Но Германией и Швецией не ограничивается перечень стран, на территории которых японцы вели активную разведывательную работу против России. Японские агенты также активно действовали в Великобритании, Австрии и других странах Западной Европы. Японские агенты, орудовавшие в Австрии, подкупили австрийских заводчиков, выполнявших заказ на 500 000 шрапнельных снарядов для царской армии. Заказ австрийские заводы выполнили так, что эти снаряды не разрывались.
Но благодаря своевременно принятым мерам со стороны департамента полиции и особенно энергичной работе И. Мануйлова, руководившего в то время русской заграничной агентурой, деятельность японских шпионов против России через Европу была в значительной степени ограничена.
Только с марта по июль 1904 г. в руки русской контрразведки агентурным путем попало свыше 200 телеграмм и других документов японских шпионов и дипломатов. А в конце июля 1904 г. русской агентуре удалось достать секретный ключ для разбора шифрованных телеграмм, отправляемых японцами из Парижа, Гааги и Лондона.
Поимка японского шпиона на линии Сибирской железной дороги

Существенную помощь русским контрразведывательным органам в работе по изучению постановки японской агентурной сети в России, а также в борьбе с ней оказали русские консульства, находившиеся в Маньчжурии, Корее, Китае и в странах Европы. Они регулярно сообщали в Россию ценные сведения о замыслах японцев, что давало возможность своевременно принимать меры к пресечению их деятельности. Так, по материалам и с помощью русского консула в Тянцзине, в мае месяце 1904 г. русскому командованию на заставе у реки Ляохе удалось арестовать пять японских шпионов-диверсантов, направленных в Маньчжурию с диверсионными заданиями.
Таким образом, несмотря на крупные недостатки в постановке русской контрразведывательной службы, японским шпионам не удалось в России достигнуть тех результатов, на которые рассчитывало японское правительство и Генеральный штаб.
Основная же причина слабости борьбы с японским шпионажем, как уже указывалось выше, состояла в недооценке российским правительством и роли Японии, которая, с победой в японо-китайской войне 1894–1895 гг., превратилась в крупную империалистическую страну, не скрывающую своих амбиций в отношении российского Дальнего Востока.
Только этим можно объяснить тот факт, что на борьбу с японским шпионажем отпускалось крайне недостаточно средств, а оперативные меры принимались, как правило, несвоевременно.
Публикуемые ниже документы из секретного сборника «Японский шпионаж в царской России» взяты составителями из архивных фондов Министерства внутренних дел, Департамента полиции, Военного министерства, Министерства иностранных дел, Отдельного корпуса пограничной стражи и судебных органов России.
На наш взгляд, в свете 100-летия окончания русско-японской войны и в существовавших условиях закрытости архивных источников, ниже представленные документы вызовут несомненный читательский интерес и откроют важную, но малоизвестную страницу русско-японской войны.
Избранные документы и донесения о деятельности японской разведки в России в годы русско-японской войны

Документ № 1[]
Отношение военного министра Куропаткина – Министру юстиции Муравьеву Н. В.
25 августа 1898 г.
Секретно
Командующий эскадрою Тихого океана контр-адмирал Дубасов телеграммою от 23 сего августа за № 970 сообщает управляющему Морским министерством, что 17 числа сего же месяца арестован в Порт-Артуре японец, выдающий себя за коммерческого агента Фуну Хара; он задержан во время черчения кроки города с нанесением батарей и расположения орудий; при нем, между прочим, найдена карта Восточной Азии японского издания и подробная программа для собирания на Квантуне сведений военно-политического характера. При этом контр-адмирал Дубасов заявляет, что он полагал бы необходимым для пресечения в самом начале подобных попыток иностранцев привлечь означенного японца к ответственности по второй части 256 I ст. Улож. о Наказ, (по прод. 1895 г.), преданием его суду, согласно закона 20 апреля 1892 г., причем, ввиду отсутствия на полуострове органов гражданской судебной власти, предоставить возбуждение уголовного преследования ему, контр-адмиралу Дубасову, а производство следствия поручить военному следователю.
Временно-управляющий Морским министерством вице-адмирал Авелан препроводил копию означенной телеграммы ко мне, для зависящего распоряжения.
Со своей стороны, рассмотрев вопрос о порядке производства дела по обвинению задержанного в Порт-Артуре японца в преступлении, предусмотренном 256 I ст. Улож. о Наказ., я нахожу, что за отсутствием на Квантунском полуострове жандармских чинов и лиц прокурорского надзора гражданского ведомства, по означенному государственному преступлению не может быть произведено дознание, как бы следовало, в порядке, определенном правилами Устава Уголовного Судопроизводства (ст. 1035 2–10). Посему и ввиду того, что на упомянутом полуострове пребывают военный следователь Приамурского военного округа и помощник военного прокурора Приамурского военно-окружного суда, я полагал бы, согласно с мнением контр-адмирала Дубасова, произвести по сему делу следствие по правилам Военно-судебного устава, чрез упомянутого военного следователя, при личном присутствии лица военно-прокурорского надзора. Засим, дело это я признавал бы необходимым, на основании пункта 111 высочайше утвержденного 20 апреля 1892 г. мнения Государственного Совета, передать на рассмотрение военного суда с тем, чтобы обвиняемый был предан суду, по заключению военно-прокурорского надзора, подлежащим военным начальством.
Сообщая о таковых моих предложениях вашему превосходительству, имею честь покорнейше просить уведомить меня, не встречается ли с вашей стороны препятствий к указанному выше направлению настоящего дела.
Военный министр генерал-лейтенант Куропаткин
ЦГИА, ф. Министра юстиции, д. 11674, л. 1.

Документ № 2
Рапорт прокурора Иркутской судебной палаты Малинина – Министру юстиции
25 июля 1902 г.
Прокурор Владивостокского окружного суда доносит, что по распоряжению командующего войсками Приамурского военного округа на его распоряжение передано дознание по обвинению японских подданных Сивоко[], Сивоя[] и Сузуки[] в преступлении, предусмотренном 256 I ст. Улож. о Наказ. Обстоятельства этого дела заключаются в следующем:
Названные японцы задержаны были 3 сего июля между урочищем Славянка и станцией Черкасской, причем у них были отобраны записные книжки, в которых упоминаются многие города и местечки как русские, так и маньчжурские, в коих расположены русские войска, а также занесены сведения о дорогах, состоянии телеграфных линий, доступности гор и бухт, численности войск и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35