В отличие от меня…
Драков не стал возражать.
– И потому, мне кажется, нам лучше быть друзьями, чем врагами, – все более увлекаясь собственной идеей, продолжал Бикулевич. – Нам стоит объединить наши усилия. Тогда мы сможем достичь многого…
«Я подружусь с тобой только, когда увижу тебя лежащим в гробу!» – едва не вырвалось у Дракова. Но затем он подумал, что в его нынешнем положении не помешает даже такой союзник, как убийца собственного отца. Расправиться с ним он всегда успеет!
Поэтому Драков дружелюбно кивнул.
– Понимаю.
– Так вы согласны на партнерство? – затаив дыхание, спросил Бикулевич.
В случае положительного ответа, он надеялся в скором времени выпросить для себя вожделенный пост исполнительного директора проекта «Северэкономплюс».
Драков задумался. Зрачки его сузились, будто бы от яркого света, длинный нос заострился. По всему было заметно, что он напряженно размышляет над предложением собеседника. Ради дивидендов, которые можно было извлечь из этой сделки, он готов был пожать руку, которую с большим удовольствием отрубил бы! Наконец, через несколько минут он произнес:
– Да… Да, я согласен… Но… Обрадованный Бикулевич быстро перебил его:
– Какие еще могут быть «но»?
– Но я хочу выдвинуть и свои условия.
– Какие? – насторожился Бикулевич.
«Если потребует выдать ему убийц его папаши – мне крышка», – внутренне похолодел он от страха.
Однако Драков мгновенно рассеял его подозрения. Сделав шаг вперед, он сказал:
– Я знаю, что в последнее время группировка «Платформа», которую вы также имеете честь представлять, занимается транзитом через территорию нашего региона наркотиков из Латинской Америки. Героин, который перевозится – это настоящее золотое дно…
– Откуда об этом известно? – спросил Бикулевич.
– Отец оставил на этот счет кое-какие сведения в своем личном архиве, – не счел нужным скрывать Драков. – Покойный капитан Комин, который пять лет назад возглавлял знаменитый Четырнадцатый Отдел, едва не разрушил всю эту цепочку. За что и поплатился вместе со своими ордами. А в нашем архиве сохранилось досье нашего человека из прокуратуры по этому поводу… Так вот, я хочу, чтобы меня не просто подключили к этой цепочке, но и позволили ее расширить.
Лицо Бикулевича стало очень серьезным. Он действительно уважал Дракова за острый природный ум и необыкновенные аналитические способности, и понимал, что тот не станет болтать попусту.
– Что вы имеете в виду, Сергей Александрович? – с подчеркнутой вежливостью спросил он.
– «Платформа» даже не подозревает, какое здесь замечательное поле деятельности! – воодушевляясь, воскликнул Драков. – Мы превратим наш регион, а со временем и всю Сибирь, в настоящее кладбище ядерных отходов. Мы будем продавать здесь морально устаревшее, но дешевое оборудование, допотопные технологии и никому не нужный ширпотреб. Короче говоря – мы передислоцируем сюда все отбросы мира. Мы будем зарабатывать деньги не только на транзите, но и на ввозе. С такими мозгами, как у меня, и связями, как у вас, на этой операции мы могли бы заработать денег куда больше, чем на десяти проектах типа «Северэкомплюс»!
От такой перспективы у Бикулевича едва не перехватило дыхание. Однако восхищение гением Дракова отнюдь не отбило у него способности сомневаться.
– Ну, ладнок, напичкаем мы Сибирь ядерными отходами и заколотим на этом большие башли, – предположил он. – Но как, в таком случае, вы намерены здесь дальше жить и работать?
– А я вовсе не намерен здесь дальше жить, – спокойно ответил Драков. – Когда мы реализуем свой замысел, я заберу отсюда семью и перееду жить куда-нибудь в Европу. Я ненавижу Россию и презираю русский народ, рабов по натуре. Я всегда внутренне ощущал себя гражданином мира.
– Слишком отчаянный замысел, – изрек Бикулевич. – Не думаю, чтобы он увенчался успехом.
– Почему? – вскинул голову Драков.
– Потому что для такого дела необходим качественно иной уровень…
Пренебрежительно махнув рукой, Драков сказал:
– Уровень, как и все остальное, нарабатывается. Я создам его. Я никогда не испытывал преклонения перед авторитетами и считаю, что все люди рождаются с равными способностями.
– Способности – равны, возможности – отнюдь нет, – с кислой улыбкой парировал Бикулевич. – Вы должны понимать, что своей игрой вы сорвете игру других людей, которые обладают значительно большими возможностями, чем вы…
– Эти люди также будут заинтересованы в нашем успехе, – сказал Драков. – Я всегда помню пословицу о том, что скупой платит дважды. Поэтому всегда делюсь с теми, кто этого заслуживает.
