Всё равно потом выходило дороже. А считать в «Шин-Бет» умели. И бессмысленных трат старались избегать. – Тогда убираемся отсюда! – распорядился Дейч. – Ещё не хватало нам с местной контрразведкой цапаться.
В гостиницу они, понятное дело, возвращаться не стали, но заехали по одному адресу, где жил кандидат в соотечественники.
В своё время его уговорили годика так на два задержаться с отъездом в землю обетованную, послужить немного будущей родине. Пообещав за это вывезти в Израиль все ценности, которыми кандидат располагал.
А их у него имелось немало, да причём таких, что могли вызвать нежелательные вопросы со стороны таможенников при пересечении госграницы.
Сам же кандидат – в прошлом полковник областного УВД, когда-то опер милостью Божьей, а ныне – простой российский пенсионер, жил не бедствуя. Во-первых, ещё с советских времён его родители трудились в системе торговли. И, как подобает НАСТОЯЩИМ торговым людям, задолго до прихода к власти Горбачёва успели отложить кое-что на «чёрный день». Причём, не в одной советской валюте. Но – в «камушках», золоте и старинных картинах. Хватило и им, и сыну с невесткой, и внукам.
А, во-вторых, жена полковника долгие годы возглавляла известный в городе ресторан, который с началом приватизации, супруги довольно быстро сделали своим. Правда, как люди осторожные, записав формально на дальних родственников.
В общем, с точки зрения Анатоля, полковнику неплохо жилось и в России. С чего это на старости лет ему вздумалось селиться в Израиле – один Всевышний ведает! Впрочем, службу, которую представлял Дейч, это обстоятельство вполне устраивало.
Кандидат не возражал отъехать на святую землю чуть попозже. А кое-какие консультации, которые он приватно оказывал будущим соотечественникам, в тягость ему не были. Тем более, что всё это неплохо оплачивалось.
О Терентьевой он узнал в тот же день.
– Топорно сработали, – докладывал он Дейчу. – За ней приехали местные «братки» и напоролись на людей Гарнича, да-да, того самого! Ну и начали друг в друга из стволов молотить! Подоспел ОМОН – и всех замели.
– Что, и Терентьеву тоже?
– А вот её-то как раз и нет! – хохотнул бывший полковник. Он всегда радовался проколам своих нынешних коллег. Ибо считал, что талантливых «ментов» среди них почти что и не осталось, так, одни ЧИНОВНИКИ. Да сопляки из ПТУ – или как там они сегодня называются, профлицеи… – Смылась! И документы какие-то прихватила! Говорят, из-за них весь сыр-бор и начался! Кстати, ей вроде, помог один журналюга, у нас он человек известный, некий Константин Кронин. Вот на пару и бегают сейчас где-то.
– Фотографии их достать можно?
Бывший полковник задумчиво почесал кончик носа, при этом метнув в сторону Анатоля хитроватый взгляд. Сказал осторожно: – Сложновато, однако, будет…
– Сколько? – понятливо осведомился Дейч, вытаскивая бумажник.
Полковник несколько секунд поразмышлял, потом молча показал ему пять пальцев. Дейч не стал спорить. Ну, пять, так пять.
Анатоль, не чинясь, тут же отсчитал требуемую сумму. Взяв деньги, полковник ушёл, чтобы через двадцать минут вернуться с искомым.
Наверное, ни к кому он и не ходил, догадался Анатоль, а фотоснимками озаботился заранее, решив содрать с Дейча дополнительную сумму.
Ну, да и чёрт с ним, коли так! Главное, что цену не завысил и сделал всё быстро!
Пятница 9 июля 2000 года, Светлогорск, день. «Друг мой – враг мой!»
Зоя Анатольевна не выдержала и десяти минут интенсивного допроса. Сломалась сразу. И поспешила выдать всё, что знала о подруге (разумеется, умолчав о том, что инициатором письма Громову выступила она, а не Алиса Сергеевна – впрочем, охрану это обстоятельство интересовало мало).
Пока Хомич (а это он прикрывался фамилией Славичев) быстро диктовал по «мобильнику» имена и домашние адреса родственников, близких друзей и просто хороших знакомых, у которых могла спрятаться Терентьева, его коллега Мирский расспрашивал Ивлеву о переписке подруги.
– Да они не слишком-то и долго переписывались, – охотно делилась с ним секретами Зоя Анатольевна, – каких-то год, ну, может, полтора от силы. Женя… ой, простите, господин Президент…
Мирский предостерегающе поднял ладонь, и понятливая женщина мгновенно поправилась: – В смысле, её старый друг, вот. Он был не любитель писать. Но отвечал сразу на каждое послание Алисы. Очень редкое качество для современного мужчины, вы не находите? Я имею в виду, обязательность. А вот о чём они писали друг другу, мне неизвестно, Лиса в этом отношении – дама скрытная. Но не думаю, что что-нибудь серьёзное – так, обычные романтические сопли…
– Где могут храниться эти письма?
