..
Пан Дудковский тотчас же отправился к вахмистру. Подходя к его дому, он услышал громкие крики. Высокий женский голос сыпал ругательствами, а низкий бас изредка что-то бубнил в ответ.
— Пьяница! Обжора! Болван!..— кричала дама.— Вот Никифор — тот уже и землю купил, и накопил две тысячи рублей, а ты, бездельник,— ничего! Да и теперь — уж такой выдался случай! — а тебе дают только десять рублей...
— Ну, тише, тише!— говорил бас.— Благодари бога и за это!
— Я тебе покажу «тише»! Каждый грош ты тащишь на станцию и либо пропиваешь, либо в карты проигрываешь. Мог бы хоть теперь заработать рублей пятьдесят.
— Тебе говорят: тише!..
— И все ты мне врешь, будто ездишь по службе,— а сам спишь где-нибудь в корчме или у мужиков!
— Да замолчишь ты наконец? — крикнул бас. Тотчас же после этого как будто кто-то звонко захлопал в ладоши, и одновременно из сеней, навстречу пану Дудков-скому, выскочил почтенный вахмистр, словно его вытолкнуло какой-то невидимой силой. Лицо у него было необыкновенно красное, а волосы взъерошены.
— Ах ты, подлая баба! — крикнул он, но, увидев гостя, поклонился ему и, немного смешавшись, промолвил:
— Мое почтение! Эх... и беда с этими бабами!
В эту минуту между паном Дудковским и вахмистром просвистело брошенное из сеней полено. Вахмистр с тревогой оглянулся.
— Пойдемте-ка в садик,— предложил он, толкая гостя за угол дома.— Вот шустрая баба! А ведь кротка — хоть веревки из нее вей; но уж как обозлится — не приведи бог!
У пана Дудковского был вид человека, который ничего не видит и не слышит.
Они вошли в садик. Вахмистр немного успокоился и только время от времени поглядывал на окна, словно опасаясь, как бы оттуда не вылетел горшок.
346
— Ну,— приступил он к делу,— у вас тут тоже были невзгоды? Жаль, что меня не было, но мне пришлось уехать, надо было выследить конокрада.
— Если бы вы знали, как меня обобрали! — пожаловался пан Дудковский.— Двести рублей!
— Мальчишку надо вознаградить,— ответил вахмистр,— он ведь калека, и мать его — бедная поденщица.
— А учитель? — воскликнул пан Дудковский. Вахмистр махнул рукой.
— Эх! — вздохнул он.— Это такой подлеи, что он один сдерет больше двухсот рублей. Он оставил у меня документ за подписью этой женщины и свидетелей в том, что они не имеют никаких претензий. Но и адвокат подлец...
— Адвокат? — удивился пан Дудковский.
— Почти такой же подлец, как и тот, но страшное дело, до чего ученый человек! Видите вон ту каменную статую святого Яна? Так адвокат с учителем и фельдшером сумели бы содрать деньги и с этого святого, если бы им не хватило людей. Уж такие подлецы, что... что мое почтение!
Пан Дудковский взял документ, вручил деньги и вздохнул с облегчением.
— Ах, да! — вспомнил вахмистр.— Ваша корова, которую захватили на чужом поле, ведь сдохла от чумы и, кажется, заразила остальную скотину у того помещика. Теперь вам не миновать неприятностей.
— Черт бы их всех побрал! — проворчал пан Дудковский.
— И еще я хотел предупредить вас — только не пугайтесь! — на вас готовится налет двух банд: одна собирается обворовать усадьбу, а другая — поджечь. Но уж я буду следить...
— Обворовать и поджечь?
— Да, но вы не беспокойтесь. Я присматриваю за ними.
Перед глазами пана Дудковского пошли желтые, красные и черные круги. Вдруг его обуял такой ужас, словно он увидел перед собой смерть. Он побледнел, попрощался с изумленным вахмистром и быстро ушел домой.
Влетев в кухню, он крикнул Малгожате:
— Найми лошадей и собери самые необходимые вещи. Мы сегодня же уезжаем в Варшаву. Нас тут хотят обворовать и поджечь.
На этот раз Малгожата не проявила ни малейшего колебания и не проронила ни одной слезинки. Она принялась укладывать вещи.
К вечеру, отдав вахмистру ключи от дома, пан Дудковский со своей преданной служанкой ехал на станцию.
По дороге их остановила мать избитого мальчика:
— Ваша милость, может, вы оставите моему малому хоть несколько грошей за побои!..
— Я дал вам двести рублей! — крикнул пан Дудковский.
Женщина покачала головой.
— Ох-ох-ох! — вздохнула она.— Хоть бы мне грошик из них достался. А стала я их просить, чтобы мне хоть сколько-нибудь помогли, так они меня отколотили.
Пан Дудковский задумался и сунул ей золотой, за что она осыпала его тысячью благословений.
Так он вернулся в свой дом после двухдневного пребывания в деревне. А несколько дней спустя в газете можно было прочесть следующее объявление: «По случаю отъезда продается в хорошем состоянии усадьба с хозяйственными постройками и прекрасным садом, в живописной местности, близ железнодорожной станции. Имеются все условия для дачного отдыха».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Пан Дудковский тотчас же отправился к вахмистру. Подходя к его дому, он услышал громкие крики. Высокий женский голос сыпал ругательствами, а низкий бас изредка что-то бубнил в ответ.