– Замечательные слова, – хлопнул себя ладонями по коленям Бикулевич и поднялся. – Мне пора, дорогой Сергей Александрович. Я подумаю над тем, что говорили вы, а вы поразмыслите над тем, о чем я вас предупредил в начале нашего разговора.
Они обменялись рукопожатиями, и Драков даже проводил Бикулевича до дверей дома.
По дороге от дома до ворот, где его ждала машина с секретарем-телохранителем, Бикулевич по привычке еще раз припомнил про себя весь разговор и то, с какой интонацией произносил Драков те или иные слова.
«В середине разговора был критический момент, когда мы перешли на „ты“, – анализировал он. – Когда партнеры „тыкаются“ – это дурной признак. Но закончили мы беседу, обращаясь друг к другу на „вы“ – это хороший признак. Если ничто не помешает, то мы с Драковым провернем тут большие дела…»
«К десяти часам вечера Бульбаша сменил на дежурстве Клин. Мы с Бульбашом собирались ехать домой и сдали ему наши портативные рации.
– Тебе задание – узнать, куда запропастился Филин, – приказал мне перед расставанием Клин.
– Ясно, – коротко ответил я.
Бульбаш как раз вышел из комнаты охранников, и я решил, что наступил подходящий момент для того, чтобы «завалить» его.
– Мне кажется, что я видел вчера Бульбаша с Филином в городе, – неуверенно пробормотал я. – Только это между нами. Кроме того, я неуверен. Мне могло и показаться.
В глазах Клина мгновенно вспыхнул холодный огонек недоверия.
– А больше ничего за ним странного не замечал? – спросил он.
Это был опасный вопрос, о который я мог легко «порезаться». Если бы Клин почувствовал хотя бы признак фальши в моих словах, он начал бы подозревать меня.
– Да, в общем, ничего, – пожал я плечами. – Правда…
– Что? Ну, говори, не стесняйся. Мы с Бульбашом старые друзья…
– Когда ты велел «пасти» Бикулевича, так я внимательно приглядывался ко всем, кто крутился возле него. Мне показалось, что на кладбище Бульбаш пару раз намеревался подойти к Бикулевичу, но в последний момент что-то его удерживало…
Клин недовольно почмокал губами. Была у него такая дурацкая привычка – слегка причмокивать, когда переваривал «скользкую» информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Драков не стал возражать.
– И потому, мне кажется, нам лучше быть друзьями, чем врагами, – все более увлекаясь собственной идеей, продолжал Бикулевич. – Нам стоит объединить наши усилия. Тогда мы сможем достичь многого…
«Я подружусь с тобой только, когда увижу тебя лежащим в гробу!» – едва не вырвалось у Дракова. Но затем он подумал, что в его нынешнем положении не помешает даже такой союзник, как убийца собственного отца. Расправиться с ним он всегда успеет!
Поэтому Драков дружелюбно кивнул.
– Понимаю.
– Так вы согласны на партнерство? – затаив дыхание, спросил Бикулевич.
В случае положительного ответа, он надеялся в скором времени выпросить для себя вожделенный пост исполнительного директора проекта «Северэкономплюс».
Драков задумался. Зрачки его сузились, будто бы от яркого света, длинный нос заострился. По всему было заметно, что он напряженно размышляет над предложением собеседника. Ради дивидендов, которые можно было извлечь из этой сделки, он готов был пожать руку, которую с большим удовольствием отрубил бы! Наконец, через несколько минут он произнес:
– Да… Да, я согласен… Но… Обрадованный Бикулевич быстро перебил его:
– Какие еще могут быть «но»?
– Но я хочу выдвинуть и свои условия.
– Какие? – насторожился Бикулевич.
«Если потребует выдать ему убийц его папаши – мне крышка», – внутренне похолодел он от страха.
Однако Драков мгновенно рассеял его подозрения. Сделав шаг вперед, он сказал:
– Я знаю, что в последнее время группировка «Платформа», которую вы также имеете честь представлять, занимается транзитом через территорию нашего региона наркотиков из Латинской Америки. Героин, который перевозится – это настоящее золотое дно…
– Откуда об этом известно? – спросил Бикулевич.
– Отец оставил на этот счет кое-какие сведения в своем личном архиве, – не счел нужным скрывать Драков. – Покойный капитан Комин, который пять лет назад возглавлял знаменитый Четырнадцатый Отдел, едва не разрушил всю эту цепочку. За что и поплатился вместе со своими ордами. А в нашем архиве сохранилось досье нашего человека из прокуратуры по этому поводу… Так вот, я хочу, чтобы меня не просто подключили к этой цепочке, но и позволили ее расширить.