Зоя Анатольевна извиняющее развела руками:
– Увы, меня в такие секреты – не посвящали! Но, думаю, где-нибудь на квартире…
– Мы там всё внимательно проверили, – нахмурился Мирский. – И ничего не обнаружили…
– Ну, тогда может быть на даче? – предположила Зоя Анатольевна, и Хомич с Мирским быстро переглянулись – НИ О КАКОЙ ДАЧЕ ТЕРЕНТЬЕВОЙ им ничего не было известно. – Какая ещё дача?
Кляня себя за длинный язык, Зоя Анатольевна нехотя призналась: – Понимаете, у Лисы был знакомый, ну, что-то вроде любовника. Встречались они недолго, где-то с полгода – а потом он уехал на постоянное жительство в Питер…
– Как его зовут?
– Вроде бы Колесов, Иван Петрович, – на мгновение задумалась Зоя Анатольевна. – Да, кажется, так его и звали, очень простое, русское имя. Он возглавлял местную школу искусств. У него была здесь дача. За городом. Полчаса езды на машине в сторону Москвы. Обычный, в общем-то, домик с небольшим садиком. Мы там пару раз дни рождения отмечали. Так вот, этот знакомый, уезжая, и попросил Лису продать дачу. Ну, мы ж, педагоги, народ – занятый, да и не коммерсанты…
– Короче! – прервал этот словесный поток мрачный Хомич, и Зоя Анатольевна заторопилась: – Лиса продать дачу не сумела, а поскольку Иван Петрович с этим делом особо нас не напрягал, то мы потихоньку и приспособили дом под хранение разной там мелочи. Сами знаете, с годами в квартире много чего накапливается – выбросить вроде жалко, авось ещё пригодится, а хранить – негде… Тут-то дача и пригодилась…
– Понятно, – поднялся из-за стола Мирский, – Поехали туда, покажите дорогу!
– Но мне домой надо! – пискнула было Зоя Анатольевна, но её никто уже не слушал.
Через несколько минут «Белая Газель» и «пазик», под завязку набитые омоновцами, уже отъезжали от здания областного УВД.
* * *
Эйно проводил машины внимательным взглядом. Потом повернулся к своему помощнику, сидевшему за рулём чёрной «волги» (команда Астанина опередила их буквально на полминуты, первой выйдя на Зою Анатольевну) и распорядился: – Давай за ними, Круглов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
В гостиницу они, понятное дело, возвращаться не стали, но заехали по одному адресу, где жил кандидат в соотечественники.
В своё время его уговорили годика так на два задержаться с отъездом в землю обетованную, послужить немного будущей родине. Пообещав за это вывезти в Израиль все ценности, которыми кандидат располагал.
А их у него имелось немало, да причём таких, что могли вызвать нежелательные вопросы со стороны таможенников при пересечении госграницы.
Сам же кандидат – в прошлом полковник областного УВД, когда-то опер милостью Божьей, а ныне – простой российский пенсионер, жил не бедствуя. Во-первых, ещё с советских времён его родители трудились в системе торговли. И, как подобает НАСТОЯЩИМ торговым людям, задолго до прихода к власти Горбачёва успели отложить кое-что на «чёрный день». Причём, не в одной советской валюте. Но – в «камушках», золоте и старинных картинах. Хватило и им, и сыну с невесткой, и внукам.
А, во-вторых, жена полковника долгие годы возглавляла известный в городе ресторан, который с началом приватизации, супруги довольно быстро сделали своим. Правда, как люди осторожные, записав формально на дальних родственников.
В общем, с точки зрения Анатоля, полковнику неплохо жилось и в России. С чего это на старости лет ему вздумалось селиться в Израиле – один Всевышний ведает! Впрочем, службу, которую представлял Дейч, это обстоятельство вполне устраивало.
Кандидат не возражал отъехать на святую землю чуть попозже. А кое-какие консультации, которые он приватно оказывал будущим соотечественникам, в тягость ему не были. Тем более, что всё это неплохо оплачивалось.
О Терентьевой он узнал в тот же день.
– Топорно сработали, – докладывал он Дейчу. – За ней приехали местные «братки» и напоролись на людей Гарнича, да-да, того самого! Ну и начали друг в друга из стволов молотить! Подоспел ОМОН – и всех замели.
– Что, и Терентьеву тоже?
– А вот её-то как раз и нет! – хохотнул бывший полковник. Он всегда радовался проколам своих нынешних коллег. Ибо считал, что талантливых «ментов» среди них почти что и не осталось, так, одни ЧИНОВНИКИ. Да сопляки из ПТУ – или как там они сегодня называются, профлицеи… – Смылась! И документы какие-то прихватила! Говорят, из-за них весь сыр-бор и начался! Кстати, ей вроде, помог один журналюга, у нас он человек известный, некий Константин Кронин. Вот на пару и бегают сейчас где-то.
