Елена Премудрая взяла его за руку.
– Я, – говорит, – хитра, а ты и меня хитрей!
Не стали они долго раздумывать, перевенчались и зажили себе припеваючи.
ЧИВЫ, ЧИВЫ, ЧИВЫЧОК...
Жил-был старик со старухой. Жили они бедно и дошли до того – не стало у них ни дров, ни лучины.
Старуха посылает старика:
– Поезжай в лес, наруби дров.
Старик собрался. Приехал в лес, выбрал дерево – и тяп-тяп по нему топором.
Вдруг из дерева выскакивает птичка и спрашивает:
– Чивы, чивы, чивычок, чего надо, старичок?
– Да вот старухе надобно дров да лучины.
– Поди домой, у тебя много и дров и лучины. Послушался старик – не стал рубить дерево. Приезжает домой – у него полон двор и дров и лучины. Рассказал он старухе про птичку, а старуха ему говорит:
– У нас изба-то худа – поди-ка, старик, опять в лес, не поправит ли птичка нашу избу.
Старик послушался. Приезжает в лес, нашел это дерево, взял топор и давай рубить.
Опять выскакивает птичка:
– Чивы, чивы, чивычок, чего надо, старичок?
– Да вот, птичка, у меня больно изба-то плоха, не поправишь ли ты?
– Иди домой, у тебя изба новая, всего вдоволь. Воротился старик домой и не узнает: стоит на его дворе изба новая, словно чаша полная, хлеба вдоволь, а коров, лошадей, овец и не пересчитаешь. Пожили они некоторое время, приелось старухе богатое житье, говорит она старику:
– У нас всего довольно, да мы крестьяне, нас никто не уважает. – Поди-ка, старик, попроси птичку – не сделает ли она тебя чиновником, а меня чиновницей. Старик взял топор. Приезжает в лес, нашел это дерево и начинает рубить. Выскакивает птичка:
– Чивы, чивы, чивычок, чего надо, старичок?
– Да вот, родима птичка, нельзя ли меня сделать чиновником, а мою старуху – чиновницей?
– Иди домой, будешь ты чиновником, а старуха твоя – чиновницей.
Воротился он домой. Едет по деревне – все шапки снимают, все его боятся. Двор полон слуг, старуха его разодета, как барыня.
Пожили они небольшое время, захотелось старухе большего.
– Велико ли дело – чиновник! Царь захочет – и тебя и меня под арест посадит. Поди, старик, к птичке, попроси – не сделает ли тебя царем, а меня – царицей.
Делать нечего. Старик опять взял топор, поехал в лес и начинает рубить это дерево. Выскакивает птичка:
– Чивы, чивы, чивычок, чего надо старичок?
– Да вот чего, матушка родима птичка: не сделаешь ли ты меня царем, а старуху мою – царицей?
– Ступай домой, будешь ты царем, а старуха твоя – царицей.
Приезжает он домой, а за ним уж послы приехали: царь-де помер, тебя на его место выбрали. Немного пришлось старику со старухой поцарствовать – показалось старухе мало быть царицей:
– Велико ли дело – царь! Бог захочет – смерть пошлет, и зароют в сырую землю. Ступай, старик, к птичке да проси – не сделает ли она нас богами… Взял старик топор, пошел к дереву и хочет рубить его под корень. Выскакивает птичка:
– Чивы, чивы, чивычок, чего надо старичок?
– Сделай милость, птичка, сотвори меня Богом.
– Ладно, ступай домой – будешь ты быком, а старуха твоя – свиньей.
Старик тут же обратился быком. Приходит домой и видит – стала его старуха свиньей.
ЦАРЬ-МЕДВЕДЬ
Жил себе царь с царицею, детей у них не было. Царь поехал раз на охоту красного зверя да перелетных птиц стрелять. Сделалось жарко, захотелось ему водицы испить, увидал в стороне колодец, подошел, нагнулся и только хотел испить – царь-медведь и ухватил его за бороду.
