Поверь мне.
— Я верю. — Он рассмеялся. — Не знаю, почему, но верю.
Она тоже рассмеялась:
— Разве это так плохо?
— Нет. Вовсе не плохо. Они опять умолкли.
Пастбища пошли под более резкий уклон. Он увидел, что они спускаются в лощину, окруженную холмами.
Посреди травяной роскоши располагался небольшой поселок. Он состоял из примерно дюжины круглых тростниковых хижин и примерно вдвое меньшего числа домов, рядом с которыми располагались загоны для скота. Никаких оборонительных укреплений видно не было, так же как рвов с водой и тому подобного. Видны были орки, а также лошади и вьючный скот.
Он не припоминал, чтобы когда-нибудь раньше видел это селение, и тем не менее вид казался смутно знакомым.
По пути он спросил:
— А здесь когда-нибудь была внешняя стена? Вопрос, казалось, ее почти рассмешил.
— Нет. В ней никогда не было нужды. А почему ты спрашиваешь?
— Просто мне показалось… Не знаю. А как называется поселок? У него есть имя?
— Да. Его называют Галлетон.
— Ты уверена? А иначе поселок никогда не назывался?
— Конечно уверена! А как еще его могли называть?
— Не помню.
Разговор про названия на мгновение направил его мысли по другому руслу.
— Кое-что я твердо намерен на этот раз узнать, — решительно произнес он.
— И что же это?
— Твое имя. Ты мое знаешь. Но я так и не узнал, как зовут тебя.
— Как же мы такое допустили? — Она улыбнулась. — Я Цирзарр.
Он несколько раз вполголоса повторил имя, потом объявил:
— Мне нравится. В нем есть сила, и имя соответствует твоему характеру.
— Так же, как и твое, Страйк. Я рада, что ты одобрил.
Ему показалось, будто он одержал некую победу, и, несмотря на кажущуюся ее незначительность, он некоторое время внутренне ею упивался. Но стоило ему опять посмотреть на лощину и расположенный в ней поселок, как в нем опять пробудилось то же странное смутное воспоминание. Но вспомнить более ясно не удавалось.
Теперь они уже приближались к поселку. Чувство, которое он не мог назвать, усиливалось. Вскоре они войти в скромное поселение. На них никто не обратил внимания, за исключением пары орков, которые поприветствовали его спутницу.
Цирзарр, поправился он.
Не останавливаясь, они шагали мимо хижин, домов и загонов, пока не прошли почти весь поселок. Потом, уже у самого южного конца селения, Цирзарр остановилась и указала на что-то пальцем. Проследив взглядом, он увидел, что она указывает на водоем, почти идеально круглый и наполненный сверкающей водой. Она двинулась в том направлении. Он последовал за ней.
Они сидели бок о бок на краю водоема. Она провела рукой по воде, наслаждаясь ее чувственной лаской. Он все думал о том, что никак не хотело уступить его попыткам припомнить.
— Водоем… — сказал он.
— Как чудесно. Поэтому здесь и основали поселок.
— В нем тоже есть что-то знакомое. Во всем этом есть что-то знакомое.
— И оно стало бы еще более знакомым, если бы ты пришел и обосновался здесь. Если бы ты пришел ко мне.
Этот момент должен был стать моментом восторга. Но он был отравлен. Впервые в ее обществе он испытывал тревогу. Все, что он видел раньше, все, что видел сейчас, словно собралось вместе и стучало ему в мозг. Океан и полуостров. Лощина с окружающими ее холмами. Этот водоем. Крутой меловой спуск… его должны были украшать фигуры.
Осознание налетело на него, как буря.
Вскочив на ноги, он воскликнул:
— Я знаю это место!
Он мгновенно проснулся и сел.
Прошло несколько секунд, прежде чем он переключился на окружающее. Медленно дошло, что он находится в лачуге, в Рафетвью, один, и ждет следующей атаки вражеской армии.
Потребовалось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы стряхнуть видение и вернуться к реальности.
Что не удалось стряхнуть, так это чувство, будто он знает место, в котором секунду назад побывал. Если «побывал» подходящее слово…
Солнце утомленно поднималось над горизонтом, но не было птиц, чтобы поприветствовать восход песней.
В бледном холодном свете восточные холмы отбрасывали длинные тени, однако ничто не могло скрыть колоссальный лагерь армии Хоброу. Из палаток доносились звуки целенаправленной деятельности. Хирурги все еще занимались ранеными, но Уни уже готовились к новой атаке.
Их подгоняли хранители в черных одеждах. Последние сновали повсюду, строили кавалерию и пехоту. Неважно, что многие с пропитанными кровью повязками, а у половины со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.
