внутри должны были быть сады или портики. (8) В настоящее время все эти места заняты владениями, садами и постройками частных лиц.
XXXIII. (1) При Гордиане в Риме было тридцать два слона, из которых двенадцать прислал он сам, а десять – Александр; десять лосей, десять тигров, шестьдесят прирученных львов, тридцать прирученных леопардов, десять бельб – то есть гиен, тысяча пар казенных гладиаторов, шесть гиппопотамов, один носорог, десять косматых львов, десять жирафов, двадцать диких ослов, сорок диких лошадей и бесчисленное количество всевозможных других животных. Всех этих животных Филипп либо роздал, либо позволил убить во время секулярных игр. (2) Предназначались все эти прирученные и дикие животные для персидского триумфа. (3) Но это общее желание осталось неисполненным, так как Филипп предоставил всех этих животных для секулярных игр, зрелищ и цирковых игр, когда он – в свое консульство и консульство своего сына – справлял тысячную годовщину основания Рима. (4) То, что, согласно преданию, произошло после смерти Гая Цезаря, случилось, как пишет Корд, и после смерти Гордиана: все те, кто напал на него с мечами (а их, как говорят, было девять человек), впоследствии, после убийства Филиппов, собственноручно умертвили себя своими мечами – притом теми же, которыми они пронзили Гордиана.
XXXIV. (1) Такова была жизнь троих Гордианов, которые все были провозглашены Августами. (Двое из них погибли в Африке, третий – в пределах Персии.) (2) У Цирцезийского укрепления в Персии воины устроили Гордиану могилу с такой надписью на греческом, латинском, персидском, еврейском и египетском языках, чтобы все могли прочитать ее: (3) «Божественному Гордиану, победителю персов, победителю готов, победителю сарматов, отвратившему римские междоусобия, победителю германцев, но не победителю Филиппов». (4) Эти последние слова были добавлены, по-видимому, потому, что Гордиан на Филипповых полях отступил, побежденный в беспорядочном бою аланами, и вместе с тем потому, что его, очевидно, убили Филиппы. (5) Лициний, который хотел, чтобы его считали потомком Филиппов, достигнув императорской власти, уничтожил, как говорят, эту надпись. (6) Я рассказал все это, великий Константин, для того, чтобы ты располагал полнотой сведений относительно всего того, что достойно быть предметом знания.
XXI
Юлий Капитолин.
МАКСИМ И БАЛЬБИН
I. (1) После гибели в Африке Гордиана старшего и его сына, когда взбешенный Максимин шел на Рим, чтобы учинить расправу за то, что Гордианы были провозглашены Августами, сенат, преисполненный страха, собрался за семь дней до июньских ид, в день игр в честь Аполлона, в храме Согласия, ища способа противодействовать ярости этого подлейшего человека. (2) Два консуляра, выдающиеся мужи Максим и Бальбин (большинство историков умалчивает о Максиме и вместо него вводит имя Пуппиена, хотя и Дексипп и Арриан говорят, что после Гордианов были избраны и противопоставлены Максимину Максим и Бальбин), из которых один славился своей добротой, а другой – доблестью и строгостью, вошли в курию, причем на их лицах отражался особенный страх по поводу приближения Максимина. В то время как консул докладывал о разных других делах, тот, кому предстояло высказать первым свое мнение, начал так: (3) «Вы занимаетесь мелочами, и в самое горячее время мы рассуждаем в курии чуть ли не о бабьих делах. (4) Какая нужда говорить о восстановлении храмов, об украшении базилики, о Тициановых термах, о постройке амфитеатра, когда нам грозит Максимин, которого вы перед этим вместе со мной объявили врагом, когда погибли два Гордиана, которые были нашей опорой, и в настоящее время нет никакой защиты, благодаря которой мы могли бы спокойно дышать. Ну же, отцы сенаторы, назначьте новых государей! Что вы медлите? Берегитесь: пока каждый из вас порознь охвачен страхом, вы будете раздавлены, выказывая скорее трусость, нежели доблесть».
