Всего год назад она вышла замуж в третий раз за хозяина своей фирмы. Сразу стала менеджером, купила новенький «фольксваген—гольф». Между прочим, это вслед за ней почти всю дорогу до санатория ехал мачехин «вольво». В ее стареющем лице была какая-то роковая тайна, сокрытое от посторонних глаз переживание.
Анатоль попробовал за Ольгой Владимировной приударить, но, увидев ее мужа, высокого красавца с кинематографическим лицом, сник и потерял к ней интерес. Другое дело главный бухгалтер «Спецтуннеля» Татьяна Викторовна. Эта, несмотря на полную, совершенно ровную с боков фигуру, с маниакальным упорством влезала в мини-юбки и укороченные шорты. К ухаживаниям Анатоля относилась благосклонно, но когда он напружинивался для решающего броска, вдруг отшивала его в самых рыночных выражениях. Она быстро оглядывалась по сторонам в поисках чего-нибудь более достойного ее бухгалтерского обаяния и женственной фигуры. Но не почувствовав вокруг никакого интереса к своей особе, опять давала повод Анатолю суетиться вокруг нее. Так продолжалось довольно долго, и, кажется, нравилось и Татьяне Викторовне, и Юлию Викентьевичу. Наверное, в этом, по их мнению, и состоял настоящий отдых.
Аня не дичилась, была приветлива со всеми, не отказывалась поболтать с женщинами, отшучивалась в ответ на предложения мужчин, даже соглашалась на прогулки по берегу Финского залива с престарелым Анатолем. Дни стояли солнечные, с голубым небом и смазанными высоким ветром облаками. Песок и камни были уже холодными, но доктор Хачатурян рекомендовал ей рефлексотерапию, то есть ходить по камням босыми ногами. Анатоль тоже стал выпрашивать у доктора такую же рекомендацию. Но Хачатурян посоветовал ему держать ноги в тепле, сказав, что Анатоль, может, и молод душой, но кости у него уже семидесятилетние.
Так они и гуляли по утрам. Аня босиком по самой линии воды, иногда оступаясь и вскидывая вверх руки, а Анатоль в ботинках по сухому песочку. Анатоль задавал какие-то вопросы, нащупывал тему, Аня отвечала односложно, полагая, что с живчика хватит и совместной прогулки. Вдали узенькой полоской темнел остров. По утрам в прозрачном воздухе он обретал свой зеленый цвет, плохо различимый на таком расстоянии в обычное время. Они доходили, как правило, до травяной косы и возвращались назад. У огромного розоватого валуна сворачивали к санаторию. Здесь на пляже им встречалась обычно Ольга Владимировна. Она сидела прямо на песке и смотрела вдаль.
— Оленька, не сидите на холодном песке. Давайте я вам постелю свою куртку, — каждый раз Анатоль говорил ей одно и то же, и каждый раз она поднималась и возвращалась вместе с ними в санаторий.
Как-то раз туннельный бухгалтер выказала Анатолю наибольшую благосклонность, и он отказался от утренней прогулки с «воплощением молодости и женской прелести», как он слащаво называл Аню. Ее это совсем не расстроило, наоборот, приставучий старик, хоть и не особенно надоедал, но нагонял на нее легкую тоску.
Она сняла кроссовки, прошла к воде и потрогала воду ногой, будто собиралась купаться.
— Как водичка? — послышался сзади приятный голос Ольги Владимировны.
— Около берега ничего, но еще пару шагов, и ноги будет сводить, — ответила Аня.
— А я бы рискнула, но только с костром и водкой…
— А я бы за компанию, — добавила Аня.
Они немного посмеялись собственной показной смелости и пошли вместе, но не по обычному маршруту, а в обратном направлении.
— Где же ваш кавалер? — спросила Ольга Владимировна. — Уж не изменил ли он вам с сестрой-хозяйкой? Почему он до сих пор не обратил внимание на свою ровесницу?
— Татьяна Викторовна заронила в нем надежду.
— Анатоль променял мечту на надежду, — серьезным голосом пошутила она. — Дай бог, чтобы все у человека было вовремя. Первая любовь, женитьба, дети, внуки, смерть. Чтобы человек не выглядел так, как вот эта пляжная раздевалка, но только зимой, засыпанная снегом, на берегу обледенелого залива. Как отвратительны бодренькие старики, бегающие за молодыми женщинами, но противны и рассудительные юноши, просчитывающие жизнь, не верящие, что жизнь бесконечно долгая и еще можно без оглядки валять дурака…
— Ой! — воскликнула Аня. — А я не верю в бесконечную жизнь и стараюсь не валять дурака.
— Вы уже женатая женщина, можно сказать, матрона. Это ваш муж был за рулем «вольво»?