Сам Хоброу утратил аппетит. Он стоял на заросшем жидким подлеском склоне, вне досягаемости для лучников из проклятого населенного язычниками Рафетвью. Хотя ветерок доносил вкусные запахи с полевой кухни, единственный голод, который он испытывал, был голод по исполнению дела Господа.
Рядом с ним Мерси упала на колени и пылко прошептала:
— Аминь!
Хоброу дочитал молитву до конца и положил руку на плечо дочери:
— Видишь, дорогая? Видишь, как хрупка их оборона? Как мало обороняющихся? Сегодня Господь предаст их в наши руки. Они будут падать под нашими мечами, как пшеница под серпом.
Несколько секунд они стояли бок о бок, не обращая внимание на шум от многих тысяч солдат. Отсюда поселение Поли казалось игрушечным. Дома представлялись коробочками с нитями дыма от каминов. Угольные нити рисовали в лазурном небе странные узоры.
— Они должны знать, что их часы сочтены, папа, — сказала Мерси. — Разве они в состоянии противостоять нам?
— Они ослеплены злобой. Видишь, как фонтан нечестивости выбрасывает в воздух свои пары?
Не видеть это было трудно. В центре города поблескивал недостроенный купол храма, однако Мерси почти не замечала его. Рядом с ним, фонтанируя выше самых высоких крыш, гейзер земной силы ярко играл всеми цветами, какие Мерси могла себе вообразить.
Набравшись духу, она сказала:
— Каким прекрасным кажется лик зла. Я почти верю, что такая красота может исходить только от Господа.
— От Господа Лжи, пожалуй. Не поддавайся обману, дитя. Поли — растленные твари перед Богом и человеком. И сегодня Бог отправит их в ад, который они заслужили.
Тем временем защитники города с трудом сдерживали наступление хаоса.
Последние пожары почти догорели, в воздухе воняло паленым, а изнуренные пожарные были все в саже. Они всю ночь работали, туша десятки пожаров, но теперь Уни опять обрушили на город дождь зажигалок. Уровень воды в пруду на площади у северных ворот под напором ведерной атаки существенно снизился. Теперь вода начала медленно подниматься. Блестящая поверхность отражала затухающие ало-черные пожары. Из тех мест, где стены пострадали от пробоин, доносился маниакальный стук топоров — пробоины лихорадочно заделывали новыми бревнами. В ответ звенели молоты кузнецов, в своих кузницах они ковали новое оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Я верю. — Он рассмеялся. — Не знаю, почему, но верю.
Она тоже рассмеялась:
— Разве это так плохо?
— Нет. Вовсе не плохо. Они опять умолкли.
Пастбища пошли под более резкий уклон. Он увидел, что они спускаются в лощину, окруженную холмами.
Посреди травяной роскоши располагался небольшой поселок. Он состоял из примерно дюжины круглых тростниковых хижин и примерно вдвое меньшего числа домов, рядом с которыми располагались загоны для скота. Никаких оборонительных укреплений видно не было, так же как рвов с водой и тому подобного. Видны были орки, а также лошади и вьючный скот.
Он не припоминал, чтобы когда-нибудь раньше видел это селение, и тем не менее вид казался смутно знакомым.
По пути он спросил:
— А здесь когда-нибудь была внешняя стена? Вопрос, казалось, ее почти рассмешил.
— Нет. В ней никогда не было нужды. А почему ты спрашиваешь?
— Просто мне показалось… Не знаю. А как называется поселок? У него есть имя?
— Да. Его называют Галлетон.
— Ты уверена? А иначе поселок никогда не назывался?
— Конечно уверена! А как еще его могли называть?
— Не помню.
Разговор про названия на мгновение направил его мысли по другому руслу.
— Кое-что я твердо намерен на этот раз узнать, — решительно произнес он.
— И что же это?
— Твое имя. Ты мое знаешь. Но я так и не узнал, как зовут тебя.
— Как же мы такое допустили? — Она улыбнулась. — Я Цирзарр.
Он несколько раз вполголоса повторил имя, потом объявил:
— Мне нравится. В нем есть сила, и имя соответствует твоему характеру.
— Так же, как и твое, Страйк. Я рада, что ты одобрил.
Ему показалось, будто он одержал некую победу, и, несмотря на кажущуюся ее незначительность, он некоторое время внутренне ею упивался. Но стоило ему опять посмотреть на лощину и расположенный в ней поселок, как в нем опять пробудилось то же странное смутное воспоминание. Но вспомнить более ясно не удавалось.
Теперь они уже приближались к поселку. Чувство, которое он не мог назвать, усиливалось. Вскоре они войти в скромное поселение. На них никто не обратил внимания, за исключением пары орков, которые поприветствовали его спутницу.
Цирзарр, поправился он.
