А пуще того, этот шельмец зачесал свои роскошные волосы на одну сторону, открыв ухо, украшенное, подумать только, великолепной серьгой.
Когда она с заинтересованным видом изогнула бровь, Тайкир слегка дотронулся до уха пальцем:
— Это наследство от отца. Эйрик получил брошь с драконом, а я серьгу.
Идит невольно улыбнулась и покачала головой с шутливой озабоченностью:
— Ты такой же ветреный, как и твой брат.
— Мой брат ветреный? Нет, ты просто его не знаешь, если считаешь таким. Он всегда был серьезным и холодным, как могильный камень, даже в десять лет, когда он заявил, что будет жить при саксонском дворе короля Ательстана. — Он ущипнул ее за щеку и заметил: — Ты вышла замуж не за того брата, если ищешь в своем супруге ветреный нрав.
Идит рассмеялась на его игривость, однако, бросив быстрый взгляд вправо, где, повернувшись к ней спиной, сидел Эйрик, сразу посерьезнела. Он беседовал с графом Ормом, богатым землевладельцем скандинавского происхождения, чьи земли граничили с его владениями на юге. Граф приехал со своей полусаксонской дочерью Альгит, которую Идит встречала в былые дни, когда являлась ко двору. Альгит была вдовой Анлафа Гутфритсона, который недолгое время перед смертью был норманнским королем Нортумбрии. К беседе Орма с ее мужем присоединился Анлаф Сигтригсон, бывший король Дублина, который теперь домогается права стать норманнским правителем Нортумбрии.
Милостивый Боже!
— Удивляюсь, как он еще не пригласил короля Норвегии или короля Эдмунда, — насмешливо проворчала Идит.
— Дядя Хаакон охотится на этой неделе на диких кабанов, поэтому и не смог приехать, — шутливым тоном объяснил Тайкир, потом ухмыльнулся, вероятно довольный тем, что у Идит на миг перехватило дыхание. — А Эдмунд… ну, я бы не приехал, если бы он был тут — проклятый саксонский ублюдок.
Идит шумно выдохнула, изобразив возмущение.
— Ты недовольна тем, что Эйрик почтил тебя, пригласив на свадебный пир своих друзей?
— Да, недовольна. Он оскорбляет меня тем, что изображает наш брак счастливым. Каждый понимает с первого взгляда на меня, что это мезальянс, что должны существовать скрытые причины, почему он женится на такой, как я.
— Как это так?
— Да вот так! Ты просто посмотри на нас. Он сидит как гордый ворон во всей своей красе. А я? — Она пренебрежительно оглядела себя. — Я, друг мой, просто ворона.
Тайкир вопросительно склонил голову набок и протянул палец, чтобы дотронуться до необычного головного убора, который она придумала к свадебному наряду. Он был сделан из двойного слоя прозрачной ткани, которую она использовала для изготовления сетки для пчел. Идит оттенила его бледной лавандой, сверху же надела узкий серебряный обруч. Гирта помогла ей сшить рубаху и накидку из парчи темно-фиолетового цвета, а затем украсила края серебряной нитью в виде переплетающихся лилий.
Идит понимала, что Эйрик оскорбится, если она наденет свое обычное бесформенное и некрасивое одеяние, так что тут пошла на уступку. И даже смыла с волос свиной жир, хотя и зачесала их назад под белый плат при помощи лишенной запаха мази, которую приготовила для нее Гирта.
Идит попыталась отвести пальцы Тайкира. Две недели она упражнялась перед куском полированного металла, как ей опустить ткань на лицо и скрыть свои черты, как не забывать постоянно хмуриться и сутулиться, и теперь надеялась, что большинство гостей решит, что она отчаянно пытается скрыть свою невзрачность. Удерживать скрипучий голос было тяжелей.
— Почему это моему брату нужно оправдываться, когда он женится на такой красавице, как ты?
Идит ахнула и сумела, наконец, уклониться от его руки, не изменив своей согбенной позы. Тайкир оказался слишком наблюдательным.
— Красавице? Хе-хе-хе! Ничего у меня не осталось уже от красоты.
Тайкир только фыркнул.
— Ты, видно, тоже плохо видишь, как и твой брат Эйрик. Верно, давным-давно я была редкой красавицей. Некоторые меня даже звали Серебряной Жемчужиной Нортумбрии. Но теперь… — Она пожала плечами и выразительно оглядела себя.
Тайкир ошеломленно нахмурился:
— Зрение у меня превосходное, да и у Эйрика ухудшение лишь незначительное. Ты шутишь со мной? — Затем, словно эта мысль только пришла ему в голову, недоверчиво поинтересовался: — Или ты играешь эту роль для моего брата?
Не успела она как-то скрыть свой испуг, как Тайкир зашелся в приступе смеха. Эйрик и граф Орм повернулись к ним, но Тайкир отмахнулся от их любопытных взглядов, вытирая с глаз слезы.
