Призрачное счастье, как счастье с призраком. Читай – Малышкой. Мне казалось, что основная его задача заключается в том, чтобы в жизни я Малышку никогда не встретил. Но вот судьба моя сделала зигзаг, и Тролль неожиданно проявил себя в новом качестве: ближайшего помощника, даже секретаря. И это не замедлило сказаться на отношениях между самими фантомами. Если раньше при случае Малышка вставала на защиту Тролля, то теперь в ее поведении просматривалась откровенная ревность.
Оба фантома тоже изъявили желание выпить пива. Я щелкнул пальцами, подзывая Барсика.
– Еще две кружки.
Она с удивлением покосилась на ту, едва начатую, которая стояла на столе.
– Ты ждешь гостей? Я принесу свежее, как только они появятся.
– Принеси лучше сейчас.
– Сразу две?
– Сразу две. Маленьких.
– Я хочу большую кружку, как у тебя, – тут же запротестовал Тролль.
– Постой! – крикнул я вдогонку официантке. – Одну большую и одну маленькую.
– Хорошо.
Я закурил. Я курил мало, предпочитая английские фирмы: «Бенсон», «Ротманс», «Данхил». Сигаретный дым струйкой поднимался вверх, сливаясь с клубами маленького Везувия, клокочущего в трубке Тролля.
– Завтра выезжаем, – сообщил я своим призракам.
И вкратце посвятил их в курс дела.
А произошло следующее. Аэрозолевые красители очень популярны у немецких детей и подростков. Если вы окажетесь в Германии, то сразу обнаружите, что все заборы, павильоны у остановок общественного транспорта, а также стены домов густо измалеваны с помощью всевозможных баллончиков. Иной раз это просто какие-то надписи, иной – закорючины, кляксы, переплетение линий различной длины, толщины и цвета, встречаются рисунки, на которых можно кое-что разобрать, но чаще всего это напоминает альбом для рисования очень маленького ребенка. Не так давно с деловым визитом в столицу Германии из Америки прибыл крупнейший специалист по абстрактной живописи Стивен Голдблюм, остановился у одного из подобных рисунков и остолбенел. Рисунок оказался шедевром, самым настоящим шедевром! Потом с помощью все того же Голдблюма было выявлено еще несколько таких работ. В основном, в переходах метро. Их тщательно сделанные репродукции украсили страницы престижных журналов по живописи. Однако сами картины невозможно было соскоблить со стен и унести. Да и вообще, кто автор?! Подробное исследование, проведенное с помощью последних достижений науки и техники, позволило Голдблюму сделать вывод, что речь идет о совершенно неизвестном художнике, однако ни о возрасте, ни даже о половой принадлежности автора абсолютно ничего нельзя было сказать. И вот начались истеричные поиски. В них приняли участие все крупнейшие галерейщики Берлина плюс Голдблюм. Каждый стремился первым обнаружить загадочную личность, обретя тем самым дополнительную известность, популярность, но главное – контракт с правом представлять интересы гения на рынке живописи. Газеты пестрели предложениями одно заманчивее другого. За помощь в обнаружении художника были обещаны шестизначные цифры. Можно даже сказать, что на какое-то время столица живописи перекочевала из Парижа в Берлин. Но гений словно в воду канул. Некоторые из участвовавших в этом захватывающем художественном дерби галерейщиков обратились к услугам частных детективов. Решил последовать их примеру и Голдблюм. Будучи в прошлом нашим соотечественником, он обратился к Лили, с которой познакомился недавно на одном из светских приемов, устраиваемом яппи – клубом миллионеров.
– Итак, нам предстоит обнаружить загадочного гения, – закончил я свой рассказ.
– Но ведь это совершенно не криминальная история, – разочарованно протянул Тролль.
– Ты жаждешь крови? – уточнил я. – Ты ее получишь.
Барсик принесла на подносе два бокала пива и мой обед.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Малышка.
– Когда мы придем домой, я окачу его водой из нашей напольной вазы. – Тролль ужасно боялся воды.
– Мокрушник! – тут же завопил он.
– Такое замечательное дело ему не нравится! – не успокаивался я. – Ему подавай кодлу гангстеров, сутенеров и убийц.
Тролль на время приуныл, поскольку ожидал чего-то другого. Но потом лицо его оживилось. Он зачадил трубкой со все нарастающим энтузиазмом.
– А если ты выполнишь задание, сколько ты за это получишь? – поинтересовался он.
– Наконец-то, дошло! – воскликнул я. – Мы станем богатыми людьми!
– Миша, мы ведь не люди, – укоризненно проговорила Малышка.
