не прошли напрасно его бесконечные изнурительные занятия, долгие недели непрестанной муштры. Сколько ругани было произнесено, сколько пота пролито под язвительный свист глупой детворы! Над ним посмеивались даже товарищи-ветераны, считали столь тщательную подготовку обыкновенных стражников придурью старика. И вот потраченные когда-то силы принесли нежданно богатые плоды. Выхватив саблю, десятник бросился в гущу событий:
– А ну, молодцы, зажимай лиходея плотней! Навались дружно, единым духом, тогда никуда не денется!
Разбойник чуть повел головой в сторону командира, отблеск света упал на лицо. Совсем юнец, безбородый мальчишка. Все бы ничего, да вот эти ледяные глаза… и спокойствие, пугающее спокойствие перед устремленными на него лезвиями… Десятнику показалось, будто по губам юноши скользнула недобрая усмешка, но точнее разобрать не успел. Разбойник качнулся прямо на пики, и тут его силуэт словно затуманился. Все внезапно завертелось. Тертый, поседевший в войсках служака и не предполагал, что сабли способны двигаться с такой скоростью! Моментально разогнавшись, две полосы стали сплелись вокруг хозяина в тугой кокон без просветов и изъянов. И это не было просто защитой! Юноша непонятным образом ввинтился между выставленными пиками и врубился в живую плоть. Короткий вскрик кого-то из новобранцев, строй дрогнул, сломался. Некоторые пытались добраться до неприятеля, другие, мешая, отступали от диковинной угрозы. Когда десятник разглядел юношу, тот наседал сразу на троих. На фоне свистящего мелькания его чудовищных клинков стражники отмахивались вяло и бестолково. Через секунду один из них с хрипом повалился на землю. Требовалось срочно спасать и воодушевлять людей, кое-кто и так принялся слишком резво пятиться к лесу.
– В атаку! Держись, ребята! – рявкнул десятник и с подзабытой прытью понесся в обход свалки.
Пока он забегал в тыл неприятелю, пал еще один стражник. Окаянный привратный дезертир так и не появился в драке, их осталось лишь трое. Воспользовавшись стараниями солдат, кое-как отвлекавших внимание разбойника, десятник подкрался ближе, ударил в спину. Прием далеко не рыцарский, но не видавшему же виды пехотинцу думать в такой миг о приличиях! Да и что проку? Съежившийся вроде кокон внезапно огрызнулся, клинок отбросило, едва не вырвав из руки. И ветеран поклялся бы, что юноша при этом не оборачивался! Опять полезли в голову бессвязные мысли о нечисти и колдовстве. Рухнул следующий солдат. Бой, не заняв и пары минут, был безоговорочно проигран. Спасать оставалось только честь.
Дико закричав, десятник кинулся вперед, нанося неистовые удары со всей возможной силой и быстротой. Словно поняв решение командира, с другой стороны налег последний стражник. Юноша… Юноша спокойно отразил обе атаки одновременно, а затем и вовсе изящным пируэтом выскользнул из клещей. Теперь приспел их черед обороняться. Десятник стремительно, хрустнув суставами, развернулся на месте, и тут на него обрушился ураган. Чудилось, целая сотня хищных лезвий единой стеной ринулась на жертву, добротный доспех застонал под бешеным натиском. Ветеран защищался, как умел, пожалуй, он превзошел самого себя, однако раны множились с пугающей скоростью. До поры это были мелкие порезы, ничего серьезного, он почти не чувствовал их. Струйки теплой крови побежали по коже. Долго он так, конечно, не выдержит, но пока сил еще хватает! Черная тень скользила вокруг, не зная ни милосердия, ни усталости. Последнему стражнику, вечно оказывавшемуся позади своего командира, никак не удавалось вступить в бой. Наконец, отчаявшись, он прыжком рванулся на свободное пространство и тотчас получил страшный удар в лицо. Десятник не смог даже проводить взглядом падающее на землю тело товарища – ураган налетел с новой яростью. Лязгнув о пластину доспеха, переломилась одна из сабель разбойника. Старик едва успел обрадоваться такому повороту, как понял, что это его не спасет, – короткий, уродливый обломок клинка продолжил порхать по-прежнему. Прячась за своим большим собратом, он внезапно вынырнул откуда-то снизу, зацепив, пробил кольчугу и вспорол живот.
Ветеран выронил оружие, пошатываясь, поднял глаза на победителя. Юноша посмотрел в ответ. Все то же ровное дыхание, ледяной умный взгляд без тени злобы или торжества. «Дьявол!» – попытался выкрикнуть десятник, но волна крови подкатила к горлу. Разбойник шагнул ближе.
– Славная была сеча, – проговорил, занося саблю…
XI
Костер разложили под утро. Долгий переход вдобавок к бурным ночным событиям до крайности измотал людей, которые ныне валялись там, где их застал отбой, прямо в траве и опавших листьях, словно порубленное воинство. Никто не сомневался – с рассветом начнется погоня, однако понукать спутников сейчас было бы жестоко. Да и, скорее всего, бесполезно.
У маленького костерка засиделись трое: Сегеш, Шурга и Шагалан. Само собой получилось, что именно они руководили побегом, теперь именно им предстояло определиться с дальнейшими планами. Лицо Шурги посерело от усталости, темным бисером на нем проступили конопатины. Как держался покалеченный Сегеш, оставалось вообще загадкой – большую часть пути атаман осилил сам. На фоне других Шагалан смотрелся вполне бодро, хотя и он упал на землю не без облегчения.
– Спать пора, – мрачно закашлялся Шурга. – Ничего мы тут не надумаем в таком-то состоянии. Чуток отлежимся, тогда и побеседуем.
Сегеш покачал головой:
– Днем некогда станет советничать. Если по следу собак пустят – будешь думать единственно о сне да о беге.
– Ерунда, не впервой. Уйдем и от собак. Или заморочим, или подкараулим. Только б лохмачей не пустили, с ними просто не совладаешь.
– Что за лохмачи? – Шагалан оторвался от заплесневелого сухаря.
– Бесовские отродья. С виду вроде собаки, а размером с доброго мула. Их мелонги с собой привезли. Огромные, мощные, лохматые, словом, сплошной кошмар. Лохмачами мы их сами окрестили, варварское-то название не выговоришь, язык сломаешь. Болтают, вывели их северяне из пастушечьих пород, овец у них якобы стерегли. Врут небось, что ж там за волки тогда водятся? Твари злые, клыки с мой палец, как следопыты, правда, не особо сильны, зато человека сожрут вмиг. Одиночке и оружие не всегда поможет.
– А потому решать, друзья, все надобно сейчас, – заключил Сегеш, – пока лай за спиной не подгоняет.
– И чего решать-то? – Шурга насупился.
– Ясно чего: куда путь вести. Должно, разумеется, к своим пробираться, однако сделать это теперь мудрено. Знаю, сам все сочинял на случай беды… Только никто ж не предполагал, что порой из той беды обратно на свободу вылезают.
– Угу. – Шурга сидел мрачнее обычного.
– То есть нынче нам предстоит самих себя превзойти и вернуться туда, куда путь уже заказан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140