Но обезьяна твердо знала одно: новые стражники нравились ей еще меньше прежних. Как Буби хотелось поскорее вернуться на корабль и опять отправиться в плавание! Ну а капитан чем занимался? К примеру, сейчас он громко храпел в своей комнате после обильного пиршества. А Буби было скучно.
Пропрыгав какое-то расстояние по коридору, обезьянка нашла открытое окно и вспрыгнула на подоконник, а с него перебралась на карниз и решила прогуляться по нему. Закатное солнце ласково согрело плешивую спинку обезьяны. Зверька нисколько не пугала высота. Только услышав загадочное шипение, Буби удосужилась глянуть вниз и увидела ров, в котором кишели какие-то длинные узкие твари с головами, украшенными раздутыми капюшонами.
Кобры!
Буби испуганно взвизгнула и вцепилась в оконный переплет. В следующее мгновение она спрыгнула на пол и оказалась в незнакомой комнате, наполненной ароматом благовоний.
— Ф-у-у! — облегченно выдохнул Раджал и утер вспотевший лоб. — Еле ноги унесли.
— Я кошелек потерял! — заныл Малявка.
— А я — отрез дорогой ткани! — вздохнул Раджал.
— Тоже мне ворюги! — осклабился Рыба, извлек из складок грязной набедренной повязки сморщенный высушенный фаллос самца антилопы и победно продемонстрировал его товарищам.
— Амулет, приносящий удачу? — набычился Малявка. — Это нечестно!
Рыба выпучил глаза.
— Не было у меня никакого амулета, пока я его не спер! — Он вскочил и топнул ногой по смятой занавеске. — Так вот куда господа поглазеть выходят? Небось отсюдова тебя хорошо видать было, а, ваган?
— Пригнись! — прошипел Раджал.
— Зачем это? — Рыба перегнулся через балюстраду. — Чего бояться-то? Гляди — все опять, как было.
Он был прав. Как только стражники разогнали блаженных стариков, площадь приобрела свой обычный вид. Кричали теперь только торговцы, предлагавшие свой товар, покупатели, азартно торговавшиеся с торговцами, да кое-кто, кого прижали в толпе. Раджал, прищурившись, обвел взглядом рыночную площадь.
Но нет, все было не так, как раньше. Посередине площади по-прежнему возвышался Круг Казни, но казни в эти дни были лишены всяческих церемоний, которые предпочитал калиф.
Сердце Раджала забилось так громко, что его стук перекрыл гул базара.
Рыба вскрикнул:
— Там Фаха!
Выкрикнуть имя воришки — вряд ли так стоило поступать собрату по воровскому ремеслу, а уж тем более этому собрату совсем не стоило подпрыгивать и тыкать пальцем в толпу, находясь там, где ему вовсе не положено находиться. Раджалу надо было бы усмирить Рыбу, но он вдруг онемел от страха. Лишь на краткий миг он искоса взглянул в другой конец галереи, лишь на краткий миг там мелькнуло лицо.
Раджал хлопнул Рыбу по плечу:
— Приглядывай за Малявкой!
— Чего? А ты куда собрался, а?
Раджал ничего не ответил. Легко, пружинисто он побежал по галерее, то пригибаясь под покосившимися арками, то лавируя между колоннами. Он и сам не был уверен в том, что видел это лицо. Уже дважды он вот так бегал, и оба раза преследуемый им человек ускользал от него. Но в одном Раджал не сомневался: кто-то следил за ними; не сомневался и в том, кто это был: тот самый подлый мерзавец, что напал на него в темнице! Раджал по натуре не был жесток, но если бы ему удалось изловить этого негодяя, уж он бы ему задал трепку! Одного того, что Раджала чуть было не казнили вместо этого мальчишки, было вполне достаточно, чтобы как следует отколотить того. Но куда этот злодей девал Кристалл Короса?!
Вновь и вновь в последние дни Раджал вспоминал о том, как вертелся, привязанный к пыточному колесу. Вправду ли он увидел кристалл, горящий на груди у дочери калифа? Вправду ли от ее пальцев к нему протянулись волшебные лучи? Раджал не раз спрашивал у Прыщавого, не заметил ли он в тот день чего-нибудь странного. Парнишка-буфетчик помнил только о взрывах бомб, после которых на площадь ворвались уабины.
Раджал многого не понимал. Но если бы ему удалось изловить мальчишку-предателя, быть может, тайну удалось бы раскрыть. Раджал в этом был уверен.
Маленькие глазенки выглянули из-за ширмы.