– Неважно, – отмахнулся от нее Тролль, – ну так станешь богатым призраком. Какая разница? Главное, что мы, наконец, сможем поехать в Индию.
Попутешествовать по Индии было его заветной мечтой. Уж не знаю, почему.
– Да, мы разбогатеем, – повторил я, – и у нас всего будет вдоволь. И в Индию, конечно, мы сможем поехать в любой момент… Можно, я допью ваше пиво?
Со Стивеном Голдблюмом я познакомился в конторе берлинского представительства «Гвидона», у Горбанюка. Прошел всего месяц с того момента, как я покинул Берлин, и нельзя было утверждать, что за это время мы с Горбанюком очень сильно друг по другу соскучились. Он с кислым видом протянул мне руку, предвкушая, видимо, лавину требований, с которыми я готов на него обрушиться. Пистолеты, автоматы, гранаты, автомобили, бронетранспортеры… Однако, я рассыпался в заверениях, что на сей раз вполне удовлетворюсь газовым револьвером – и то на случай столкновения на улице с хулиганами в ночное время, – а Голдблюм сообщил, что уже снял для меня на прокат симпатичный «Судзуки-Свифт». Горбанюк заметно расслабился и даже присовокупил к обойме патронов со слезоточивым газом два нервно-паралитических – мало ли что.
Голдблюм оказался крупным дядькой, с гладко выбритыми щеками и веселым взглядом. В своем необъятном светлосером костюме он напоминал бегемота. В общении примечателен был в первую очередь тем, что в процессе разговора частенько включал диктофон, который держал в руке, чтобы наговорить на него внезапно пришедшую в голову мысль. Меня он сразу же прозвал «мой мальчик».
Из предложенных напитков Голдблюм выбрал «Перцовку», я – ликер «Кюрасао», сам же Горбанюк пил исключительно кока-колу.
– Было бы совершенно несправедливо, если бы гения отыскал кто-то другой, – говорил Голдблюм. – Ведь это мое открытие, моя Троя, мой психоанализ, моя теория относительности. Быть может, это – моя лебединая песня. Конечно, нужно было до поры, до времени держать язык за зубами. Так нет же: а-ля-ля… – Он постучал костяшками пальцев себе по черепу. – Но мы еще поскрипим, не так ли, мой мальчик? Звезда Голдблюма еще ярко засияет на небосводе. – Он тут же включил диктофон и продекламировал: – Назвать новую галерею в Миннесоте «Звездой Голдблюма».
– Но почему вы не обратились в одно из местных детективных бюро?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Оба фантома тоже изъявили желание выпить пива. Я щелкнул пальцами, подзывая Барсика.
– Еще две кружки.
Она с удивлением покосилась на ту, едва начатую, которая стояла на столе.
– Ты ждешь гостей? Я принесу свежее, как только они появятся.
– Принеси лучше сейчас.
– Сразу две?
– Сразу две. Маленьких.
– Я хочу большую кружку, как у тебя, – тут же запротестовал Тролль.
– Постой! – крикнул я вдогонку официантке. – Одну большую и одну маленькую.
– Хорошо.
Я закурил. Я курил мало, предпочитая английские фирмы: «Бенсон», «Ротманс», «Данхил». Сигаретный дым струйкой поднимался вверх, сливаясь с клубами маленького Везувия, клокочущего в трубке Тролля.
– Завтра выезжаем, – сообщил я своим призракам.
И вкратце посвятил их в курс дела.
А произошло следующее. Аэрозолевые красители очень популярны у немецких детей и подростков. Если вы окажетесь в Германии, то сразу обнаружите, что все заборы, павильоны у остановок общественного транспорта, а также стены домов густо измалеваны с помощью всевозможных баллончиков. Иной раз это просто какие-то надписи, иной – закорючины, кляксы, переплетение линий различной длины, толщины и цвета, встречаются рисунки, на которых можно кое-что разобрать, но чаще всего это напоминает альбом для рисования очень маленького ребенка. Не так давно с деловым визитом в столицу Германии из Америки прибыл крупнейший специалист по абстрактной живописи Стивен Голдблюм, остановился у одного из подобных рисунков и остолбенел. Рисунок оказался шедевром, самым настоящим шедевром! Потом с помощью все того же Голдблюма было выявлено еще несколько таких работ. В основном, в переходах метро. Их тщательно сделанные репродукции украсили страницы престижных журналов по живописи. Однако сами картины невозможно было соскоблить со стен и унести. Да и вообще, кто автор?! Подробное исследование, проведенное с помощью последних достижений науки и техники, позволило Голдблюму сделать вывод, что речь идет о совершенно неизвестном художнике, однако ни о возрасте, ни даже о половой принадлежности автора абсолютно ничего нельзя было сказать. И вот начались истеричные поиски. В них приняли участие все крупнейшие галерейщики Берлина плюс Голдблюм. Каждый стремился первым обнаружить загадочную личность, обретя тем самым дополнительную известность, популярность, но главное – контракт с правом представлять интересы гения на рынке живописи. Газеты пестрели предложениями одно заманчивее другого. За помощь в обнаружении художника были обещаны шестизначные цифры. Можно даже сказать, что на какое-то время столица живописи перекочевала из Парижа в Берлин. Но гений словно в воду канул. Некоторые из участвовавших в этом захватывающем художественном дерби галерейщиков обратились к услугам частных детективов. Решил последовать их примеру и Голдблюм. Будучи в прошлом нашим соотечественником, он обратился к Лили, с которой познакомился недавно на одном из светских приемов, устраиваемом яппи – клубом миллионеров.
