— Пока хватит. Но не строй иллюзий. А что ты будешь делать с другими городами, где нападают на наши гарнизоны?
— Ничего. Я хочу стать для греков предводителем, а не тираном. Они должны понять, что я им не враг. Что их враг — за морем, что это перс, отказавшийся дать свободу греческим городам в Азии.
— Это правда, что ты велел расследовать убийство твоего отца?
— Да, я поручил это Каллисфену.
— И думаешь, ему удастся узнать истину?
— Думаю, он сделает все возможное.
— А если выяснится, что за убийством стоят греки? Например, афиняне?
— Я решу, что делать, когда придет время.
— Тебе известно, что Каллисфен встречался с Аристотелем?
— Конечно.
— А как ты объяснишь, что Аристотель не пришел поговорить с тобой?
— В последнее время со мной было непросто поговорить. А может быть, он хотел сохранить полную независимость суждений.
Последний отряд гетайров исчез из виду под все слабеющий бой барабана, и фиванцы собрались на совет, чтобы принять решение. Пришло письмо из Калабрии от Демосфена, призывавшее не отчаиваться.
«На македонском троне мальчишка, — говорилось в письме, — и ситуация благоприятствует».
Слова оратора всех воодушевили, хотя многие все же призывали к сдержанности. Вмешался один старик, потерявший при Херонее двоих сыновей:
— Этот мальчишка, как его называет Демосфен, за три дня без потерь завоевал Фессалию и послал нам недвусмысленное предупреждение, устроив этот парад под нашими стенами. Я бы к нему прислушался.
Но крики озлобленного большинства заглушили этот призыв, к рассудительности, и фиванцы стали готовиться к восстанию, как только представится такая возможность.
Александр беспрепятственно подошел к Коринфу, созвал там совет всеэллинского союза и попросил назначить его командующим всех войск конфедерации.
— Каждое государство — член союза — будет свободно устанавливать свои внутренние законы и порядки по своему усмотрению и в соответствии с традиционным государственным устройством, — заявил он с места, принадлежавшего раньше его отцу. — Единственная цель союза — освободить греков в Азии от персидской власти и поддерживать нерушимый мир между греками на полуострове.
Все делегаты поддержали это предложение, за исключением спартанцев, которые в свое время также не поддерживали и Филиппа.
— Мы сами привыкли возглавлять союзы, — заявил их представитель Александру. — Мы не привыкли к тому, чтобы нас вели.
— Мне очень жаль, — ответил царь, — поскольку спартанцы — прекрасные воины. Однако сегодня самый могущественный народ среди греков — македоняне, и вполне справедливо, что они получают главенствующую роль.
Но он произнес это с горечью, так как помнил спартанскую доблесть, проявленную при Фермопилах и Платее. Он также сознавал, что никакая сила не способна противостоять коррозии времени и только слава проживших жизнь с честью с течением лет возрастает.
По пути назад Александр хотел посетить Дельфы и остался поражен и очарован чудесами священного города. Он остановился перед фронтоном грандиозного святилища Аполлона и взглянул на слова, начертанные золотыми буквами:
ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ
— По-твоему, что они означают? — спросил его Кратер, которого никогда не занимали философские проблемы.
— Это же очевидно, — ответил Александр. — Познать самого себя — самая сложная задача. Если кому-то удастся до дна познать самого себя, он сумеет понять и других, и окружающий мир.
Они посмотрели на длинную очередь благочестивых паломников. Откуда только не приходили сюда люди с подношениями и вопросами для бога! Не было ни одного места в греческом мире, чьи представители не встретились бы здесь.
— Ты веришь, что оракул говорит правду? — спросил Птолемей.
— У меня в ушах все еще звучит ответ моему отцу.
— Ответ был неоднозначный, — возразил Гефестион.
— Но, в конце концов, он сбылся, — ответил Александр. — Будь с нами Аристотель, он бы, возможно, сказал, что пророчества способны скорее влиять на будущее, чем предвидеть его…
— Вероятно, — кивнул Гефестион. — Когда-то и я посещал в Миезе его уроки: Аристотель ни во что не верит, даже в богов. Он опирается только на свой разум.
***
Сложив руки на животе, Аристотель прислонился к спинке кресла.
— А Дельфийский оракул? Ты учел ответ из Дельф? Даже это может вызвать подозрения. Помни: оракул живет за счет доверия к нему, но, чтобы создать это доверие, ему нужно бесконечное наследие знаний. И никто в мире не обладает такими знаниями, как жрецы святилища Аполлона: за счет их они могут предсказывать будущее. Или же определять его. Результат один.
Каллисфен положил руки на стол, где были написаны имена всех, кого на данный момент можно было заподозрить в причастности к убийству царя.
Аристотель продолжил:
— Что ты знаешь об убийце? Кого он посещал последнее время, непосредственно перед цареубийством?
— Насчет этого есть одна некрасивая история, дядя, — начал Каллисфен. — История, в которой глубоко замешан Аттал, отец Эвридики. Можно сказать, по уши.
— И Аттала убили.
— Именно.
— И Эвридика тоже мертва.
— По сути, да. Александр уже построил для нее пышную гробницу.
— Более того, он набросился на свою мать Олимпиаду за то, что она с ней сделала, и, возможно, за убийство ребенка.
— Это как будто оправдывает Александра.
— Но в то же время убийство было ему на руку.
— Подозреваешь его?
— Насколько я его знаю, он не мог этого сделать. Но иногда знание или подозрение о готовящемся преступлении без серьезных попыток ему помешать можно считать формой соучастия. Трудность в том, что слишком многие были заинтересованы в убийстве Филиппа. Мы должны продолжать сбор информации. Истина в этом случае может оказаться суммой большого числа улик против того или иного из подозреваемых. Продолжай расследование фактов, касающихся Аттала, а потом сообщи мне. Но сообщи также и Александру: ведь это он поручил тебе расследование.
— Я должен докладывать ему обо всем?
— Обо всем. И не упусти его реакции.
— Можно сказать ему, что ты мне помогаешь?
— Конечно, — ответил философ. — Во-первых, потому что ему это доставит удовольствие. А во-вторых, потому что он и так знает об этом.
ГЛАВА 42
Парменион вернулся в Пеллу вместе со своим сыном Филотом к концу осени, отдав все необходимые распоряжения, чтобы войско в Азии могло спокойно перезимовать.
Его принял Антипатр, хранивший в это время царскую печать и исполнявший обязанности регента.
— Мне очень жаль, что я не смог принять участия в похоронах царя, — сказал Парменион. — И я очень сожалею о смерти Аттала, хотя не скажу, что она стала для меня неожиданностью.
— Однако Александр выразил тебе свое полное доверие, послав к тебе Филота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80