Невольно Пег вспомнила малышку Пегги, которая терпеть не могла этих звуков. Может, Гораций был абсолютно прав, так упорно настаивая на своей глупости. Может, дух малышки Пегги до сих пор обитает в домике у ручья.
Однако в дверях сейчас стояла мисс Ларнер, и именно с ней предстояло договариваться старушке Пег.
— Мисс Ларнер, меня зовут Маргарет Гестер. Мой муж и я владеем этим домиком.
— О, прошу меня извинить. Вы моя хозяйка, а я повела себя так грубо. Прошу вас, входите.
Вот это дела! Старушка Пег шагнула через порог и замерла на секунду, обозревая комнатку. Еще вчера ее чистые стены были голыми и безжизненными, ожидая своего часа. Теперь же домик был почти обжит — на столе лежала чистая салфеточка и стояла дюжина книг, на полу маленький коврик, а на вбитые в стену крючья были повешены два платья. Сундук и сумки убраны в угол. Домик выглядел так, словно в нем уже кто-то живет. Старушка Пег сама не понимала, что ожидала здесь увидеть. Естественно, кроме черного наряда, предназначенного для путешествий, у мисс Ларнер имеются и другие платья. Просто старушка Пег не могла себе представить, что эта леди опускается до чего-то столь обыденного, как перемена платья. Хотя что в этом особенного? Наверное, снимая одно платье, перед тем как надеть другое, она остается в простом нижнем белье, как и всякая другая женщина…
— Прошу вас, миссис Гестер, садитесь.
— Мы здесь не больно-то привыкли ко всяким «мистерам» и «миссис». Так у нас разве что законников называют, мисс Ларнер. Меня же обычно кличут тетушкой Гестер, иногда старушкой Пег.
— Старушка Пег. Какое… какое интересное имя.
Она было подумала объяснить, почему ее называют «старушкой», — ей захотелось рассказать, что когда-то у нее была дочь, которая потом убежала. Но тогда будет довольно трудно растолковать учительнице, откуда у нее появился чернокожий сын. Зачем посвящать чужого человека в непонятности семейной жизни?
— Мисс Ларнер, я не стану ходить вокруг да около. У вас есть нечто, что очень нужно мне.
— И что же?
— Дело, честно говоря, не во мне, а в моем сыне, Артуре Стюарте.
Если она и узнала имя короля, то ничем этого не показала.
— И что же требуется от меня, тетушка Гестер?
— Я хочу, чтобы вы его учили.
— За этим я и приехала в Хатрак, тетушка Гестер. Чтобы учить детей.
— Но не Артура Стюарта. Ведь эти тупоголовые трусы из школьного совета настояли на своем.
— Почему же они не приняли вашего сына? Наверное, он вышел из должного возраста?
— Да нет, мисс Ларнер, возраст у него как раз для школы. Вот только цветом он не вышел.
Мисс Ларнер ждала, лицо ее было непроницаемо.
— Он чернокожий, мисс Ларнер.
— Наверное, не полностью, а только наполовину? — предположила учительница.
Естественно, учительница попыталась дознаться, откуда у жены хозяина гостиницы появился ребенок-полукровка. Старушка Пег с неприкрытым удовольствием следила за тем, как учительница старается вести себя вежливо, хотя внутри наверняка вся сжимается от ужаса. Но нельзя ей позволять долго обсасывать эту мысль.
— Он приемный сын, мисс Ларнер, — ответила Пег. — Скажем так, его чернокожая мама разродилась ребенком-полукровкой.
— И вы по доброте своего сердца?…
Послышалось ли ей, что в голосе мисс Ларнер прозвучали нотки отвращения?
— Я очень хотела ребенка. Я забочусь об Артуре Стюарте не из жалости. Он теперь мой сын.
— Понимаю, — кивнула мисс Ларнер. — Но добропорядочные горожане Хатрака решили, что образование их детей пострадает, если моим словам будут внимать не только ушки белых ребятишек, но и мальчика-полукровки?
Снова мисс Ларнер явила неприкрытое отвращение, только теперь уже старушка Пег позволила себе возликовать, услышав, как произнесла свои слова мисс Ларнер.
— Не могли бы вы учить его, мисс Ларнер?
— Признаюсь, тетушка Гестер, я слишком долго жила в городе квакеров и совершенно позабыла, что на этом свете существуют места, где узколобые люди могут вести себя столь постыдно и наказывать бедного мальчика за то, что тот имел несчастье родиться не с тем цветом кожи, который положен. Уверяю вас, я вообще откажусь вести школу, пока вашему приемному сыну не позволят стать одним из моих учеников.
— Нет! — в ужасе вскричала старушка Пег. — Нет, мисс Ларнер, так может зайти слишком далеко.
— Я не скрываю своего эмансипационизма, тетушка Гестер, и не стану потворствовать людям, которые сговорились лишить детей с черной кожей их интеллектуального наследия.
