Судя по акценту, попались, скорее всего, тигратцы.
– Я Хальбринс, слуга господина Метлиса, купца из Галаги. – Шагалан продолжал крутиться между сбитыми с толку воинами. – Милях в пяти отсюда на наш караван напали грабители. Хвала Всеблагому, отбились, но при этом тяжело ранило моего почтенного хозяина, господина Метлиса. Ему срочно нужна помощь! Вот, еду в город за лекарем.
Седоусый страж наконец нашелся:
– Документ!
Купеческую бумагу он долго вертел в руках, рассматривал чуть ли не на просвет, беззвучно шевеля губами и водя узловатыми крестьянскими пальцами. Шагалан даже засомневался в его грамотности, когда услышал:
– Халь-бринс… Это ты?
– Я, я!
– Почему грамота на весь обоз?
Разведчик всплеснул руками:
– Как вы не понимаете, уважаемый?! Господин Метлис при смерти, что он еще мог мне дать, лишаясь чувств? Да каждая минута драгоценна!
Седоусый медленно оглядел путников.
– Это кто? – кивок в сторону Йерса. «Действительно, кто?» – пронеслось в голове юноши, а язык уже сам выписывал кренделя:
– Это? Известно кто. Братишка мой младший, Тиллен. Впервые взял его в дорогу, и сразу такая история, а! Господа стражники, пропустите ради Творца! Если что плохое с господином…
– Его в грамоте нет. – Воин не дал себя отвлечь.
– Господин стражник, мальчонке нет десяти! Согласно указу господина губернатора, если ребенок сопровождается взрослым…
– Ладно, знаю, – фыркнул седоусый. – Чего ж он такой грязный и оборванный, коли твой брат?
– Так ведь как было-то? Когда тати налетели, он в кусты кинулся, да в овраг и скатился. – Шагалан старался говорить быстро, без пауз и с нажимом. – А там не то болото, не то лужа какая, Бог ведает! Мы его потом еле нашли. Конечно, ободрался, измазался, а тут ехать срочно. Вот в чем вытащили…
– И за каким лешим ты его с собой поволок?
– Так ведь брат же, господин стражник! Не чужой человек. – Юноша добавил в голос огня. – Мало ли что там еще в лесу приключится? Вдруг бандиты вернутся? Нет уж! Я его у матери взял, мне и возвращать. Наша мамаша парнишку пуще глаза берегла. Как-то возил его на ярмарку, так…
– Понял, не канючь.
Седоусый продолжал недоверчиво осматривать их, но гизармой махать прекратил, упер концом древка в землю.
«Лучше бы вам поверить мне, ребята, – подумал Шагалан, чуть касаясь локтем рукояти ножа. – Те, топчущиеся в зарослях, может, и выживут, а вот у вас это точно не получится».
– Ладно, – медленно вымолвил седоусый. – Поедем, покажешь свой обоз.
– Да вы что, родненькие! – взвыл юноша. – Мне ж лекарь срочно нужен! Лекарь, не стражник! Или вы сами врачевать обучены? Чего же тогда рассуждать? И так не знаю, успею ли обернуться, не изойдет ли раньше хозяин кровью. А ведь если помрет… это ж все… хоть на большую дорогу иди, хоть на паперть… да вдобавок за нерадивость достанется… не лишайте живота, господа служивые!…
Жалостливые вопли и всхлипы наконец допекли воина, он раздраженно махнул рукой:
– Езжайте, черт с вами. Где, говоришь, на караван напали?
– Милях в пяти-шести назад по тракту. В перелеске. Человек десять их было, злодеев. Несколько верховых. Накинулись как снег на голову, с разных сторон…
Убедившись, что к нему уже утратили интерес, Шагалан мигом оказался в седле и двинулся дальше с максимально возможной скоростью. Еще расслышал, как сзади зашелестели и затрещали ветки: сейчас ополченцы должны собраться и решить, идти ли на выручку мифическому обозу или наплевать на него. Лишь когда скрылась из виду злополучная лощина, обрел дар речи Йерс:
– Ну, помогла-таки моя грамотка? А ты: «На кой ляд она, выбросить»…
Разведчик не ответил.
– Коли такой лихой рубака, чего ж не забил этих стражников? Раз-два, и дорога чистая. А ты лебезил, ломался перед парой обалдуев, только что деньги не начал совать. Ну, чего молчишь?
Шагалан мрачно оглянулся на болтуна:
– Денег они, скорее всего, брать бы не стали. И подвернулись, если ты заметил, не стражники вовсе, а фригольдеры. Эти тут не по службе, не из жадности. Мыслю, где-нибудь поблизости их поселок, вот и стерегутся. А еще, если заметил, в кустах прятались по меньшей мере человека три с луками-арбалетами. Я-то и выкрутился, отмахался бы, а вот ты, парень… Тебе бы стрелой башку уж наверняка бы снесли. Теперь понял, что способен помешать, того не желая?
Йерс замолчал и сидел так, надувшись, почти до вечера.