Лицо Бикулевича стало очень серьезным. Он действительно уважал Дракова за острый природный ум и необыкновенные аналитические способности, и понимал, что тот не станет болтать попусту.
– Что вы имеете в виду, Сергей Александрович? – с подчеркнутой вежливостью спросил он.
– «Платформа» даже не подозревает, какое здесь замечательное поле деятельности! – воодушевляясь, воскликнул Драков. – Мы превратим наш регион, а со временем и всю Сибирь, в настоящее кладбище ядерных отходов. Мы будем продавать здесь морально устаревшее, но дешевое оборудование, допотопные технологии и никому не нужный ширпотреб. Короче говоря – мы передислоцируем сюда все отбросы мира. Мы будем зарабатывать деньги не только на транзите, но и на ввозе. С такими мозгами, как у меня, и связями, как у вас, на этой операции мы могли бы заработать денег куда больше, чем на десяти проектах типа «Северэкомплюс»!
От такой перспективы у Бикулевича едва не перехватило дыхание. Однако восхищение гением Дракова отнюдь не отбило у него способности сомневаться.
– Ну, ладнок, напичкаем мы Сибирь ядерными отходами и заколотим на этом большие башли, – предположил он. – Но как, в таком случае, вы намерены здесь дальше жить и работать?
– А я вовсе не намерен здесь дальше жить, – спокойно ответил Драков. – Когда мы реализуем свой замысел, я заберу отсюда семью и перееду жить куда-нибудь в Европу. Я ненавижу Россию и презираю русский народ, рабов по натуре. Я всегда внутренне ощущал себя гражданином мира.
– Слишком отчаянный замысел, – изрек Бикулевич. – Не думаю, чтобы он увенчался успехом.
– Почему? – вскинул голову Драков.
– Потому что для такого дела необходим качественно иной уровень…
Пренебрежительно махнув рукой, Драков сказал:
– Уровень, как и все остальное, нарабатывается. Я создам его. Я никогда не испытывал преклонения перед авторитетами и считаю, что все люди рождаются с равными способностями.
– Способности – равны, возможности – отнюдь нет, – с кислой улыбкой парировал Бикулевич. – Вы должны понимать, что своей игрой вы сорвете игру других людей, которые обладают значительно большими возможностями, чем вы…
– Эти люди также будут заинтересованы в нашем успехе, – сказал Драков. – Я всегда помню пословицу о том, что скупой платит дважды. Поэтому всегда делюсь с теми, кто этого заслуживает.
– Замечательные слова, – хлопнул себя ладонями по коленям Бикулевич и поднялся. – Мне пора, дорогой Сергей Александрович. Я подумаю над тем, что говорили вы, а вы поразмыслите над тем, о чем я вас предупредил в начале нашего разговора.
Они обменялись рукопожатиями, и Драков даже проводил Бикулевича до дверей дома.
По дороге от дома до ворот, где его ждала машина с секретарем-телохранителем, Бикулевич по привычке еще раз припомнил про себя весь разговор и то, с какой интонацией произносил Драков те или иные слова.
«В середине разговора был критический момент, когда мы перешли на „ты“, – анализировал он. – Когда партнеры „тыкаются“ – это дурной признак. Но закончили мы беседу, обращаясь друг к другу на „вы“ – это хороший признак. Если ничто не помешает, то мы с Драковым провернем тут большие дела…»
«К десяти часам вечера Бульбаша сменил на дежурстве Клин. Мы с Бульбашом собирались ехать домой и сдали ему наши портативные рации.
– Тебе задание – узнать, куда запропастился Филин, – приказал мне перед расставанием Клин.
– Ясно, – коротко ответил я.
Бульбаш как раз вышел из комнаты охранников, и я решил, что наступил подходящий момент для того, чтобы «завалить» его.
– Мне кажется, что я видел вчера Бульбаша с Филином в городе, – неуверенно пробормотал я. – Только это между нами. Кроме того, я неуверен. Мне могло и показаться.
В глазах Клина мгновенно вспыхнул холодный огонек недоверия.
– А больше ничего за ним странного не замечал? – спросил он.
Это был опасный вопрос, о который я мог легко «порезаться». Если бы Клин почувствовал хотя бы признак фальши в моих словах, он начал бы подозревать меня.
– Да, в общем, ничего, – пожал я плечами. – Правда…
– Что? Ну, говори, не стесняйся. Мы с Бульбашом старые друзья…
– Когда ты велел «пасти» Бикулевича, так я внимательно приглядывался ко всем, кто крутился возле него. Мне показалось, что на кладбище Бульбаш пару раз намеревался подойти к Бикулевичу, но в последний момент что-то его удерживало…
Клин недовольно почмокал губами. Была у него такая дурацкая привычка – слегка причмокивать, когда переваривал «скользкую» информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66