– Итак, нам предстоит обнаружить загадочного гения, – закончил я свой рассказ.
– Но ведь это совершенно не криминальная история, – разочарованно протянул Тролль.
– Ты жаждешь крови? – уточнил я. – Ты ее получишь.
Барсик принесла на подносе два бокала пива и мой обед.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Малышка.
– Когда мы придем домой, я окачу его водой из нашей напольной вазы. – Тролль ужасно боялся воды.
– Мокрушник! – тут же завопил он.
– Такое замечательное дело ему не нравится! – не успокаивался я. – Ему подавай кодлу гангстеров, сутенеров и убийц.
Тролль на время приуныл, поскольку ожидал чего-то другого. Но потом лицо его оживилось. Он зачадил трубкой со все нарастающим энтузиазмом.
– А если ты выполнишь задание, сколько ты за это получишь? – поинтересовался он.
– Наконец-то, дошло! – воскликнул я. – Мы станем богатыми людьми!
– Миша, мы ведь не люди, – укоризненно проговорила Малышка.
– Неважно, – отмахнулся от нее Тролль, – ну так станешь богатым призраком. Какая разница? Главное, что мы, наконец, сможем поехать в Индию.
Попутешествовать по Индии было его заветной мечтой. Уж не знаю, почему.
– Да, мы разбогатеем, – повторил я, – и у нас всего будет вдоволь. И в Индию, конечно, мы сможем поехать в любой момент… Можно, я допью ваше пиво?
Со Стивеном Голдблюмом я познакомился в конторе берлинского представительства «Гвидона», у Горбанюка. Прошел всего месяц с того момента, как я покинул Берлин, и нельзя было утверждать, что за это время мы с Горбанюком очень сильно друг по другу соскучились. Он с кислым видом протянул мне руку, предвкушая, видимо, лавину требований, с которыми я готов на него обрушиться. Пистолеты, автоматы, гранаты, автомобили, бронетранспортеры… Однако, я рассыпался в заверениях, что на сей раз вполне удовлетворюсь газовым револьвером – и то на случай столкновения на улице с хулиганами в ночное время, – а Голдблюм сообщил, что уже снял для меня на прокат симпатичный «Судзуки-Свифт». Горбанюк заметно расслабился и даже присовокупил к обойме патронов со слезоточивым газом два нервно-паралитических – мало ли что.
Голдблюм оказался крупным дядькой, с гладко выбритыми щеками и веселым взглядом. В своем необъятном светлосером костюме он напоминал бегемота. В общении примечателен был в первую очередь тем, что в процессе разговора частенько включал диктофон, который держал в руке, чтобы наговорить на него внезапно пришедшую в голову мысль. Меня он сразу же прозвал «мой мальчик».
Из предложенных напитков Голдблюм выбрал «Перцовку», я – ликер «Кюрасао», сам же Горбанюк пил исключительно кока-колу.
– Было бы совершенно несправедливо, если бы гения отыскал кто-то другой, – говорил Голдблюм. – Ведь это мое открытие, моя Троя, мой психоанализ, моя теория относительности. Быть может, это – моя лебединая песня. Конечно, нужно было до поры, до времени держать язык за зубами. Так нет же: а-ля-ля… – Он постучал костяшками пальцев себе по черепу. – Но мы еще поскрипим, не так ли, мой мальчик? Звезда Голдблюма еще ярко засияет на небосводе. – Он тут же включил диктофон и продекламировал: – Назвать новую галерею в Миннесоте «Звездой Голдблюма».
– Но почему вы не обратились в одно из местных детективных бюро?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121