К деревне подъехали в тот необычный час, когда самый пасмурный день порой дарит нежданное солнце, ветер стихает, и чудесная погода благостно встречает сумерки. Вытянувшееся по обеим сторонам дороги селение было вполне заурядным, то есть бедным. Цепочка убогих, крытых соломой хибар, едва дымящая кузня да трактир. Именно трактир выглядел наиболее справно, но и там стояла тишина, во дворе лишь одна лошадь сонно кивала головой.
– Здесь заночуем, – объявил Шагалан, привстав на стременах. – До города миль десять, может, двенадцать. Очень подходящее место.
Путники двинулись по улице, объезжая непуганых свиней, дремавших в лужах. Внимания на необычную пару никто, кроме деревенских псов, не обращал – разок-другой скрипнули на заливистый лай приоткрываемые двери, да мелькнуло в крохотном окошке чье-то озабоченное лицо. К удивлению Йерса, трактир с проржавевшей жестяной вывеской они миновали без остановки. Как и всю деревню, до последней, расположившейся чуть на отшибе избы.
– У тебя тут кто знакомый, что ли? – спросил мальчишка.
– Никого. Я вообще в этих краях впервые.
Йерс скривил губы:
– Тогда чего ради притащились к этой развалюхе, Шагалан? Могли бы и в трактире прекрасно устроиться. Все ж лучше, чем вместе со скотом. Ведь самая нищая лачуга!
– Для вчерашнего бродяги, приятель, ты чересчур разборчив, – усмехнулся юноша, слезая с лошади. – Здесь не так удобно, зато потише. Меньше глаз и ушей.
– Вот еще глупости! Да тот трактир совершенно пустой стоит. Там вовсе ни глаз, ни ушей не найдешь. Давай вернемся, а?
Разведчик, проигнорировав нытье плетущегося сзади мальчишки, отодвинул покосившуюся калитку и направился к дому. Шагнул на утонувшее в земле крыльцо, забарабанил кулаком в дверь. Вначале казалось, что на его стук откликнулись только притихшие было окрестные собаки. Лишь через минуту за дверью зашуршало, она приоткрылась, и в просвете появилось бледное, костлявое мужское лицо.
– Чего надо? – Глаза крестьянина выражали испуг.
– Здрав будь, хозяин! – белозубо оскалился Шагалан. – Не приютите ли путников до рассвета?
– Рядом трактир, там и спросите. У нас негде! – Хриплоголосый хозяин потянул створку на себя. И захлопнул бы, если б не вклиненная нога гостя.
– Не бойся, добрый человек… – Разведчик медленно, но верно открывал дверь, выуживая заодно и хозяина. Улыбаться при этом не переставал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
– Я Хальбринс, слуга господина Метлиса, купца из Галаги. – Шагалан продолжал крутиться между сбитыми с толку воинами. – Милях в пяти отсюда на наш караван напали грабители. Хвала Всеблагому, отбились, но при этом тяжело ранило моего почтенного хозяина, господина Метлиса. Ему срочно нужна помощь! Вот, еду в город за лекарем.
Седоусый страж наконец нашелся:
– Документ!
Купеческую бумагу он долго вертел в руках, рассматривал чуть ли не на просвет, беззвучно шевеля губами и водя узловатыми крестьянскими пальцами. Шагалан даже засомневался в его грамотности, когда услышал:
– Халь-бринс… Это ты?
– Я, я!
– Почему грамота на весь обоз?
Разведчик всплеснул руками:
– Как вы не понимаете, уважаемый?! Господин Метлис при смерти, что он еще мог мне дать, лишаясь чувств? Да каждая минута драгоценна!
Седоусый медленно оглядел путников.
– Это кто? – кивок в сторону Йерса. «Действительно, кто?» – пронеслось в голове юноши, а язык уже сам выписывал кренделя:
– Это? Известно кто. Братишка мой младший, Тиллен. Впервые взял его в дорогу, и сразу такая история, а! Господа стражники, пропустите ради Творца! Если что плохое с господином…
– Его в грамоте нет. – Воин не дал себя отвлечь.
– Господин стражник, мальчонке нет десяти! Согласно указу господина губернатора, если ребенок сопровождается взрослым…
– Ладно, знаю, – фыркнул седоусый. – Чего ж он такой грязный и оборванный, коли твой брат?
– Так ведь как было-то? Когда тати налетели, он в кусты кинулся, да в овраг и скатился. – Шагалан старался говорить быстро, без пауз и с нажимом. – А там не то болото, не то лужа какая, Бог ведает! Мы его потом еле нашли. Конечно, ободрался, измазался, а тут ехать срочно. Вот в чем вытащили…
– И за каким лешим ты его с собой поволок?
– Так ведь брат же, господин стражник! Не чужой человек. – Юноша добавил в голос огня. – Мало ли что там еще в лесу приключится? Вдруг бандиты вернутся? Нет уж! Я его у матери взял, мне и возвращать. Наша мамаша парнишку пуще глаза берегла. Как-то возил его на ярмарку, так…
– Понял, не канючь.
Седоусый продолжал недоверчиво осматривать их, но гизармой махать прекратил, упер концом древка в землю.
