать, что можешь решить и не возвращаться?
– Если я узнаю, что убийцу моих родителей нашли и наказали соответственно – я имею в виду, казнили – у меня не будет причины делать этого.
Эта новость была слишком хороша, чтобы поверить в нее.
– А твои права наследника? Твоя корона? Ты что, не собираешься претендовать на трон?
Радгар ткнул пальцем в направлении группы молодых увальней, обнаженных по пояс и явно занятых поисками ближайшего питейного заведения.
– Видал? Это бельские фейны. Обратил внимание на их руки и плечи?
Все, что видел Овод, – это шеи, мощности которых позавидовал бы и бык.
– Вот жабы! Эта их мускулатура – наверняка результат заклинаний. У тех, что постарше, такой нет. Они все просто заговорены.
– Наверняка. Но это в любом случае показывает, насколько я от них отличаюсь, ибо не могу себе представить, чтобы мне хотелось выглядеть так или тратить на это деньги. Пока я спал на простынях и ел, как положено в Айронхолле, эти люди плавали и бились вместе по всему свету. Они все делают вместе – дерутся и торгуют, грабят и распутничают. У каждого из них с полсотни проверенных в бою друзей. Когда придет время выбирать, он проголосует за друга или за друга своего друга. – Он проводил шумную, задиристую компанию таким завистливым взглядом, какого Овод у него еще не видел. – Я не один из них, Овод! Я чужак, на три четверти шивиалец, никому не известный, не испытанный… В Бельмарке взрослеют, закаляясь вместе с верными друзьями, а я провел эти годы на чужбине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Столица Тергии, Драхвельд, была крупнейшим портом, городом с чистыми улицами, уютными домами, черепичными крышами и неописуемой скукой, нестерпимой даже для двух юнцов, с детства не бывавших в крупных городах. Впрочем, скука имела свои преимущества. Оводу нужно было время, чтобы свыкнуться с новым своим статусом, а Рейдеру – если верить Рейдеру – не хотелось принимать никаких новых решений, пока у него не наберется достаточно информации.
Он начал с того, что подыскал им скромное жилье. Кровать была узкой, но он спал в ней один, а его Клинку нравились пути отхода по крышам. Рейдер потратил почти целый день, предлагая меч Жанвира в разных оружейных лавках. Цена, на которую он в конце концов согласился, составляла больше пяти тысяч гилтов – восхищенный Овод тут же перевел в уме в почти семь тысяч крон. Большая часть этих денег ушла в святилище, на заклинания, обучившие их языкам: тергианскому (временно) для обоих и бельскому (навсегда и поэтому очень дорого) для Овода.
Так сэр Овод превратился в фейна Оффольда, так и не разобравшись до конца, одобряет ли он эту перемену.
– Что означает «Радгар»? – спросил он. – Я-то думал, у всех бельцев имена что-нибудь да значат.
– По большей части их можно перевести, но смысла в них немного. Мой отец был Огненный Язык, сын Огне-древнего, сына Славнопламени. Братец Вульфвер был Волко-Человеком, сыном короля-Волка. «Гар» – это поэтическое название копья. «Рад» может означать то же самое, что «рейд» по-шивиальски, но мое имя такое древнее, что, возможно, произошло от «raed». Выходит, Копье-Мудрость.
– Весьма соответствует.
– Спасибо.
Копье-Мудрость потратил также бешеные деньги на экипировку, разодев себя и своего Клинка по последней моде: в новые рубахи, куртки, жилеты, штаны, бриджи, плащи с меховой оторочкой и башмаки с серебряными пряжками.
– Вот не думал, что у тебя такая тяга к щегольству, – заметил Овод, крутясь перед большим, в рост, зеркалом – он никогда еще не видал такого. Накрахмаленный воротничок тер шею, но ему нравилось прикосновение шелка к коже.
– Моя внешность заслуживает, чтобы ее выставляли в наиболее выгодном оформлении, – пояснил Радгар.