Идит еле слышно прошипела:
— Прекрати немедленно. Это не то, что ты думаешь, проклятый олух.
— Ох, позволь мне с тобой не согласиться, миледи, — простонал он сквозь смех. — Ты решила сыграть бесподобную шутку с моим братом.
— Нет.
— Да.
— Волосы у меня седые.
— Ты серебристая блондинка под всем этим жиром — меня не проведешь.
— У меня сутулые плечи.
— Ха! У тебя великолепная грудь.
Идит поежилась, впав в отчаяние от его бесстыдных слов.
— У меня старческие пятна по всему телу, — неуверенно добавила она упавшим голосом.
— Если такое же, какое украшает твою верхнюю губку, могу поклясться, что мой брат сей же ночью отдаст ему дань своим языком, или я его не знаю.
Идит громко застонала.
— Кожа у меня морщинистая, — пробормотала она, стараясь сохранить морщину, которую держала на лице весь день. Вообще, лицо ее уже болело от напряженных усилий.
Губы Тайкира расплылись в недоверчивую улыбку.
Наконец она уныло опустила голову, удостоверившись, что в поединке с Тайкиром потерпела поражение. Он знал правду.
— А кто-нибудь еще подозревает? Тайкир медленно покачал головой.
— Что я делаю неправильно?
— Ничего. Но ты, видимо, забыла, что мы встречались много лет назад в Соколином Гнезде, я еще ребенком приезжал туда со своим дедом Даром. И когда сегодня ехал сюда, знал, что ты моложе меня, а ведь мне исполнилось всего двадцать девять лет.
Идит тяжело вздохнула.
— А сколько лет тебе дает брат?
Идит смиренно махнула рукой.
— Где-то около сорока, как мне кажется, — мрачно призналась она.
— Сорок! — воскликнул Тайкир. — Сорок! Да не может же он быть таким болваном.
— Да нет, он вовсе не болван. Просто я изо всех сил старалась изображать немолодую женщину, а мы виделись всего несколько раз. Мне помогли обстоятельства.
— Но зачем все это?
— Ох, сама не знаю. Я вовсе не собиралась его обманывать, но когда поняла при нашей первой встрече, что он считает меня старой… гм, подумала: вот подходящая возможность предупредить его…
Тайкир выжидательно изогнул бровь. Идит неловко заерзала, затем выпалила:
— … предупредить его похотливые поползновения.
Расхохотавшись, Тайкир заметил:
— Да, «поползновения» моего брата порой оказываются достаточно похотливыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Когда она с заинтересованным видом изогнула бровь, Тайкир слегка дотронулся до уха пальцем:
— Это наследство от отца. Эйрик получил брошь с драконом, а я серьгу.
Идит невольно улыбнулась и покачала головой с шутливой озабоченностью:
— Ты такой же ветреный, как и твой брат.
— Мой брат ветреный? Нет, ты просто его не знаешь, если считаешь таким. Он всегда был серьезным и холодным, как могильный камень, даже в десять лет, когда он заявил, что будет жить при саксонском дворе короля Ательстана. — Он ущипнул ее за щеку и заметил: — Ты вышла замуж не за того брата, если ищешь в своем супруге ветреный нрав.
Идит рассмеялась на его игривость, однако, бросив быстрый взгляд вправо, где, повернувшись к ней спиной, сидел Эйрик, сразу посерьезнела. Он беседовал с графом Ормом, богатым землевладельцем скандинавского происхождения, чьи земли граничили с его владениями на юге. Граф приехал со своей полусаксонской дочерью Альгит, которую Идит встречала в былые дни, когда являлась ко двору. Альгит была вдовой Анлафа Гутфритсона, который недолгое время перед смертью был норманнским королем Нортумбрии. К беседе Орма с ее мужем присоединился Анлаф Сигтригсон, бывший король Дублина, который теперь домогается права стать норманнским правителем Нортумбрии.
Милостивый Боже!
— Удивляюсь, как он еще не пригласил короля Норвегии или короля Эдмунда, — насмешливо проворчала Идит.
— Дядя Хаакон охотится на этой неделе на диких кабанов, поэтому и не смог приехать, — шутливым тоном объяснил Тайкир, потом ухмыльнулся, вероятно довольный тем, что у Идит на миг перехватило дыхание. — А Эдмунд… ну, я бы не приехал, если бы он был тут — проклятый саксонский ублюдок.
Идит шумно выдохнула, изобразив возмущение.
— Ты недовольна тем, что Эйрик почтил тебя, пригласив на свадебный пир своих друзей?
— Да, недовольна. Он оскорбляет меня тем, что изображает наш брак счастливым. Каждый понимает с первого взгляда на меня, что это мезальянс, что должны существовать скрытые причины, почему он женится на такой, как я.
— Как это так?