«Лучше бы вам поверить мне, ребята, – подумал Шагалан, чуть касаясь локтем рукояти ножа. – Те, топчущиеся в зарослях, может, и выживут, а вот у вас это точно не получится».
– Ладно, – медленно вымолвил седоусый. – Поедем, покажешь свой обоз.
– Да вы что, родненькие! – взвыл юноша. – Мне ж лекарь срочно нужен! Лекарь, не стражник! Или вы сами врачевать обучены? Чего же тогда рассуждать? И так не знаю, успею ли обернуться, не изойдет ли раньше хозяин кровью. А ведь если помрет… это ж все… хоть на большую дорогу иди, хоть на паперть… да вдобавок за нерадивость достанется… не лишайте живота, господа служивые!…
Жалостливые вопли и всхлипы наконец допекли воина, он раздраженно махнул рукой:
– Езжайте, черт с вами. Где, говоришь, на караван напали?
– Милях в пяти-шести назад по тракту. В перелеске. Человек десять их было, злодеев. Несколько верховых. Накинулись как снег на голову, с разных сторон…
Убедившись, что к нему уже утратили интерес, Шагалан мигом оказался в седле и двинулся дальше с максимально возможной скоростью. Еще расслышал, как сзади зашелестели и затрещали ветки: сейчас ополченцы должны собраться и решить, идти ли на выручку мифическому обозу или наплевать на него. Лишь когда скрылась из виду злополучная лощина, обрел дар речи Йерс:
– Ну, помогла-таки моя грамотка? А ты: «На кой ляд она, выбросить»…
Разведчик не ответил.
– Коли такой лихой рубака, чего ж не забил этих стражников? Раз-два, и дорога чистая. А ты лебезил, ломался перед парой обалдуев, только что деньги не начал совать. Ну, чего молчишь?
Шагалан мрачно оглянулся на болтуна:
– Денег они, скорее всего, брать бы не стали. И подвернулись, если ты заметил, не стражники вовсе, а фригольдеры. Эти тут не по службе, не из жадности. Мыслю, где-нибудь поблизости их поселок, вот и стерегутся. А еще, если заметил, в кустах прятались по меньшей мере человека три с луками-арбалетами. Я-то и выкрутился, отмахался бы, а вот ты, парень… Тебе бы стрелой башку уж наверняка бы снесли. Теперь понял, что способен помешать, того не желая?
Йерс замолчал и сидел так, надувшись, почти до вечера.
К деревне подъехали в тот необычный час, когда самый пасмурный день порой дарит нежданное солнце, ветер стихает, и чудесная погода благостно встречает сумерки. Вытянувшееся по обеим сторонам дороги селение было вполне заурядным, то есть бедным. Цепочка убогих, крытых соломой хибар, едва дымящая кузня да трактир. Именно трактир выглядел наиболее справно, но и там стояла тишина, во дворе лишь одна лошадь сонно кивала головой.
– Здесь заночуем, – объявил Шагалан, привстав на стременах. – До города миль десять, может, двенадцать. Очень подходящее место.
Путники двинулись по улице, объезжая непуганых свиней, дремавших в лужах. Внимания на необычную пару никто, кроме деревенских псов, не обращал – разок-другой скрипнули на заливистый лай приоткрываемые двери, да мелькнуло в крохотном окошке чье-то озабоченное лицо. К удивлению Йерса, трактир с проржавевшей жестяной вывеской они миновали без остановки. Как и всю деревню, до последней, расположившейся чуть на отшибе избы.
– У тебя тут кто знакомый, что ли? – спросил мальчишка.
– Никого. Я вообще в этих краях впервые.
Йерс скривил губы:
– Тогда чего ради притащились к этой развалюхе, Шагалан? Могли бы и в трактире прекрасно устроиться. Все ж лучше, чем вместе со скотом. Ведь самая нищая лачуга!
– Для вчерашнего бродяги, приятель, ты чересчур разборчив, – усмехнулся юноша, слезая с лошади. – Здесь не так удобно, зато потише. Меньше глаз и ушей.
– Вот еще глупости! Да тот трактир совершенно пустой стоит. Там вовсе ни глаз, ни ушей не найдешь. Давай вернемся, а?
Разведчик, проигнорировав нытье плетущегося сзади мальчишки, отодвинул покосившуюся калитку и направился к дому. Шагнул на утонувшее в земле крыльцо, забарабанил кулаком в дверь. Вначале казалось, что на его стук откликнулись только притихшие было окрестные собаки. Лишь через минуту за дверью зашуршало, она приоткрылась, и в просвете появилось бледное, костлявое мужское лицо.
– Чего надо? – Глаза крестьянина выражали испуг.
– Здрав будь, хозяин! – белозубо оскалился Шагалан. – Не приютите ли путников до рассвета?
– Рядом трактир, там и спросите. У нас негде! – Хриплоголосый хозяин потянул створку на себя. И захлопнул бы, если б не вклиненная нога гостя.
– Не бойся, добрый человек… – Разведчик медленно, но верно открывал дверь, выуживая заодно и хозяина. Улыбаться при этом не переставал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140