— Пьяница! Обжора! Болван!..— кричала дама.— Вот Никифор — тот уже и землю купил, и накопил две тысячи рублей, а ты, бездельник,— ничего! Да и теперь — уж такой выдался случай! — а тебе дают только десять рублей...
— Ну, тише, тише!— говорил бас.— Благодари бога и за это!
— Я тебе покажу «тише»! Каждый грош ты тащишь на станцию и либо пропиваешь, либо в карты проигрываешь. Мог бы хоть теперь заработать рублей пятьдесят.
— Тебе говорят: тише!..
— И все ты мне врешь, будто ездишь по службе,— а сам спишь где-нибудь в корчме или у мужиков!
— Да замолчишь ты наконец? — крикнул бас. Тотчас же после этого как будто кто-то звонко захлопал в ладоши, и одновременно из сеней, навстречу пану Дудков-скому, выскочил почтенный вахмистр, словно его вытолкнуло какой-то невидимой силой. Лицо у него было необыкновенно красное, а волосы взъерошены.
— Ах ты, подлая баба! — крикнул он, но, увидев гостя, поклонился ему и, немного смешавшись, промолвил:
— Мое почтение! Эх... и беда с этими бабами!
В эту минуту между паном Дудковским и вахмистром просвистело брошенное из сеней полено. Вахмистр с тревогой оглянулся.
— Пойдемте-ка в садик,— предложил он, толкая гостя за угол дома.— Вот шустрая баба! А ведь кротка — хоть веревки из нее вей; но уж как обозлится — не приведи бог!
У пана Дудковского был вид человека, который ничего не видит и не слышит.
Они вошли в садик. Вахмистр немного успокоился и только время от времени поглядывал на окна, словно опасаясь, как бы оттуда не вылетел горшок.
346
— Ну,— приступил он к делу,— у вас тут тоже были невзгоды? Жаль, что меня не было, но мне пришлось уехать, надо было выследить конокрада.
— Если бы вы знали, как меня обобрали! — пожаловался пан Дудковский.— Двести рублей!
— Мальчишку надо вознаградить,— ответил вахмистр,— он ведь калека, и мать его — бедная поденщица.
— А учитель? — воскликнул пан Дудковский. Вахмистр махнул рукой.
— Эх! — вздохнул он.— Это такой подлеи, что он один сдерет больше двухсот рублей. Он оставил у меня документ за подписью этой женщины и свидетелей в том, что они не имеют никаких претензий. Но и адвокат подлец...
— Адвокат? — удивился пан Дудковский.
— Почти такой же подлец, как и тот, но страшное дело, до чего ученый человек! Видите вон ту каменную статую святого Яна? Так адвокат с учителем и фельдшером сумели бы содрать деньги и с этого святого, если бы им не хватило людей. Уж такие подлецы, что... что мое почтение!
Пан Дудковский взял документ, вручил деньги и вздохнул с облегчением.
— Ах, да! — вспомнил вахмистр.— Ваша корова, которую захватили на чужом поле, ведь сдохла от чумы и, кажется, заразила остальную скотину у того помещика. Теперь вам не миновать неприятностей.
— Черт бы их всех побрал! — проворчал пан Дудковский.
— И еще я хотел предупредить вас — только не пугайтесь! — на вас готовится налет двух банд: одна собирается обворовать усадьбу, а другая — поджечь. Но уж я буду следить...
— Обворовать и поджечь?
— Да, но вы не беспокойтесь. Я присматриваю за ними.
Перед глазами пана Дудковского пошли желтые, красные и черные круги. Вдруг его обуял такой ужас, словно он увидел перед собой смерть. Он побледнел, попрощался с изумленным вахмистром и быстро ушел домой.
Влетев в кухню, он крикнул Малгожате:
— Найми лошадей и собери самые необходимые вещи. Мы сегодня же уезжаем в Варшаву. Нас тут хотят обворовать и поджечь.
На этот раз Малгожата не проявила ни малейшего колебания и не проронила ни одной слезинки. Она принялась укладывать вещи.
К вечеру, отдав вахмистру ключи от дома, пан Дудковский со своей преданной служанкой ехал на станцию.
По дороге их остановила мать избитого мальчика:
— Ваша милость, может, вы оставите моему малому хоть несколько грошей за побои!..
— Я дал вам двести рублей! — крикнул пан Дудковский.
Женщина покачала головой.
— Ох-ох-ох! — вздохнула она.— Хоть бы мне грошик из них достался. А стала я их просить, чтобы мне хоть сколько-нибудь помогли, так они меня отколотили.
Пан Дудковский задумался и сунул ей золотой, за что она осыпала его тысячью благословений.
Так он вернулся в свой дом после двухдневного пребывания в деревне. А несколько дней спустя в газете можно было прочесть следующее объявление: «По случаю отъезда продается в хорошем состоянии усадьба с хозяйственными постройками и прекрасным садом, в живописной местности, близ железнодорожной станции. Имеются все условия для дачного отдыха».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35