Старушка Пег даже не представляла себе, что такое «интеллектуальное наследие», но поняла, что мисс Ларнер прониклась большим сочувствием к ней. Однако если учительница и дальше будет стоять на своем, то весь план рухнет.
— Вы должны выслушать меня, мисс Ларнер. Ничего не изменится, если вы вмешаетесь. Просто найдут еще одного учителя, а мне и Артуру Стюарту будет только хуже. Нет, я всего лишь хочу попросить, чтобы вы выделяли ему вечером часок-другой — хотя бы пару дней в неделю. Я заставлю его учиться днем, чтобы он лучше понимал то, что вы потом будете объяснять. Вот увидите, он у меня умненький мальчик. Он уже знает все буквы — алфавит рассказывает лучше, чем мой Гораций. Гораций Гестер — это мой муж. Поэтому я прошу вас выделить Артуру хотя бы несколько часов в неделю. Вот почему мы так старались обновить этот домик, чтобы вы могли здесь заниматься с ним.
Мисс Ларнер поднялась с постели, на краешке которой сидела, и подошла к окну.
— Я и подумать не могла… Я буду втайне обучать ребенка, словно преступление какое совершаю.
— В глазах некоторых людей, мисс Ларнер, так оно и есть…
— Ни секунды в этом не сомневаюсь.
— Но разве вы, квакеры, не договариваетесь о чем-нибудь втихую? Я прошу вас, чтобы вы никому об этом не говорили, ну, понимаете…
— Я не квакер, тетушка Гестер. Я обыкновенный человек, который отказывается отрицать человечность других людей, если только своими поступками они сами не лишили себя почетного звания разумного существа.
— Значит, вы согласны учить его?
— Да, но после занятий в школе. Я буду учить его у себя, в доме, который предоставили мне вы и ваш муж. Но учить тайно? Никогда! Я всему городу объявлю, что вечерами занимаюсь с Артуром Стюартом. Я вольна сама выбирать учеников — этот пункт специально оговорен в моем соглашении, а пока я не нарушаю условия контракта, меня обязаны терпеть по крайней мере год. Вы не возражаете?
Старушка Пег с нескрываемым восхищением воззрилась на стоящую перед ней женщину.
— Нечистый меня забери! — воскликнула она. — Вы словно кошка, которой репей попал под хвост!
— К сожалению, тетушка Гестер, я никогда не видела кошку в столь отчаянной ситуации, поэтому вряд ли смогу оценить точность вашего сравнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Однако в дверях сейчас стояла мисс Ларнер, и именно с ней предстояло договариваться старушке Пег.
— Мисс Ларнер, меня зовут Маргарет Гестер. Мой муж и я владеем этим домиком.
— О, прошу меня извинить. Вы моя хозяйка, а я повела себя так грубо. Прошу вас, входите.
Вот это дела! Старушка Пег шагнула через порог и замерла на секунду, обозревая комнатку. Еще вчера ее чистые стены были голыми и безжизненными, ожидая своего часа. Теперь же домик был почти обжит — на столе лежала чистая салфеточка и стояла дюжина книг, на полу маленький коврик, а на вбитые в стену крючья были повешены два платья. Сундук и сумки убраны в угол. Домик выглядел так, словно в нем уже кто-то живет. Старушка Пег сама не понимала, что ожидала здесь увидеть. Естественно, кроме черного наряда, предназначенного для путешествий, у мисс Ларнер имеются и другие платья. Просто старушка Пег не могла себе представить, что эта леди опускается до чего-то столь обыденного, как перемена платья. Хотя что в этом особенного? Наверное, снимая одно платье, перед тем как надеть другое, она остается в простом нижнем белье, как и всякая другая женщина…
— Прошу вас, миссис Гестер, садитесь.
— Мы здесь не больно-то привыкли ко всяким «мистерам» и «миссис». Так у нас разве что законников называют, мисс Ларнер. Меня же обычно кличут тетушкой Гестер, иногда старушкой Пег.
— Старушка Пег. Какое… какое интересное имя.
Она было подумала объяснить, почему ее называют «старушкой», — ей захотелось рассказать, что когда-то у нее была дочь, которая потом убежала. Но тогда будет довольно трудно растолковать учительнице, откуда у нее появился чернокожий сын. Зачем посвящать чужого человека в непонятности семейной жизни?
— Мисс Ларнер, я не стану ходить вокруг да около. У вас есть нечто, что очень нужно мне.
— И что же?
— Дело, честно говоря, не во мне, а в моем сыне, Артуре Стюарте.
Если она и узнала имя короля, то ничем этого не показала.
— И что же требуется от меня, тетушка Гестер?
— Я хочу, чтобы вы его учили.
— За этим я и приехала в Хатрак, тетушка Гестер. Чтобы учить детей.
