Навстречу двигались ратники, по-прежнему настороженные и озабоченные. Шагалан перехватил по дороге Шургу, что-то тихо ему произнес. У многострадального крыльца ждали Сегеш с Джангесом, а сзади, сильно хромая, догнал Кабо.
– Счастлив, братья, что хоть в малости смог наконец подсобить вам, – улыбнулся Сегеш.
– Так-таки и манит на подвиги, брат? – проворчал Кабо, опускаясь на ступеньку. – Подобное позерство способно и до беды довести. Ты что, не видел меня? Спеленали бы этого борова без шума и риска.
Шагалан отмахнулся:
– Заметил поздно. Либо ты чересчур таился, либо я почему-то понадеялся на выполнение своего поручения.
– Ничего с твоими пленниками не стрясется.
– Как раз насчет пленников, – вмешался в перебранку Джангес. – Это они в доме? Там заперлись изнутри и кричат, что откроют только кому-нибудь из вас.
Вскоре Шагалан уже представлял повстанцам друзей и врагов, вкратце пришлось описать и приключившиеся здесь события. Сегеш с соратниками осмотрели, качая головой, кузню, обоих покойников. Когда выходили, появился Шурга.
– Закололся, – сообщил он сокрушенно. – Наши-то ребята все к мечу его подкрадывались, а он тем временем какой-то кинжал выхватил… Так вот…
– Ряды предателей тают резво, и не без твоего, Шагалан, содействия, – усмехнулся Джангес. – Как понимаю, их набиралось пятеро, нынче в живых двое.
– Тебе их жалко, брат?
– Нет, разумеется, свою веревку они давно заслужили. Хотя сперва неплохо было бы потолковать. Глядишь, разузнаем что интересное.
– Ну, на это у нас имеется господин Бархат. Рассчитываю, он пока не утратил тягу к искренности?
– Она растет с каждой минутой, сударь, – подтвердил хмурый разбойник. Между двумя копейщиками он чувствовал себя неуютно.
– Вдобавок на свободе последний и главный изменник – Ааль. Им и займемся незамедлительно. Несколько человек из команды Ряжа разбежались, наверняка кто-то помчался в лагерь. Там нас могут ждать.
– Что они в состоянии нам противопоставить? – посерьезнел Сегеш.
– Если Ряж взял с собой лучших и преданных, то немного. Опасней, сир, если скроется сам Ааль.
– Вот уж этого определенно не хотелось бы… Шурга, собираемся и тотчас выступаем быстрым маршем.
– Люди измотаны, атаман, – отозвался ватажник. – С похода в бой, из боя – в поход…
– Ничего не поделаешь, надо потерпеть. Скажи, отвоевав, будут отдыхать с вражескими припасами и девками. Попутно к зиме снарядимся. С тремя десятками человек обогнешь лагерь слева, Джангес – справа, мы перекроем ворота. Чтоб ни одна сволочь без позволения не выскользнула!
XVII
Бесформенная с виду толпа повстанцев в очередной раз на удивление слаженно пришла в движение. Напоследок намеревались запалить злосчастную кузницу вместе со сваленными в ней трупами врагов, но предпочли не подавать Аалю лишнего сигнала тревоги. Своих раненых и убитого тащили с собой. По дороге Сегеш нагнал Шагалана, ведущего колонну.
– Есть какие-нибудь идеи для штурма лагеря, брат? Признаться, мои ребята не слишком большие доки в этом. Тут и скромный частокол окажется крепким орешком, куча народу на нем поляжет.
– Меня это волнует не меньше, сир. – Юноша взялся за стремя атаманской лошади. – Если начнется кровавая рубка, мы, вероятно, задавим Ааля, но и сами в итоге останемся без отряда. Я попробую договориться.
– С Аалем? – изумился атаман. – Да он…
– Не с Аалем, конечно. Необходимо открыть глаза его людям, рассказать правду.
– Думаешь, они поверят?
– Мне, быть может, и не поверят. Именно на тот случай я привел с собой Опринью и Эркола.
– А еще того… третьего.
– С Ретси… отдельная история. В остальных я уверен теперь значительно тверже. И в лагере к ним прислушаются.
– Ну-ну…
– Как бы то ни было, сир, есть смысл уладить дело мирно. Ведь, по большому счету, нам требуется единственно голова Ааля, так?
Старик, смутившись, замешкался с ответом. Шагалан нахмурился:
– Мне нужно ваше слово, сир. При сдаче люди не подвергнутся насилию, а лагерь – жестокому разграблению.
– А если… не жестокому?
– Припасами мы, несомненно, воспользуемся. Но ни грязи, ни крови. Вы уймете своих удальцов.
– Пусть так, брат. В конце концов, если эти люди и впрямь ничего не ведали о предательстве Ааля… они смогут влиться в ватагу, укрепить ее. Только проверить как следует всех… Кстати, а куда девать твоих пленников?