В просторной, тихой, прохладной комнате в этот закатный час вроде бы никого не было. Буби пошевелила ноздрями, принюхалась. Обезьянка долго прожила на борту корабля и привыкла к сильным запахам, вот только запахи на корабле были совсем не такие. Для обостренного обоняния обезьяны ароматы, наполнявшие эту комнату, были столь же дурманящи, сколь дым, который мужчины, жившие в этой стране, вдыхали через извилистую трубочку, вставленную в сосуд с булькающей жидкостью. У Буби от запахов благовоний закружилась головка, но все же она осторожно пошла по комнате, с любопытством разглядывая резную мебель, хрупкие разрисованные ширмы, мерцающие под тонкими покровами стекла зеркал.
Будто бы от дуновения ветерка одно из покрывал сползло с зеркала и с тихим шелестом легло на пол. Буби вздрогнула, увидев в зеркале собственное отражение. Обезьянка съежилась — другая обезьяна тоже съежилась. Буби оскалилась — и другая обезьяна тоже оскалилась. Буби почесалась — и другая обезьяна почесалась. Ну конечно, это была не настоящая обезьяна, это была просто живая картинка! Буби возмущенно зашипела. Кто же решил так хитро подшутить над ней и напугать ее? Тут обитало какое-то колдовство, какое-то странное колдовство — в этом обезьянка уже не сомневалась.
Вдруг Буби показалось, что она расслышала какой-то звук. Буби резко развернулась. Кто-то стонал. Что бы это могло значить? Обезьяна в зеркале молчала. Может быть, звук доносился из-за одной из ширм? Из-за той, на створках которой был изображен фонтан? Буби, конечно, не знала, что это фонтан. Маленькое сердечко обезьянки часто забилось. Она очень жалела о том, что попала в эту странную комнату. Осторожно, стараясь не шуметь, Буби направилась к нарисованному фонтану.
Заглянув за ширму, обезьянка сама застонала. За ширмой лежала девушка с корабля — та самая, которая так загадочно появилась на борту в последнюю ночь плавания! Буби в отчаянии таращилась на неподвижно лежавшую девушку, вспоминая о том, как славно было сидеть у нее на руках, и о том, что эта девушка разговаривала с ней, как с подружкой. Что же с ней случилось?
И тут Буби разглядела кандалы и цепь.
Обезьянка встревоженно обернулась, гадая, что ей делать. И тут комната вдруг наполнилась странным светом. Казалось, он стремится озарить все темные углы, проникнуть за ширму. Что это могло быть такое? Буби взвизгнула бы, но ее страх был настолько силен, что она и взвизгнуть не решалась. Обезьянка осторожно выглянула из-за ширмы и с изумлением увидела фигуру, сотканную из золотого сияния, между зеркалами. О, но ведь эту фигуру она не раз видела прежде, когда сновала по кораблю!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
Пропрыгав какое-то расстояние по коридору, обезьянка нашла открытое окно и вспрыгнула на подоконник, а с него перебралась на карниз и решила прогуляться по нему. Закатное солнце ласково согрело плешивую спинку обезьяны. Зверька нисколько не пугала высота. Только услышав загадочное шипение, Буби удосужилась глянуть вниз и увидела ров, в котором кишели какие-то длинные узкие твари с головами, украшенными раздутыми капюшонами.
Кобры!
Буби испуганно взвизгнула и вцепилась в оконный переплет. В следующее мгновение она спрыгнула на пол и оказалась в незнакомой комнате, наполненной ароматом благовоний.
— Ф-у-у! — облегченно выдохнул Раджал и утер вспотевший лоб. — Еле ноги унесли.
— Я кошелек потерял! — заныл Малявка.
— А я — отрез дорогой ткани! — вздохнул Раджал.
— Тоже мне ворюги! — осклабился Рыба, извлек из складок грязной набедренной повязки сморщенный высушенный фаллос самца антилопы и победно продемонстрировал его товарищам.
— Амулет, приносящий удачу? — набычился Малявка. — Это нечестно!
Рыба выпучил глаза.
— Не было у меня никакого амулета, пока я его не спер! — Он вскочил и топнул ногой по смятой занавеске. — Так вот куда господа поглазеть выходят? Небось отсюдова тебя хорошо видать было, а, ваган?
— Пригнись! — прошипел Раджал.
— Зачем это? — Рыба перегнулся через балюстраду. — Чего бояться-то? Гляди — все опять, как было.
Он был прав. Как только стражники разогнали блаженных стариков, площадь приобрела свой обычный вид. Кричали теперь только торговцы, предлагавшие свой товар, покупатели, азартно торговавшиеся с торговцами, да кое-кто, кого прижали в толпе. Раджал, прищурившись, обвел взглядом рыночную площадь.
Но нет, все было не так, как раньше. Посередине площади по-прежнему возвышался Круг Казни, но казни в эти дни были лишены всяческих церемоний, которые предпочитал калиф.
Сердце Раджала забилось так громко, что его стук перекрыл гул базара.
Рыба вскрикнул:
— Там Фаха!