— Боже упаси, — взмахнула Аня рукой, чтобы отстраниться от такой мысли и одновременно сохранить равновесие на мокрых камнях. — Человек, конечно, ко всему привыкает, но жить с такой азиатско-уголовной физиономией!..
— Чему вы смеетесь? — удивилась Ольга Владимировна, когда Аня вдруг рассмеялась чему-то понятному только ей.
— Это я сквозь слезы. Рассуждаю об уголовных физиономиях, а у самой муж сидит в «Крестах»…
— За что?
— За убийство, — просто ответила девушка и внимательно посмотрела на Ольгу Владимировну. Сейчас та сошлется на обязательные процедуры или придумает еще какой-нибудь предлог, чтобы вежливо раскланяться с женой убийцы. Но женщина так же медленно брела рядом по пустынному пляжу.
— Вас не шокирует, что вы совершаете моцион с женой убийцы?
— А вас не шокирует, что вы совершаете моцион с убийцей? — спросила в ответ Ольга Владимировна.
— Вы хотите сказать, что убили человека? — Аня остановилась, и ее босые ноги по щиколотку зарылись в мокрый и холодный снизу песок.
— Вы только не подумайте, что я какая-то Никита. Нет, все было банально и просто… Я сидела в КПЗ, потом был суд. Адвокат говорил про смягчающие обстоятельства, про состояние аффекта, про самозащиту, досадную случайность… Это подействовало на суд, на приговор, но разве это меняет что-нибудь во мне самой? Женщина дает жизнь, убивать она не должна ни при каких обстоятельствах. Лучше ей самой умереть, уйти в пещеру, монастырь. Если бы я тогда знала, что человека убить так легко, что он так же хрупок, как хрустальная ваза!
Аню пробирал холод, исходящий и от сырой земли, и от понимания, какое страдание держит в себе эта женщина. Ей пришло в голову, что ее мука похожа на ребенка, которого она носит в собственном теле, но который никогда не родится. А так хотелось утешить эту женщину, больше того, Ане вдруг захотелось подружиться с ней.
— Ольга Владимировна, я вот что хочу вам сказать. Я сейчас это вдруг ясно поняла. Пока еще неизвестно, убил мой муж или нет. Вроде, все указывает на него, и причины у него были на это убийство, и он последним видел убитого, и косвенно все на него указывает, да и сам он уже признался. Его бы давно уже засудили. Только следователь попался очень необычный, сомневающийся чудак, заварит зеленый чай странным способом и думает о жизни, о вечности. Разве таким следователем можно быть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Анатоль попробовал за Ольгой Владимировной приударить, но, увидев ее мужа, высокого красавца с кинематографическим лицом, сник и потерял к ней интерес. Другое дело главный бухгалтер «Спецтуннеля» Татьяна Викторовна. Эта, несмотря на полную, совершенно ровную с боков фигуру, с маниакальным упорством влезала в мини-юбки и укороченные шорты. К ухаживаниям Анатоля относилась благосклонно, но когда он напружинивался для решающего броска, вдруг отшивала его в самых рыночных выражениях. Она быстро оглядывалась по сторонам в поисках чего-нибудь более достойного ее бухгалтерского обаяния и женственной фигуры. Но не почувствовав вокруг никакого интереса к своей особе, опять давала повод Анатолю суетиться вокруг нее. Так продолжалось довольно долго, и, кажется, нравилось и Татьяне Викторовне, и Юлию Викентьевичу. Наверное, в этом, по их мнению, и состоял настоящий отдых.
Аня не дичилась, была приветлива со всеми, не отказывалась поболтать с женщинами, отшучивалась в ответ на предложения мужчин, даже соглашалась на прогулки по берегу Финского залива с престарелым Анатолем. Дни стояли солнечные, с голубым небом и смазанными высоким ветром облаками. Песок и камни были уже холодными, но доктор Хачатурян рекомендовал ей рефлексотерапию, то есть ходить по камням босыми ногами. Анатоль тоже стал выпрашивать у доктора такую же рекомендацию. Но Хачатурян посоветовал ему держать ноги в тепле, сказав, что Анатоль, может, и молод душой, но кости у него уже семидесятилетние.
Так они и гуляли по утрам. Аня босиком по самой линии воды, иногда оступаясь и вскидывая вверх руки, а Анатоль в ботинках по сухому песочку. Анатоль задавал какие-то вопросы, нащупывал тему, Аня отвечала односложно, полагая, что с живчика хватит и совместной прогулки. Вдали узенькой полоской темнел остров. По утрам в прозрачном воздухе он обретал свой зеленый цвет, плохо различимый на таком расстоянии в обычное время. Они доходили, как правило, до травяной косы и возвращались назад. У огромного розоватого валуна сворачивали к санаторию. Здесь на пляже им встречалась обычно Ольга Владимировна. Она сидела прямо на песке и смотрела вдаль.