II. (1) После этого при общем молчании Максим, который был и старше летами и прославлен своими заслугами, доблестью и строгостью, стал высказывать свое мнение, настаивая на том, что следует избрать двух императоров. Тогда Векций Сабин из рода Ульпиев, испросив у консула разрешение выступить и прервать говорившего, начал так: (2) «Я знаю, отцы сенаторы, что при необычном положении должна появиться такая твердость духа, чтобы решения схватывались на лету, а не отыскивались, больше того – следует воздерживаться от бесконечных речей и высказываний там, где дело не допускает промедления. (3) Пусть каждый из вас позаботится о собственной голове, подумает о своей жене и детях, об отцовских и дедовских состояниях; всему этому грозит Максимин, человек по природе неистовый, дикий, лютый, ставший еще более диким по этой, как ему кажется, – вполне законной причине. (4) Он, располагаясь во всех местах лагерем, устремляется в боевом порядке к Риму, а вы проводите дни в заседаниях и совещаниях. (5) Не нужно длинных речей: надо избрать императора, нет – надо избрать государей, чтобы один ведал внутренними делами, другой – военными, чтобы один оставался в Риме, другой шел с войсками навстречу разбойникам. (6) Я назову государей, вы утвердите их, если вам угодно; если же нет – покажите лучших: (7) Максим и Бальбин, из которых один так велик в военном деле, что блеском своей доблести он возвеличил свой незнатный род, а другой столь славен своим высоким происхождением, что является необходимым для государства ввиду мягкости своего нрава и безупречности своей жизни, которая с детских его лет вся прошла в занятиях науками и литературой. (8) Вот вам, отцы сенаторы, мое мнение, может быть, более опасное для меня, чем для вас, но и для вас не совсем безопасное, если вы не изберете государями либо других лиц, либо этих». (9) После этого раздались единодушные возгласы: «Верно! Справедливо! Мы все согласны с мнением Сабина! (10) Максим и Бальбин Август, да хранят вас боги! Боги сделали вас государями, боги да сохранят вас! Обезопасьте сенат от разбойников, вам мы поручаем войну против разбойников! (11) Да погибнет общественный враг Максимин с сыном, преследуйте общественного врага! Вы счастливы благодаря суждению сената, государство счастливо благодаря вашей власти! (12) Что возложил на вас сенат, выполняйте решительно! Что возложил на вас сенат – охотно примите!».
III. (1) При таких и иных возгласах Максим и Бальбин стали императорами. (2) Выйдя из сената, они сначала поднялись на Капитолий и совершили жертвоприношение. (3) Затем они созвали народ к рострам. После их выступления с речью по поводу решения сената и их избрания римский народ вместе с воинами, которые случайно собрались сюда, закричал: «Мы все просим Гордиана в Цезари!». (4) Этот последний был внуком Гордиана – от сына, который был убит в Африке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
XXXIII. (1) При Гордиане в Риме было тридцать два слона, из которых двенадцать прислал он сам, а десять – Александр; десять лосей, десять тигров, шестьдесят прирученных львов, тридцать прирученных леопардов, десять бельб – то есть гиен, тысяча пар казенных гладиаторов, шесть гиппопотамов, один носорог, десять косматых львов, десять жирафов, двадцать диких ослов, сорок диких лошадей и бесчисленное количество всевозможных других животных. Всех этих животных Филипп либо роздал, либо позволил убить во время секулярных игр. (2) Предназначались все эти прирученные и дикие животные для персидского триумфа. (3) Но это общее желание осталось неисполненным, так как Филипп предоставил всех этих животных для секулярных игр, зрелищ и цирковых игр, когда он – в свое консульство и консульство своего сына – справлял тысячную годовщину основания Рима. (4) То, что, согласно преданию, произошло после смерти Гая Цезаря, случилось, как пишет Корд, и после смерти Гордиана: все те, кто напал на него с мечами (а их, как говорят, было девять человек), впоследствии, после убийства Филиппов, собственноручно умертвили себя своими мечами – притом теми же, которыми они пронзили Гордиана.
XXXIV. (1) Такова была жизнь троих Гордианов, которые все были провозглашены Августами. (Двое из них погибли в Африке, третий – в пределах Персии.) (2) У Цирцезийского укрепления в Персии воины устроили Гордиану могилу с такой надписью на греческом, латинском, персидском, еврейском и египетском языках, чтобы все могли прочитать ее: (3) «Божественному Гордиану, победителю персов, победителю готов, победителю сарматов, отвратившему римские междоусобия, победителю германцев, но не победителю Филиппов». (4) Эти последние слова были добавлены, по-видимому, потому, что Гордиан на Филипповых полях отступил, побежденный в беспорядочном бою аланами, и вместе с тем потому, что его, очевидно, убили Филиппы. (5) Лициний, который хотел, чтобы его считали потомком Филиппов, достигнув императорской власти, уничтожил, как говорят, эту надпись. (6) Я рассказал все это, великий Константин, для того, чтобы ты располагал полнотой сведений относительно всего того, что достойно быть предметом знания.