Не останавливаясь, они шагали мимо хижин, домов и загонов, пока не прошли почти весь поселок. Потом, уже у самого южного конца селения, Цирзарр остановилась и указала на что-то пальцем. Проследив взглядом, он увидел, что она указывает на водоем, почти идеально круглый и наполненный сверкающей водой. Она двинулась в том направлении. Он последовал за ней.
Они сидели бок о бок на краю водоема. Она провела рукой по воде, наслаждаясь ее чувственной лаской. Он все думал о том, что никак не хотело уступить его попыткам припомнить.
— Водоем… — сказал он.
— Как чудесно. Поэтому здесь и основали поселок.
— В нем тоже есть что-то знакомое. Во всем этом есть что-то знакомое.
— И оно стало бы еще более знакомым, если бы ты пришел и обосновался здесь. Если бы ты пришел ко мне.
Этот момент должен был стать моментом восторга. Но он был отравлен. Впервые в ее обществе он испытывал тревогу. Все, что он видел раньше, все, что видел сейчас, словно собралось вместе и стучало ему в мозг. Океан и полуостров. Лощина с окружающими ее холмами. Этот водоем. Крутой меловой спуск… его должны были украшать фигуры.
Осознание налетело на него, как буря.
Вскочив на ноги, он воскликнул:
— Я знаю это место!
Он мгновенно проснулся и сел.
Прошло несколько секунд, прежде чем он переключился на окружающее. Медленно дошло, что он находится в лачуге, в Рафетвью, один, и ждет следующей атаки вражеской армии.
Потребовалось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы стряхнуть видение и вернуться к реальности.
Что не удалось стряхнуть, так это чувство, будто он знает место, в котором секунду назад побывал. Если «побывал» подходящее слово…
Солнце утомленно поднималось над горизонтом, но не было птиц, чтобы поприветствовать восход песней.
В бледном холодном свете восточные холмы отбрасывали длинные тени, однако ничто не могло скрыть колоссальный лагерь армии Хоброу. Из палаток доносились звуки целенаправленной деятельности. Хирурги все еще занимались ранеными, но Уни уже готовились к новой атаке.
Их подгоняли хранители в черных одеждах. Последние сновали повсюду, строили кавалерию и пехоту. Неважно, что многие с пропитанными кровью повязками, а у половины со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.
Сам Хоброу утратил аппетит. Он стоял на заросшем жидким подлеском склоне, вне досягаемости для лучников из проклятого населенного язычниками Рафетвью. Хотя ветерок доносил вкусные запахи с полевой кухни, единственный голод, который он испытывал, был голод по исполнению дела Господа.
Рядом с ним Мерси упала на колени и пылко прошептала:
— Аминь!
Хоброу дочитал молитву до конца и положил руку на плечо дочери:
— Видишь, дорогая? Видишь, как хрупка их оборона? Как мало обороняющихся? Сегодня Господь предаст их в наши руки. Они будут падать под нашими мечами, как пшеница под серпом.
Несколько секунд они стояли бок о бок, не обращая внимание на шум от многих тысяч солдат. Отсюда поселение Поли казалось игрушечным. Дома представлялись коробочками с нитями дыма от каминов. Угольные нити рисовали в лазурном небе странные узоры.
— Они должны знать, что их часы сочтены, папа, — сказала Мерси. — Разве они в состоянии противостоять нам?
— Они ослеплены злобой. Видишь, как фонтан нечестивости выбрасывает в воздух свои пары?
Не видеть это было трудно. В центре города поблескивал недостроенный купол храма, однако Мерси почти не замечала его. Рядом с ним, фонтанируя выше самых высоких крыш, гейзер земной силы ярко играл всеми цветами, какие Мерси могла себе вообразить.
Набравшись духу, она сказала:
— Каким прекрасным кажется лик зла. Я почти верю, что такая красота может исходить только от Господа.
— От Господа Лжи, пожалуй. Не поддавайся обману, дитя. Поли — растленные твари перед Богом и человеком. И сегодня Бог отправит их в ад, который они заслужили.
Тем временем защитники города с трудом сдерживали наступление хаоса.
Последние пожары почти догорели, в воздухе воняло паленым, а изнуренные пожарные были все в саже. Они всю ночь работали, туша десятки пожаров, но теперь Уни опять обрушили на город дождь зажигалок. Уровень воды в пруду на площади у северных ворот под напором ведерной атаки существенно снизился. Теперь вода начала медленно подниматься. Блестящая поверхность отражала затухающие ало-черные пожары. Из тех мест, где стены пострадали от пробоин, доносился маниакальный стук топоров — пробоины лихорадочно заделывали новыми бревнами. В ответ звенели молоты кузнецов, в своих кузницах они ковали новое оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74