– Мальчишка – сын того липового кузнеца. После гибели отца держать его рядом опасно, а знает он немного. Полагаю, допросим да выгоним взашей. Второй – эмиссар Гонсета, тут беседовать придется вдумчиво и долго, а затем, очевидно, в петлю. Да, поблизости находится деревушка, где вроде должен сидеть еще один подобный ловкач. Хорошо бы тоже выудить. Пользы не бог весть сколько, зато лишний раз наступим Гонсету на мозоль.
– Дело доброе. А третий? Бархат, помнится?
– Ну, здесь не решусь, сир, что посоветовать, – помолчав, ответил Шагалан. – С одной стороны, он явный изменник, негодяй и ставленник мелонгов. Вместе с тем, так или иначе, рассказывал все довольно искренне. За нынешние откровения дорога назад ему закрыта, а человек он умный, хитрый и опытный. Способен быть полезным.
– Это верно, брат. Главное, не захочет ли в один прекрасный день твой хитрец выкупить прощение ценой наших голов?
– Есть и риск, не спорю.
– Ладно. – Сегеш махнул рукой. – Подержим пока у себя, присмотримся.
На подходе к лагерю Ааля отряд притих, насторожился, однако подкрадываться оказалось бессмысленно: селение гудело разворошенным ульем. Небо озарялось светом множества костров и факелов, а над зубцами частокола густо темнели силуэты разбойников. Шагалан первым выпрямился во весь рост, чертыхнулся:
– Подняли-таки тревогу, стервецы. Растягивайте людей по линии зарослей, сир. Особо не прятаться, пусть в лагере поймут расклад сил. Но и на рожон не соваться.
В подтверждение его слов от частокола прилетело несколько стрел, которые, впрочем, завязли в ветвях. Самые нетерпеливые из повстанцев выстрелили в ответ. Успеха это также не имело, зато вызвало в лагере новый всплеск шума. Подобное бездеятельное противостояние длилось довольно долго. Разбойники в волнении ежеминутно ожидали штурма, метались вдоль стены, пытаясь то обстреливать неприятеля, то затевать с ним разговор. Повстанцы, получившие четкий приказ, не отвечали ни на то ни на другое. Наконец прибыл вестник от Шурги, обложившего лагерь слева, а затем – и от Джангеса. Им оказался Кабо.
– Недурной бастион сварганил ваш Ааль, – заметил он. – Со всех сторон равно мощный. Правда, заросли у нас поближе подступают, там атаковать легче. Джангес начал вязать что-то вроде лестниц, через часок смастерят.
– Терпеть? – Сегеш покосился на Шагалана.
– Делать нечего, сир, – отозвался юноша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
– Счастлив, братья, что хоть в малости смог наконец подсобить вам, – улыбнулся Сегеш.
– Так-таки и манит на подвиги, брат? – проворчал Кабо, опускаясь на ступеньку. – Подобное позерство способно и до беды довести. Ты что, не видел меня? Спеленали бы этого борова без шума и риска.
Шагалан отмахнулся:
– Заметил поздно. Либо ты чересчур таился, либо я почему-то понадеялся на выполнение своего поручения.
– Ничего с твоими пленниками не стрясется.
– Как раз насчет пленников, – вмешался в перебранку Джангес. – Это они в доме? Там заперлись изнутри и кричат, что откроют только кому-нибудь из вас.
Вскоре Шагалан уже представлял повстанцам друзей и врагов, вкратце пришлось описать и приключившиеся здесь события. Сегеш с соратниками осмотрели, качая головой, кузню, обоих покойников. Когда выходили, появился Шурга.
– Закололся, – сообщил он сокрушенно. – Наши-то ребята все к мечу его подкрадывались, а он тем временем какой-то кинжал выхватил… Так вот…
– Ряды предателей тают резво, и не без твоего, Шагалан, содействия, – усмехнулся Джангес. – Как понимаю, их набиралось пятеро, нынче в живых двое.
– Тебе их жалко, брат?
– Нет, разумеется, свою веревку они давно заслужили. Хотя сперва неплохо было бы потолковать. Глядишь, разузнаем что интересное.
– Ну, на это у нас имеется господин Бархат. Рассчитываю, он пока не утратил тягу к искренности?
– Она растет с каждой минутой, сударь, – подтвердил хмурый разбойник. Между двумя копейщиками он чувствовал себя неуютно.
– Вдобавок на свободе последний и главный изменник – Ааль. Им и займемся незамедлительно. Несколько человек из команды Ряжа разбежались, наверняка кто-то помчался в лагерь. Там нас могут ждать.
– Что они в состоянии нам противопоставить? – посерьезнел Сегеш.
– Если Ряж взял с собой лучших и преданных, то немного. Опасней, сир, если скроется сам Ааль.
– Вот уж этого определенно не хотелось бы… Шурга, собираемся и тотчас выступаем быстрым маршем.