— Но не Артура Стюарта. Ведь эти тупоголовые трусы из школьного совета настояли на своем.
— Почему же они не приняли вашего сына? Наверное, он вышел из должного возраста?
— Да нет, мисс Ларнер, возраст у него как раз для школы. Вот только цветом он не вышел.
Мисс Ларнер ждала, лицо ее было непроницаемо.
— Он чернокожий, мисс Ларнер.
— Наверное, не полностью, а только наполовину? — предположила учительница.
Естественно, учительница попыталась дознаться, откуда у жены хозяина гостиницы появился ребенок-полукровка. Старушка Пег с неприкрытым удовольствием следила за тем, как учительница старается вести себя вежливо, хотя внутри наверняка вся сжимается от ужаса. Но нельзя ей позволять долго обсасывать эту мысль.
— Он приемный сын, мисс Ларнер, — ответила Пег. — Скажем так, его чернокожая мама разродилась ребенком-полукровкой.
— И вы по доброте своего сердца?…
Послышалось ли ей, что в голосе мисс Ларнер прозвучали нотки отвращения?
— Я очень хотела ребенка. Я забочусь об Артуре Стюарте не из жалости. Он теперь мой сын.
— Понимаю, — кивнула мисс Ларнер. — Но добропорядочные горожане Хатрака решили, что образование их детей пострадает, если моим словам будут внимать не только ушки белых ребятишек, но и мальчика-полукровки?
Снова мисс Ларнер явила неприкрытое отвращение, только теперь уже старушка Пег позволила себе возликовать, услышав, как произнесла свои слова мисс Ларнер.
— Не могли бы вы учить его, мисс Ларнер?
— Признаюсь, тетушка Гестер, я слишком долго жила в городе квакеров и совершенно позабыла, что на этом свете существуют места, где узколобые люди могут вести себя столь постыдно и наказывать бедного мальчика за то, что тот имел несчастье родиться не с тем цветом кожи, который положен. Уверяю вас, я вообще откажусь вести школу, пока вашему приемному сыну не позволят стать одним из моих учеников.
— Нет! — в ужасе вскричала старушка Пег. — Нет, мисс Ларнер, так может зайти слишком далеко.
— Я не скрываю своего эмансипационизма, тетушка Гестер, и не стану потворствовать людям, которые сговорились лишить детей с черной кожей их интеллектуального наследия.
Старушка Пег даже не представляла себе, что такое «интеллектуальное наследие», но поняла, что мисс Ларнер прониклась большим сочувствием к ней. Однако если учительница и дальше будет стоять на своем, то весь план рухнет.
— Вы должны выслушать меня, мисс Ларнер. Ничего не изменится, если вы вмешаетесь. Просто найдут еще одного учителя, а мне и Артуру Стюарту будет только хуже. Нет, я всего лишь хочу попросить, чтобы вы выделяли ему вечером часок-другой — хотя бы пару дней в неделю. Я заставлю его учиться днем, чтобы он лучше понимал то, что вы потом будете объяснять. Вот увидите, он у меня умненький мальчик. Он уже знает все буквы — алфавит рассказывает лучше, чем мой Гораций. Гораций Гестер — это мой муж. Поэтому я прошу вас выделить Артуру хотя бы несколько часов в неделю. Вот почему мы так старались обновить этот домик, чтобы вы могли здесь заниматься с ним.
Мисс Ларнер поднялась с постели, на краешке которой сидела, и подошла к окну.
— Я и подумать не могла… Я буду втайне обучать ребенка, словно преступление какое совершаю.
— В глазах некоторых людей, мисс Ларнер, так оно и есть…
— Ни секунды в этом не сомневаюсь.
— Но разве вы, квакеры, не договариваетесь о чем-нибудь втихую? Я прошу вас, чтобы вы никому об этом не говорили, ну, понимаете…
— Я не квакер, тетушка Гестер. Я обыкновенный человек, который отказывается отрицать человечность других людей, если только своими поступками они сами не лишили себя почетного звания разумного существа.
— Значит, вы согласны учить его?
— Да, но после занятий в школе. Я буду учить его у себя, в доме, который предоставили мне вы и ваш муж. Но учить тайно? Никогда! Я всему городу объявлю, что вечерами занимаюсь с Артуром Стюартом. Я вольна сама выбирать учеников — этот пункт специально оговорен в моем соглашении, а пока я не нарушаю условия контракта, меня обязаны терпеть по крайней мере год. Вы не возражаете?
Старушка Пег с нескрываемым восхищением воззрилась на стоящую перед ней женщину.
— Нечистый меня забери! — воскликнула она. — Вы словно кошка, которой репей попал под хвост!
— К сожалению, тетушка Гестер, я никогда не видела кошку в столь отчаянной ситуации, поэтому вряд ли смогу оценить точность вашего сравнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108