– Фотографии их достать можно?
Бывший полковник задумчиво почесал кончик носа, при этом метнув в сторону Анатоля хитроватый взгляд. Сказал осторожно: – Сложновато, однако, будет…
– Сколько? – понятливо осведомился Дейч, вытаскивая бумажник.
Полковник несколько секунд поразмышлял, потом молча показал ему пять пальцев. Дейч не стал спорить. Ну, пять, так пять.
Анатоль, не чинясь, тут же отсчитал требуемую сумму. Взяв деньги, полковник ушёл, чтобы через двадцать минут вернуться с искомым.
Наверное, ни к кому он и не ходил, догадался Анатоль, а фотоснимками озаботился заранее, решив содрать с Дейча дополнительную сумму.
Ну, да и чёрт с ним, коли так! Главное, что цену не завысил и сделал всё быстро!
Пятница 9 июля 2000 года, Светлогорск, день. «Друг мой – враг мой!»
Зоя Анатольевна не выдержала и десяти минут интенсивного допроса. Сломалась сразу. И поспешила выдать всё, что знала о подруге (разумеется, умолчав о том, что инициатором письма Громову выступила она, а не Алиса Сергеевна – впрочем, охрану это обстоятельство интересовало мало).
Пока Хомич (а это он прикрывался фамилией Славичев) быстро диктовал по «мобильнику» имена и домашние адреса родственников, близких друзей и просто хороших знакомых, у которых могла спрятаться Терентьева, его коллега Мирский расспрашивал Ивлеву о переписке подруги.
– Да они не слишком-то и долго переписывались, – охотно делилась с ним секретами Зоя Анатольевна, – каких-то год, ну, может, полтора от силы. Женя… ой, простите, господин Президент…
Мирский предостерегающе поднял ладонь, и понятливая женщина мгновенно поправилась: – В смысле, её старый друг, вот. Он был не любитель писать. Но отвечал сразу на каждое послание Алисы. Очень редкое качество для современного мужчины, вы не находите? Я имею в виду, обязательность. А вот о чём они писали друг другу, мне неизвестно, Лиса в этом отношении – дама скрытная. Но не думаю, что что-нибудь серьёзное – так, обычные романтические сопли…
– Где могут храниться эти письма?
Зоя Анатольевна извиняющее развела руками:
– Увы, меня в такие секреты – не посвящали! Но, думаю, где-нибудь на квартире…
– Мы там всё внимательно проверили, – нахмурился Мирский. – И ничего не обнаружили…
– Ну, тогда может быть на даче? – предположила Зоя Анатольевна, и Хомич с Мирским быстро переглянулись – НИ О КАКОЙ ДАЧЕ ТЕРЕНТЬЕВОЙ им ничего не было известно. – Какая ещё дача?
Кляня себя за длинный язык, Зоя Анатольевна нехотя призналась: – Понимаете, у Лисы был знакомый, ну, что-то вроде любовника. Встречались они недолго, где-то с полгода – а потом он уехал на постоянное жительство в Питер…
– Как его зовут?
– Вроде бы Колесов, Иван Петрович, – на мгновение задумалась Зоя Анатольевна. – Да, кажется, так его и звали, очень простое, русское имя. Он возглавлял местную школу искусств. У него была здесь дача. За городом. Полчаса езды на машине в сторону Москвы. Обычный, в общем-то, домик с небольшим садиком. Мы там пару раз дни рождения отмечали. Так вот, этот знакомый, уезжая, и попросил Лису продать дачу. Ну, мы ж, педагоги, народ – занятый, да и не коммерсанты…
– Короче! – прервал этот словесный поток мрачный Хомич, и Зоя Анатольевна заторопилась: – Лиса продать дачу не сумела, а поскольку Иван Петрович с этим делом особо нас не напрягал, то мы потихоньку и приспособили дом под хранение разной там мелочи. Сами знаете, с годами в квартире много чего накапливается – выбросить вроде жалко, авось ещё пригодится, а хранить – негде… Тут-то дача и пригодилась…
– Понятно, – поднялся из-за стола Мирский, – Поехали туда, покажите дорогу!
– Но мне домой надо! – пискнула было Зоя Анатольевна, но её никто уже не слушал.
Через несколько минут «Белая Газель» и «пазик», под завязку набитые омоновцами, уже отъезжали от здания областного УВД.
* * *
Эйно проводил машины внимательным взглядом. Потом повернулся к своему помощнику, сидевшему за рулём чёрной «волги» (команда Астанина опередила их буквально на полминуты, первой выйдя на Зою Анатольевну) и распорядился: – Давай за ними, Круглов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74