У него вообще на все находилось объяснение. В своей одежде он отказался от предложенного портными сочетания синего и зеленого цветов и остановился на коричневых тонах, на фоне которых его шевелюра казалась менее подозрительной. Кроме того, он выбрал себе шляпу с самыми широкими полями, какую только смог найти. Он брился каждое утро и носил короткий меч – излюбленное оружие джентльменов-модников, ибо оно висело вертикально и не колотилось о ногу. На деле меч был ненамного короче шпаги Овода, а в умелой руке Клинка превращался в не менее опасное оружие.
Вскоре он нашел пивную Хендрика, изысканное заведение на берегу, в уютных комнатах и двориках которого местные бюргеры и дельцы за кружкой пива вели переговоры с капитанами заходивших в порт судов. Самым ценным в ней оказалась прихожая, где клерки записывали мелом на доске названия стоящих в гавани кораблей, имена их владельцев и порт назначения. Простых матросов и прочий сброд сюда не пускали, но к двум молодым ноблям это не относилось.
Бельские корабли заходили в порт и уходили из него с каждым приливом, и он беспрепятственно разглядывал их с причала. Каждый из них казался честным торговцем, хотя было совершенно ясно, что у каждого драккара под настилом спрятаны красные боевые паруса и резные драконьи головы. Оводу до сих пор нелегко было видеть такое количество бельцев, ибо сердце его знало, что это свирепые звери, хотя умом он понимал, что это всего лишь моряки, такие же, как остальные. Он исходил холодным потом, но Узы помогали ему сдерживать себя. Как-то Радгар предпринял попытку просветить его на счет шивиальского обращения с пленными бельцами.
– Если бы те остались дома, с ними бы ничего не случилось, – буркнул Овод. – Уверен, они вполне заслужили то, что получили. – Он продолжал дуться весь остаток вечера.
Однако в целом он радовался передышке. Хороший Клинок никогда не вмешивается в дела своего подопечного, пока те не представляют для него опасности. В любом случае Тергия была куда безопаснее для Радгара, чем Бельмарк. Тем не менее на десятый день их пребывания здесь он спросил Радгара насчет его дальнейших планов и получил обычный ответ.
– Не приму решения, пока не разузнаю, какова погода.
– Но что бы тебе хотелось делать? Вернуться домой?
– Если я вернусь с того света, я изменю все. Нюрпинги, Толинги, даже Скальтинги объединятся против меня – а уж мой дядюшка наверняка отдаст под суд за убийство Вульфвера.
Овода пробрала дрожь. Редкие Клинки переживают суд над своим подопечным.
– Ты хочешь сказать, что можешь решить и не возвращаться?
– Если я узнаю, что убийцу моих родителей нашли и наказали соответственно – я имею в виду, казнили – у меня не будет причины делать этого.
Эта новость была слишком хороша, чтобы поверить в нее.
– А твои права наследника? Твоя корона? Ты что, не собираешься претендовать на трон?
Радгар ткнул пальцем в направлении группы молодых увальней, обнаженных по пояс и явно занятых поисками ближайшего питейного заведения.
– Видал? Это бельские фейны. Обратил внимание на их руки и плечи?
Все, что видел Овод, – это шеи, мощности которых позавидовал бы и бык.
– Вот жабы! Эта их мускулатура – наверняка результат заклинаний. У тех, что постарше, такой нет. Они все просто заговорены.
– Наверняка. Но это в любом случае показывает, насколько я от них отличаюсь, ибо не могу себе представить, чтобы мне хотелось выглядеть так или тратить на это деньги. Пока я спал на простынях и ел, как положено в Айронхолле, эти люди плавали и бились вместе по всему свету. Они все делают вместе – дерутся и торгуют, грабят и распутничают. У каждого из них с полсотни проверенных в бою друзей. Когда придет время выбирать, он проголосует за друга или за друга своего друга. – Он проводил шумную, задиристую компанию таким завистливым взглядом, какого Овод у него еще не видел. – Я не один из них, Овод! Я чужак, на три четверти шивиалец, никому не известный, не испытанный… В Бельмарке взрослеют, закаляясь вместе с верными друзьями, а я провел эти годы на чужбине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127