Он прошелся по всему зверинцу, оглядывая все закоулки. В заднем углу ему удалось заметить узенькую дверь, которая, очевидно, вела в закулисные помещения, служившие квартирой Гризма и его кассирши.
Сыщик осторожно оглянулся. Никто из присутствующих не обращал на него ннимания, все не спускали глаз с Гризама и львов.
Пинкертон нажал ручку двери и быстро скользнул к лежащее за ней помещение, плотно прикрыв дверь за собою.
Квартира укротителя состояла из трех комнат. Гостиная была убрана не без некоторой претензии на элегантность, но Пинкертона интересовало не это… Он направился прямо к камину и принялся рыться в золе. Однако там ему не удалось найти никаких следов сожжения человеческих костей или одежды.
Он внимательно оглядел комнату и перешел в спальню. Здесь тоже не было ничего подозрительного.
Наконец он попал в кухню. Зола в плите, тщательно разрытая, также не представляла ничего подозрительного. Зато Пинкертон сделал другое открытие, в одном из углов стояла пара очень нарядных темнокоричневых башмаков… очевидно, тех самых, в которых третьего дня покинул свою квартиру Вильям Робертсон!
Пинкертон поднял башмак и посмотрел на фирму. «Тук и сын. Нью-Йорк. Вродвэй, 245» стояло на внутренней обшивке. Это был один из лучших и самых дорогих магазинов, едва ли Гризам покупал там свою обувь.
Оставив башмаки на прежнем месте. Пинкертон вскочил на подоконник низкого открытого окна и выскочил на улицу.
Между тем, пока он находился в зверинце, незнакомец из ресторана (а это был не кто иной как давний недруг Пинкертона мошенник рыжий Билл) подошел к окошечку, за которым сидела кассирша и по-приятельски с нею поздоровзлся. Делая вид, что берет билет, он нагнулся к женщине и шепнул:
– Я зайду к тебе в кассу и сообщу кое-что важное.
Она мигнула ему в знак согласия, и рыжий Билл вошел в первое помещение зверинца, а оттуда уже проскользнул в небольшой чуланчик, служивший кассой. Там он уселся на стул, но так, чтоб снаружи его нельзя было увидеть.
– Не смотри на меня, Мери, когда будешь говорить, чтоб никто не заметил, что ты в кассе не одна.
Она удивилась.
– Зачем это? Что у тебя за новости?
– Не очень приятные. Знаешь ли, кто сейчас находится в числе зрителей в нашем зверинце?
– А кто? – с испугом спросила она.
– Нат Пинкертон!
Кассирша побелела.
– Не может быть! – простонала она.
– Да… А внизу, на улице, в толпе ты можешь увидеть его агента. На нем коричневый костюм, и выглядит он франтом.
Кассирша поглядела на улицу и вздрогнула.
– Да, да, я вижу его!.. Он уже раз бросился мне в глаза, потому что посмотрел на меня как-то особенно пристально.
– Ну вот! Надо будет принять меры. Лучше будет, если ты будешь со мной откровенна. Скажи-ка, что вы натворили?
– Прошлой ночью укокошили одного толстосума… Львы им поужинали.
– Все ли следы уничтожены?
– Гризам уверяет, что все.
– Ну, значит, эта проклятая собака Пинкертон пришел за чем-то другим. Во всяком случае, что-нибудь он пронюхал! – заметил Билл. – Ну не беда, эта история наконец сломает ему шею. Как ты думаешь, а хорошо бы заманить его сюда нынче ночью, после представления, и угостить им львов!?
Глаза женщины так и заблестели.
– Ах, если бы это удалось!
– Удастся! – заверил Билл. – Надо устроить так, чтобы Пинкертон вообразил, что сегодня вы опять что-то затеваете, тогда он непременно явится… Послушай, есть у вас старая лакейская ливрея?
– Ну, есть. А на что она тебе?
– Давай скорее ключи! И не удивляйся, если к тебе явится лакей и передаст поручение от хозяина. Это буду я!
Она дала ему ключи, и мошенник тут же исчез.
Пинкертон и Боб Руланд встретились неподалеку от зверинца и незаметно отошли в уединенную часть парка, чтобы поговорить без помехи.
– Начальник, мне, вероятно, не придется играть роль богача, – сказал Боб. – Негодяи имеют уже другую жертву на сегодня.
– То есть? – спросил Пинкертон.
– Да, представьте себе. Хожу я себе взад и вперед возле зверинца, как вдруг является какой-то лакей в ливрее, поднимается к окошечку кассирши и начинает с нею говорить. Лицо кассирши при этом изобразило такое наглое торжество, что, следуя невольному внушению, я поднялся вверх по ступеням и вот, что услышал: «Отлично, миссис Гризам, я так и передам. Хозяин мой очень хочет посмотреть, как ваш муж ночью дрессирует своих зверей. Он приедет вечером, после представления. Можете быть уверены: милорд вам хорошо заплатит за удовольствие».
Нат Пинкертон нахмурился.
– Очень уж это странно, – пробормотал он. – Такие бывалые негодяи не станут действовать так опрометчиво. Ведь лакей явится живым свидетелем преступления… Ну, допустим, этот самый лорд захватит его с собой, и злодеи его тоже убьют… Но должно же у них возникнуть опасение, что лакей уже разболтал всей дворне о предстоящей забаве их хозяина. Нет, тут что-нибудь нечисто. А каков собой этот лакей?
– Лицо у него грубое, неприятное, все в веснушках, волосы рыжие, и правей плечо немного повыше левого.
– Знаю! Теперь все понятно. Ну, подожди, голубчик, видно, тебе мало старых уроков! Однако я постараюсь окончательно отбить у тебя охоту строить мне козни.
– Но тогда вам нельзя идти туда одному! – испуганно воскликнул Боб.
– Нет, я пойду один, – решительно возразил Пинкертон. – Только надо съездить в Нью-Йорк за кой-какими необходимыми вещицами… Часа через три я буду здесь. А ты пока следи за всеми, кто будет входить в этот проклятый зверинец.
Глава 4
В клетке у львов
Представления в Кони-Айлэнд кончились. Закрыли и зверинец Гризама, толпа разошлась, и после толкотни и шума дня на всем пространстве Кони-Айлэнд воцарилась тишина.
Нат Пинкертон со своим помощником осторожно обошли зверинец с задней стороны. Здесь он походил на обыкновенный дом, сюда выходили окна квартиры Гризама.
Окно гостиной так и оставалось открытым.
– Я так и думал, – произнес Пинкертон. – Они хотят облегчить мне дорогу, чтобы заманить меня в западню! Я влезу в это окно, а ты подожди еще минут десять, Боб. Очень возможно, что в это время окно закроют. Тогда ты его разобьешь, но через десять минут ты во что бы то ни стало должен последовать за мной. Не забудь держать наготове револьвер. Из гостиной ты пройдешь коридором до двери, ведущей в зверинец. Если она будет заперта, откроешь ее отмычкой. Но в зверинец входи не раньше, чем я подам тебе сигнал выстрелом. Понял?
Боб кивнул, и Нат Пинкертон быстро удалился. Подойдя к окну, он минуту или две постоял, прислушиваясь, потом одним прыжком вскочил на подоконник и скрылся в неосвещенной комнате.
Бобу сделалось жутко. Он просто не мог стоять на месте, и не прошло еще и пяти минут, как он уже тихо подошел к окну. Но в ту самую минуту, когда он собрался было вскочить на подоконник, кто-то тихо закрыл окно изнутри.
1 2 3 4 5