XXI
Юлий Капитолин.
МАКСИМ И БАЛЬБИН
I. (1) После гибели в Африке Гордиана старшего и его сына, когда взбешенный Максимин шел на Рим, чтобы учинить расправу за то, что Гордианы были провозглашены Августами, сенат, преисполненный страха, собрался за семь дней до июньских ид, в день игр в честь Аполлона, в храме Согласия, ища способа противодействовать ярости этого подлейшего человека. (2) Два консуляра, выдающиеся мужи Максим и Бальбин (большинство историков умалчивает о Максиме и вместо него вводит имя Пуппиена, хотя и Дексипп и Арриан говорят, что после Гордианов были избраны и противопоставлены Максимину Максим и Бальбин), из которых один славился своей добротой, а другой – доблестью и строгостью, вошли в курию, причем на их лицах отражался особенный страх по поводу приближения Максимина. В то время как консул докладывал о разных других делах, тот, кому предстояло высказать первым свое мнение, начал так: (3) «Вы занимаетесь мелочами, и в самое горячее время мы рассуждаем в курии чуть ли не о бабьих делах. (4) Какая нужда говорить о восстановлении храмов, об украшении базилики, о Тициановых термах, о постройке амфитеатра, когда нам грозит Максимин, которого вы перед этим вместе со мной объявили врагом, когда погибли два Гордиана, которые были нашей опорой, и в настоящее время нет никакой защиты, благодаря которой мы могли бы спокойно дышать. Ну же, отцы сенаторы, назначьте новых государей! Что вы медлите? Берегитесь: пока каждый из вас порознь охвачен страхом, вы будете раздавлены, выказывая скорее трусость, нежели доблесть».
II. (1) После этого при общем молчании Максим, который был и старше летами и прославлен своими заслугами, доблестью и строгостью, стал высказывать свое мнение, настаивая на том, что следует избрать двух императоров. Тогда Векций Сабин из рода Ульпиев, испросив у консула разрешение выступить и прервать говорившего, начал так: (2) «Я знаю, отцы сенаторы, что при необычном положении должна появиться такая твердость духа, чтобы решения схватывались на лету, а не отыскивались, больше того – следует воздерживаться от бесконечных речей и высказываний там, где дело не допускает промедления. (3) Пусть каждый из вас позаботится о собственной голове, подумает о своей жене и детях, об отцовских и дедовских состояниях; всему этому грозит Максимин, человек по природе неистовый, дикий, лютый, ставший еще более диким по этой, как ему кажется, – вполне законной причине. (4) Он, располагаясь во всех местах лагерем, устремляется в боевом порядке к Риму, а вы проводите дни в заседаниях и совещаниях. (5) Не нужно длинных речей: надо избрать императора, нет – надо избрать государей, чтобы один ведал внутренними делами, другой – военными, чтобы один оставался в Риме, другой шел с войсками навстречу разбойникам. (6) Я назову государей, вы утвердите их, если вам угодно; если же нет – покажите лучших: (7) Максим и Бальбин, из которых один так велик в военном деле, что блеском своей доблести он возвеличил свой незнатный род, а другой столь славен своим высоким происхождением, что является необходимым для государства ввиду мягкости своего нрава и безупречности своей жизни, которая с детских его лет вся прошла в занятиях науками и литературой. (8) Вот вам, отцы сенаторы, мое мнение, может быть, более опасное для меня, чем для вас, но и для вас не совсем безопасное, если вы не изберете государями либо других лиц, либо этих». (9) После этого раздались единодушные возгласы: «Верно! Справедливо! Мы все согласны с мнением Сабина! (10) Максим и Бальбин Август, да хранят вас боги! Боги сделали вас государями, боги да сохранят вас! Обезопасьте сенат от разбойников, вам мы поручаем войну против разбойников! (11) Да погибнет общественный враг Максимин с сыном, преследуйте общественного врага! Вы счастливы благодаря суждению сената, государство счастливо благодаря вашей власти! (12) Что возложил на вас сенат, выполняйте решительно! Что возложил на вас сенат – охотно примите!».
III. (1) При таких и иных возгласах Максим и Бальбин стали императорами. (2) Выйдя из сената, они сначала поднялись на Капитолий и совершили жертвоприношение. (3) Затем они созвали народ к рострам. После их выступления с речью по поводу решения сената и их избрания римский народ вместе с воинами, которые случайно собрались сюда, закричал: «Мы все просим Гордиана в Цезари!». (4) Этот последний был внуком Гордиана – от сына, который был убит в Африке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141