Выкрикнуть имя воришки — вряд ли так стоило поступать собрату по воровскому ремеслу, а уж тем более этому собрату совсем не стоило подпрыгивать и тыкать пальцем в толпу, находясь там, где ему вовсе не положено находиться. Раджалу надо было бы усмирить Рыбу, но он вдруг онемел от страха. Лишь на краткий миг он искоса взглянул в другой конец галереи, лишь на краткий миг там мелькнуло лицо.
Раджал хлопнул Рыбу по плечу:
— Приглядывай за Малявкой!
— Чего? А ты куда собрался, а?
Раджал ничего не ответил. Легко, пружинисто он побежал по галерее, то пригибаясь под покосившимися арками, то лавируя между колоннами. Он и сам не был уверен в том, что видел это лицо. Уже дважды он вот так бегал, и оба раза преследуемый им человек ускользал от него. Но в одном Раджал не сомневался: кто-то следил за ними; не сомневался и в том, кто это был: тот самый подлый мерзавец, что напал на него в темнице! Раджал по натуре не был жесток, но если бы ему удалось изловить этого негодяя, уж он бы ему задал трепку! Одного того, что Раджала чуть было не казнили вместо этого мальчишки, было вполне достаточно, чтобы как следует отколотить того. Но куда этот злодей девал Кристалл Короса?!
Вновь и вновь в последние дни Раджал вспоминал о том, как вертелся, привязанный к пыточному колесу. Вправду ли он увидел кристалл, горящий на груди у дочери калифа? Вправду ли от ее пальцев к нему протянулись волшебные лучи? Раджал не раз спрашивал у Прыщавого, не заметил ли он в тот день чего-нибудь странного. Парнишка-буфетчик помнил только о взрывах бомб, после которых на площадь ворвались уабины.
Раджал многого не понимал. Но если бы ему удалось изловить мальчишку-предателя, быть может, тайну удалось бы раскрыть. Раджал в этом был уверен.
Маленькие глазенки выглянули из-за ширмы.
В просторной, тихой, прохладной комнате в этот закатный час вроде бы никого не было. Буби пошевелила ноздрями, принюхалась. Обезьянка долго прожила на борту корабля и привыкла к сильным запахам, вот только запахи на корабле были совсем не такие. Для обостренного обоняния обезьяны ароматы, наполнявшие эту комнату, были столь же дурманящи, сколь дым, который мужчины, жившие в этой стране, вдыхали через извилистую трубочку, вставленную в сосуд с булькающей жидкостью. У Буби от запахов благовоний закружилась головка, но все же она осторожно пошла по комнате, с любопытством разглядывая резную мебель, хрупкие разрисованные ширмы, мерцающие под тонкими покровами стекла зеркал.
Будто бы от дуновения ветерка одно из покрывал сползло с зеркала и с тихим шелестом легло на пол. Буби вздрогнула, увидев в зеркале собственное отражение. Обезьянка съежилась — другая обезьяна тоже съежилась. Буби оскалилась — и другая обезьяна тоже оскалилась. Буби почесалась — и другая обезьяна почесалась. Ну конечно, это была не настоящая обезьяна, это была просто живая картинка! Буби возмущенно зашипела. Кто же решил так хитро подшутить над ней и напугать ее? Тут обитало какое-то колдовство, какое-то странное колдовство — в этом обезьянка уже не сомневалась.
Вдруг Буби показалось, что она расслышала какой-то звук. Буби резко развернулась. Кто-то стонал. Что бы это могло значить? Обезьяна в зеркале молчала. Может быть, звук доносился из-за одной из ширм? Из-за той, на створках которой был изображен фонтан? Буби, конечно, не знала, что это фонтан. Маленькое сердечко обезьянки часто забилось. Она очень жалела о том, что попала в эту странную комнату. Осторожно, стараясь не шуметь, Буби направилась к нарисованному фонтану.
Заглянув за ширму, обезьянка сама застонала. За ширмой лежала девушка с корабля — та самая, которая так загадочно появилась на борту в последнюю ночь плавания! Буби в отчаянии таращилась на неподвижно лежавшую девушку, вспоминая о том, как славно было сидеть у нее на руках, и о том, что эта девушка разговаривала с ней, как с подружкой. Что же с ней случилось?
И тут Буби разглядела кандалы и цепь.
Обезьянка встревоженно обернулась, гадая, что ей делать. И тут комната вдруг наполнилась странным светом. Казалось, он стремится озарить все темные углы, проникнуть за ширму. Что это могло быть такое? Буби взвизгнула бы, но ее страх был настолько силен, что она и взвизгнуть не решалась. Обезьянка осторожно выглянула из-за ширмы и с изумлением увидела фигуру, сотканную из золотого сияния, между зеркалами. О, но ведь эту фигуру она не раз видела прежде, когда сновала по кораблю!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182