— Да вот так! Ты просто посмотри на нас. Он сидит как гордый ворон во всей своей красе. А я? — Она пренебрежительно оглядела себя. — Я, друг мой, просто ворона.
Тайкир вопросительно склонил голову набок и протянул палец, чтобы дотронуться до необычного головного убора, который она придумала к свадебному наряду. Он был сделан из двойного слоя прозрачной ткани, которую она использовала для изготовления сетки для пчел. Идит оттенила его бледной лавандой, сверху же надела узкий серебряный обруч. Гирта помогла ей сшить рубаху и накидку из парчи темно-фиолетового цвета, а затем украсила края серебряной нитью в виде переплетающихся лилий.
Идит понимала, что Эйрик оскорбится, если она наденет свое обычное бесформенное и некрасивое одеяние, так что тут пошла на уступку. И даже смыла с волос свиной жир, хотя и зачесала их назад под белый плат при помощи лишенной запаха мази, которую приготовила для нее Гирта.
Идит попыталась отвести пальцы Тайкира. Две недели она упражнялась перед куском полированного металла, как ей опустить ткань на лицо и скрыть свои черты, как не забывать постоянно хмуриться и сутулиться, и теперь надеялась, что большинство гостей решит, что она отчаянно пытается скрыть свою невзрачность. Удерживать скрипучий голос было тяжелей.
— Почему это моему брату нужно оправдываться, когда он женится на такой красавице, как ты?
Идит ахнула и сумела, наконец, уклониться от его руки, не изменив своей согбенной позы. Тайкир оказался слишком наблюдательным.
— Красавице? Хе-хе-хе! Ничего у меня не осталось уже от красоты.
Тайкир только фыркнул.
— Ты, видно, тоже плохо видишь, как и твой брат Эйрик. Верно, давным-давно я была редкой красавицей. Некоторые меня даже звали Серебряной Жемчужиной Нортумбрии. Но теперь… — Она пожала плечами и выразительно оглядела себя.
Тайкир ошеломленно нахмурился:
— Зрение у меня превосходное, да и у Эйрика ухудшение лишь незначительное. Ты шутишь со мной? — Затем, словно эта мысль только пришла ему в голову, недоверчиво поинтересовался: — Или ты играешь эту роль для моего брата?
Не успела она как-то скрыть свой испуг, как Тайкир зашелся в приступе смеха. Эйрик и граф Орм повернулись к ним, но Тайкир отмахнулся от их любопытных взглядов, вытирая с глаз слезы.
Идит еле слышно прошипела:
— Прекрати немедленно. Это не то, что ты думаешь, проклятый олух.
— Ох, позволь мне с тобой не согласиться, миледи, — простонал он сквозь смех. — Ты решила сыграть бесподобную шутку с моим братом.
— Нет.
— Да.
— Волосы у меня седые.
— Ты серебристая блондинка под всем этим жиром — меня не проведешь.
— У меня сутулые плечи.
— Ха! У тебя великолепная грудь.
Идит поежилась, впав в отчаяние от его бесстыдных слов.
— У меня старческие пятна по всему телу, — неуверенно добавила она упавшим голосом.
— Если такое же, какое украшает твою верхнюю губку, могу поклясться, что мой брат сей же ночью отдаст ему дань своим языком, или я его не знаю.
Идит громко застонала.
— Кожа у меня морщинистая, — пробормотала она, стараясь сохранить морщину, которую держала на лице весь день. Вообще, лицо ее уже болело от напряженных усилий.
Губы Тайкира расплылись в недоверчивую улыбку.
Наконец она уныло опустила голову, удостоверившись, что в поединке с Тайкиром потерпела поражение. Он знал правду.
— А кто-нибудь еще подозревает? Тайкир медленно покачал головой.
— Что я делаю неправильно?
— Ничего. Но ты, видимо, забыла, что мы встречались много лет назад в Соколином Гнезде, я еще ребенком приезжал туда со своим дедом Даром. И когда сегодня ехал сюда, знал, что ты моложе меня, а ведь мне исполнилось всего двадцать девять лет.
Идит тяжело вздохнула.
— А сколько лет тебе дает брат?
Идит смиренно махнула рукой.
— Где-то около сорока, как мне кажется, — мрачно призналась она.
— Сорок! — воскликнул Тайкир. — Сорок! Да не может же он быть таким болваном.
— Да нет, он вовсе не болван. Просто я изо всех сил старалась изображать немолодую женщину, а мы виделись всего несколько раз. Мне помогли обстоятельства.
— Но зачем все это?
— Ох, сама не знаю. Я вовсе не собиралась его обманывать, но когда поняла при нашей первой встрече, что он считает меня старой… гм, подумала: вот подходящая возможность предупредить его…
Тайкир выжидательно изогнул бровь. Идит неловко заерзала, затем выпалила:
— … предупредить его похотливые поползновения.
Расхохотавшись, Тайкир заметил:
— Да, «поползновения» моего брата порой оказываются достаточно похотливыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102