– Люди измотаны, атаман, – отозвался ватажник. – С похода в бой, из боя – в поход…
– Ничего не поделаешь, надо потерпеть. Скажи, отвоевав, будут отдыхать с вражескими припасами и девками. Попутно к зиме снарядимся. С тремя десятками человек обогнешь лагерь слева, Джангес – справа, мы перекроем ворота. Чтоб ни одна сволочь без позволения не выскользнула!
XVII
Бесформенная с виду толпа повстанцев в очередной раз на удивление слаженно пришла в движение. Напоследок намеревались запалить злосчастную кузницу вместе со сваленными в ней трупами врагов, но предпочли не подавать Аалю лишнего сигнала тревоги. Своих раненых и убитого тащили с собой. По дороге Сегеш нагнал Шагалана, ведущего колонну.
– Есть какие-нибудь идеи для штурма лагеря, брат? Признаться, мои ребята не слишком большие доки в этом. Тут и скромный частокол окажется крепким орешком, куча народу на нем поляжет.
– Меня это волнует не меньше, сир. – Юноша взялся за стремя атаманской лошади. – Если начнется кровавая рубка, мы, вероятно, задавим Ааля, но и сами в итоге останемся без отряда. Я попробую договориться.
– С Аалем? – изумился атаман. – Да он…
– Не с Аалем, конечно. Необходимо открыть глаза его людям, рассказать правду.
– Думаешь, они поверят?
– Мне, быть может, и не поверят. Именно на тот случай я привел с собой Опринью и Эркола.
– А еще того… третьего.
– С Ретси… отдельная история. В остальных я уверен теперь значительно тверже. И в лагере к ним прислушаются.
– Ну-ну…
– Как бы то ни было, сир, есть смысл уладить дело мирно. Ведь, по большому счету, нам требуется единственно голова Ааля, так?
Старик, смутившись, замешкался с ответом. Шагалан нахмурился:
– Мне нужно ваше слово, сир. При сдаче люди не подвергнутся насилию, а лагерь – жестокому разграблению.
– А если… не жестокому?
– Припасами мы, несомненно, воспользуемся. Но ни грязи, ни крови. Вы уймете своих удальцов.
– Пусть так, брат. В конце концов, если эти люди и впрямь ничего не ведали о предательстве Ааля… они смогут влиться в ватагу, укрепить ее. Только проверить как следует всех… Кстати, а куда девать твоих пленников?
– Мальчишка – сын того липового кузнеца. После гибели отца держать его рядом опасно, а знает он немного. Полагаю, допросим да выгоним взашей. Второй – эмиссар Гонсета, тут беседовать придется вдумчиво и долго, а затем, очевидно, в петлю. Да, поблизости находится деревушка, где вроде должен сидеть еще один подобный ловкач. Хорошо бы тоже выудить. Пользы не бог весть сколько, зато лишний раз наступим Гонсету на мозоль.
– Дело доброе. А третий? Бархат, помнится?
– Ну, здесь не решусь, сир, что посоветовать, – помолчав, ответил Шагалан. – С одной стороны, он явный изменник, негодяй и ставленник мелонгов. Вместе с тем, так или иначе, рассказывал все довольно искренне. За нынешние откровения дорога назад ему закрыта, а человек он умный, хитрый и опытный. Способен быть полезным.
– Это верно, брат. Главное, не захочет ли в один прекрасный день твой хитрец выкупить прощение ценой наших голов?
– Есть и риск, не спорю.
– Ладно. – Сегеш махнул рукой. – Подержим пока у себя, присмотримся.
На подходе к лагерю Ааля отряд притих, насторожился, однако подкрадываться оказалось бессмысленно: селение гудело разворошенным ульем. Небо озарялось светом множества костров и факелов, а над зубцами частокола густо темнели силуэты разбойников. Шагалан первым выпрямился во весь рост, чертыхнулся:
– Подняли-таки тревогу, стервецы. Растягивайте людей по линии зарослей, сир. Особо не прятаться, пусть в лагере поймут расклад сил. Но и на рожон не соваться.
В подтверждение его слов от частокола прилетело несколько стрел, которые, впрочем, завязли в ветвях. Самые нетерпеливые из повстанцев выстрелили в ответ. Успеха это также не имело, зато вызвало в лагере новый всплеск шума. Подобное бездеятельное противостояние длилось довольно долго. Разбойники в волнении ежеминутно ожидали штурма, метались вдоль стены, пытаясь то обстреливать неприятеля, то затевать с ним разговор. Повстанцы, получившие четкий приказ, не отвечали ни на то ни на другое. Наконец прибыл вестник от Шурги, обложившего лагерь слева, а затем – и от Джангеса. Им оказался Кабо.
– Недурной бастион сварганил ваш Ааль, – заметил он. – Со всех сторон равно мощный. Правда, заросли у нас поближе подступают, там атаковать легче. Джангес начал вязать что-то вроде лестниц, через часок смастерят.
– Терпеть? – Сегеш покосился на Шагалана.
– Делать нечего, сир, – отозвался юноша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140