– Пусти, – просится царь.
– Дай мне то, чего в доме не знаешь; тогда и пущу. «Что ж бы я в доме не знал, – думает царь, – кажись, все знаю…»
– Я лучше, – говорит, – дам тебе стадо коров.
– Нет, не хочу и двух стад.
– Ну, возьми табун лошадей.
– Не надо и двух табунов; а дай то, чего в доме не знаешь.
Царь согласился, высвободил свою бороду и поехал домой. Входит во дворец, а жена родила ему двойню: Ивана-царевича и Марью-царевну; вот чего не знал он в доме. Всплеснул царь руками и горько заплакал.
– Чего ты так убиваешься? – спрашивает царица.
– Как мне не плакать? Я отдал своих деток родных царю-медведю.
– Каким случаем?
– Так и так, – сказывает царь.
– Да мы не отдадим их!
– О, никак нельзя! Он вконец разорит все царство, а их все-таки возьмет.
Вот они думали-думали, как быть? Да и придумали: выкопали преглубокую яму, убрали ее, разукрасили, словно палаты, навезли туда всяких запасов, чтоб было что и пить и есть; после посадили в ту яму своих детей, а поверх сделали потолок, закидали землею и заровняли гладко-нагладко.
В скором времени царь с царицею померли, а детки их растут да растут. Пришел наконец за ними царьмедведь, смотрит туда-сюда: нет никого! Опустел дворец. Ходил он, ходил, весь дом выходил и думает: «Кто же мне про царских детей скажет, куда они девались?»
Глядь – долото в стену воткнуто.
– Долото, долото, – спрашивает царь-медведь, – скажи мне, где царские дети?
– Вынеси меня на двор и брось наземь; где я воткнусь, там и рой.
Царь-медведь взял долото, вышел на двор и бросил его наземь; долото закружилось, завертелось и прямо в то место воткнулось, где были спрятаны Иван-царевич и Марья-царевна. Медведь разрыл землю лапами, разломал потолок и говорит:
– А, Иван-царевич, а, Марья-царевна, вы вот где!.. Вздумали от меня прятаться! Отец-то ваш с матерью меня обманули, так я вас за это съем.
– Ах, царь-медведь, не ешь нас, у нашего батюшки осталось много кур и гусей и всякого добра; есть чем полакомиться.
– Ну, так и быть! Садитесь на меня; я вас к себе в услугу возьму.
Они сели, и царь-медведь принес их под такие крутые да высокие горы, что под самое небо уходят; всюду здесь пусто, никто не живет.
– Мы есть-пить хотим, – говорят Иван-царевич и Марья-царевна.
– Я побегу, добуду вам и пить и есть, – отвечает медведь, – а вы пока тут побудьте да отдохните. Побежал медведь за едой, а царевич с царевною стоят и слезно плачут. Откуда не взялся ясный сокол, замахал крыльями и вымолвил таково слово:
– Ах, Иван-царевич и Марья-царевна, какими судьбами вы здесь очутились?
Они рассказали.
– Зачем же взял вас медведь?
– На всякие послуги.
– Хотите, я вас унесу? Садитесь ко мне на крылышки.
Они сели; ясный сокол поднялся выше дерева стоячего, ниже облака ходячего и полетел было в далекие страны. На ту пору царь-медведь прибежал, усмотрел сокола в поднебесье, ударился головой в сырую землю и обжег ему пламенем крылья. Опалились у сокола крылья, опустил он царевича и царевну наземь.
– А, – говорит медведь, – вы хотели от меня уйти; съем же вас за то и с косточками!
– Не ешь, царь-медведь, мы будем тебе верно служить.
Медведь простил их и повез в свое царство: горы все выше да круче.
Прошло ни много, ни мало времени.
– Ах, – говорит Иван-царевич, – я есть хочу.
– И я! – говорит Марья-царевна. Царь-медведь побежал за едой, а им строго наказал никуда не сходить с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110