— Оленька, не сидите на холодном песке. Давайте я вам постелю свою куртку, — каждый раз Анатоль говорил ей одно и то же, и каждый раз она поднималась и возвращалась вместе с ними в санаторий.
Как-то раз туннельный бухгалтер выказала Анатолю наибольшую благосклонность, и он отказался от утренней прогулки с «воплощением молодости и женской прелести», как он слащаво называл Аню. Ее это совсем не расстроило, наоборот, приставучий старик, хоть и не особенно надоедал, но нагонял на нее легкую тоску.
Она сняла кроссовки, прошла к воде и потрогала воду ногой, будто собиралась купаться.
— Как водичка? — послышался сзади приятный голос Ольги Владимировны.
— Около берега ничего, но еще пару шагов, и ноги будет сводить, — ответила Аня.
— А я бы рискнула, но только с костром и водкой…
— А я бы за компанию, — добавила Аня.
Они немного посмеялись собственной показной смелости и пошли вместе, но не по обычному маршруту, а в обратном направлении.
— Где же ваш кавалер? — спросила Ольга Владимировна. — Уж не изменил ли он вам с сестрой-хозяйкой? Почему он до сих пор не обратил внимание на свою ровесницу?
— Татьяна Викторовна заронила в нем надежду.
— Анатоль променял мечту на надежду, — серьезным голосом пошутила она. — Дай бог, чтобы все у человека было вовремя. Первая любовь, женитьба, дети, внуки, смерть. Чтобы человек не выглядел так, как вот эта пляжная раздевалка, но только зимой, засыпанная снегом, на берегу обледенелого залива. Как отвратительны бодренькие старики, бегающие за молодыми женщинами, но противны и рассудительные юноши, просчитывающие жизнь, не верящие, что жизнь бесконечно долгая и еще можно без оглядки валять дурака…
— Ой! — воскликнула Аня. — А я не верю в бесконечную жизнь и стараюсь не валять дурака.
— Вы уже женатая женщина, можно сказать, матрона. Это ваш муж был за рулем «вольво»?
— Боже упаси, — взмахнула Аня рукой, чтобы отстраниться от такой мысли и одновременно сохранить равновесие на мокрых камнях. — Человек, конечно, ко всему привыкает, но жить с такой азиатско-уголовной физиономией!..
— Чему вы смеетесь? — удивилась Ольга Владимировна, когда Аня вдруг рассмеялась чему-то понятному только ей.
— Это я сквозь слезы. Рассуждаю об уголовных физиономиях, а у самой муж сидит в «Крестах»…
— За что?
— За убийство, — просто ответила девушка и внимательно посмотрела на Ольгу Владимировну. Сейчас та сошлется на обязательные процедуры или придумает еще какой-нибудь предлог, чтобы вежливо раскланяться с женой убийцы. Но женщина так же медленно брела рядом по пустынному пляжу.
— Вас не шокирует, что вы совершаете моцион с женой убийцы?
— А вас не шокирует, что вы совершаете моцион с убийцей? — спросила в ответ Ольга Владимировна.
— Вы хотите сказать, что убили человека? — Аня остановилась, и ее босые ноги по щиколотку зарылись в мокрый и холодный снизу песок.
— Вы только не подумайте, что я какая-то Никита. Нет, все было банально и просто… Я сидела в КПЗ, потом был суд. Адвокат говорил про смягчающие обстоятельства, про состояние аффекта, про самозащиту, досадную случайность… Это подействовало на суд, на приговор, но разве это меняет что-нибудь во мне самой? Женщина дает жизнь, убивать она не должна ни при каких обстоятельствах. Лучше ей самой умереть, уйти в пещеру, монастырь. Если бы я тогда знала, что человека убить так легко, что он так же хрупок, как хрустальная ваза!
Аню пробирал холод, исходящий и от сырой земли, и от понимания, какое страдание держит в себе эта женщина. Ей пришло в голову, что ее мука похожа на ребенка, которого она носит в собственном теле, но который никогда не родится. А так хотелось утешить эту женщину, больше того, Ане вдруг захотелось подружиться с ней.
— Ольга Владимировна, я вот что хочу вам сказать. Я сейчас это вдруг ясно поняла. Пока еще неизвестно, убил мой муж или нет. Вроде, все указывает на него, и причины у него были на это убийство, и он последним видел убитого, и косвенно все на него указывает, да и сам он уже признался. Его бы давно уже засудили. Только следователь попался очень необычный, сомневающийся чудак, заварит зеленый чай странным способом и думает о жизни, о вечности. Разве таким следователем можно быть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69