— Марии Петровны Гвардейцевой… Хотя это тоже ее девичья фамилия… Вы сразу поймете, насколько она еще молода.
— А она и так еще совсем не старая. Она даже очень молодая.
— Ну вот! — обрадовался чему-то Вилен Сергеевич. — Партийная школа, комсомольская выправка. Я в этом и не сомневался, — он задумался, глядя на зеленую ряску пруда, но, видимо, обдумав что-то окончательно, произнес: — Можно ли дочери говорить об этом? Но вы все-таки замужняя женщина, хотя и выглядите совсем юной девочкой…
— Вы так щедры на комплименты, Вилен Сергеевич! Лучше говорите без предисловий. Вы были влюблены в Машу Гвардейцеву, а вам предпочли какого-то студента с истфака?
— Не угадали, Анечка. В нее был влюблен один человек. Непростая личность, неординарная. Влюблен… Ладно, вы взрослая девочка… У них был роман, по тем временам даже очень неприличный, открытый. На конференции они сидели в зале рядом, взявшись за руки, и смотрели друг на друга. Первый секретарь обкома даже послал им из президиума записку: «Смотрите на докладчика, Ромеа и Жульета, мать вашу!». Так и написал «Жульета»… Только не стоит об этом, наверное, говорить маме. Зачем бередить прошлое? У нее совсем другая жизнь. Помните, не знаю чьи, стихи? «Тра-та-та-та, тра-та-та-та, истина проста: никогда не возвращайся в прежние места…»
— Шпаликов.
— Что вы говорите?
— Шпаликов, говорю. Поэт Геннадий Шпаликов. «Даже если пепелище выглядит вполне, не найти того, что ищем, — ни тебе, ни мне…» Наше пепелище тоже выглядит вполне, — неожиданно для себя сказала Аня.
Стихи как-то сами легли, как говорит современная молодежь, оказались в тему. Вилен Сергеевич вздрогнул, или ненадежная скамейка просто качнулась. Он сделал вид, что просто решил поменять позу.
— Только он не прав, этот Шпаликов, — сказал Пафнутьев. — Всегда все можно найти. Кто ищет, тот всегда найдет. Меня, например, так воспитывали. Надо только выбирать правильную цель…
— И средства, — подсказала Аня.
— Возможно, — засмеялся Вилен Сергеевич. — Вы красиво работали сегодня. Я вам уже об этом говорил… Но главное, что вы вообще психологически точно поступили, просто встали рядом с мужем и стали работать, не отговаривая его от глупого поступка, не рассуждая… Мне это очень сегодня понравилось.
— Вы считаете поступок Иеронима глупым?
— Все, что идет не от холодного расчета, по-своему глупо, — ответил Пафнутьев, но тут же поправился: — Но без этой глупости не обойтись. Тут уж ничего не поделаешь.
Теперь уже Аня насторожилась. Пафнутьев каким-то образом подбирался к ее собственным рассуждениям о глупости людей и женщины в частности. Опять она почувствовала его мягкие щупальца.
— А поступок вашего мужа глупым я бы не назвал. Кто-нибудь, но только не я. Я внимательно наблюдаю за ним… Скажите, Анечка, вы счастливы?
— В каком смысле? — спросила Аня и почувствовала, что ей становится слишком душно рядом с этим человеком. Действительно, эпитет «душный» подходил к нему как нельзя лучше.
— В смысле супружеской жизни.
— Неужели, Вилен Сергеевич, вы хотите предложить мне стать вашей любовницей? — Аня решила форсировать события и закончить не совсем приятное общение с этим человеком.
Пафнутьев хохотнул так громко, что кто-то из обитателей пруда шлепнулся в воду.
— Вы ставите меня в очень щекотливое положение, Анечка. Если я отвечу «нет», вы, пожалуй, обидитесь. И вправду, такая женщина, как вы, не может не нравиться и не, прошу прощения, желаться. Отвечу «да», и опять рискую обидеть вас как верную супругу… Поэтому давайте оставим этот вопрос открытым. Хотя вы сами его открыли, заметьте, Анечка… Я хотел поговорить с вами об Иерониме.
— Со мной о моем муже? — Аня хотела уже подняться и уйти, но Вилен Сергеевич мягкой ладонью удержал ее.
— Погодите еще минуточку. Поверьте, что у меня есть цель, и я уже выбрал средства. И если я веду сейчас себя бестактно, значит, так нужно для меня и для вас. Поэтому не сердитесь раньше времени. Меня очень беспокоит Иероним…
— У вас с ним какие-то совместные дела? — спросила Аня, вспомнив свой разговор с Никитой Фасоновым.
— Я буду откровенен, насколько это возможно. Я принимаю в Иерониме активное участие. Упреждая ваше ироничное замечание, скажу, что совсем не бескорыстно. Вы не могли не заметить, что дела Иеронима за последний год стали весьма успешны. Мало сейчас в России таких успешных художников, как Лонгин.
— Вы являетесь его продюсером?
— Неофициально.
— А Тамара Леонидовна?
— Ее можно назвать вдохновителем, идейным лидером нашего предприятия.
— Музой?
— Музой нашего художника являетесь вы, — Вилен Сергеевич легонько, подушечками пальцев, коснулся руки Ани.
— Значит, я тоже являюсь членом вашего совместного предприятия, пусть и в качестве музы?
— Как вы правильно все понимаете, Анечка! — Вилен Сергеевич даже придвинулся к ней несколько ближе. — С вами так легко разговаривать. Вы просто схватываете на лету. Именно поэтому я хочу предложить вам более конкретные обязанности, чем этой самой музы художника, с соответствующей оплатой. Ведь музе, насколько я помню греческую мифологию, ничего особенного не было позволено. Бродили они за своим Аполлоном по Парнасу, пили водичку из этого источника вдохновения…
— Иппокрены.
— Вот-вот. Аполлон, как полноправный бог, закусывал на Олимпе нектаром, а девушки его, то есть музы, перебивались, как придется. Что-то, безусловно, им перепадало, но это крохи. Поэтому они и ходили за Аполлоном таким табуном. Не было у них материальной независимости, отсюда их несамостоятельность, подчиненность…
— Вилен Сергеевич, вы замечательно интерпретируете греческую мифологию, — похвалила его Аня.
— Высшая партийная школа, Анечка. Уроки пропаганды и контрпропаганды. До сих пор помогает мне и выручает. Как журналисту — будущему пропагандисту и агитатору — могу вам дать почитать конспекты. До сих пор храню… Так вот. Я предлагаю музе этот самый нектар…
— …и амброзию, — добавила Аня.
— Что? — не понял Пафнутьев.
— Ну, на Олимпе давали в комплексном обеде нектар и амброзию.
— Первое и второе? Надо запомнить…
— Значит, вы предлагаете ввести меня на Олимп? И что за работу вы мне предлагаете? Нектар так просто не дают.
— И амброзию тоже, — добавил Вилен Сергеевич, повторяя новое для него слово. — Работа ваша будет очень простая. Прямо по вашей специальности. Да вы сейчас уже ее выполняете.
— Каким же образом?
— Говорите со мной. Просто говорите, а за это будете получать хорошие деньги…
Если бы Аня закусывала в данный момент, она бы поперхнулась, даже нектаром или амброзией. Ей пришла в голову неожиданная мысль: а не извращенец ли господин Пафнутьев? Не попросит ли он сексуальных сеансов по телефону?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69