– Вы, наверное, хотели бы получить билетик?
– Ты что, Симон, подался на трамвай? – Ермунн вытащил месячный проездной, и Симон козырнул ему.
– Неисповедимы пути жизненные, как сказал Шекспир. Здесь меня ожидает блестящая карьера.
Выглядел он прекрасно. Довольный и веселый. Остроумный и языкастый, как в добрые старые времена. Они поболтали. Симон начал работать неделю назад. Вполне прижился. И жалованье его устраивает. Когда Ермунн соскочил на остановке в Йеттуме, они уже договорились встретиться на следующей неделе. Нужно было спрыснуть Симонову новую работу.
Ермунн был в самом деле рад, что Симон наконец-то приступил к работе. После их предыдущей встречи он беспокоился за своего приятеля. День за днем принимает таблетки и глушит пиво… Теперь, кажется, он опять на правильном пути.
Увы, в назначенный час Ермунну с Симоном встретиться не удалось. Время совпало с важным заседанием. Позвонив на работу Камилле, он попросил ее передать Симону, что свидание отменяется. Обещал заскочить к ним как-нибудь в другой раз.
Прошло еще дней десять. Ермунна буквально разрывали на части в связи с Общим рынком. У него практически не было свободных вечеров. В трамвае Симон ему тоже не попадался: то ли была не та смена, то ли его перевели на Другой маршрут.
Однажды – время уже близилось к полуночи – Ермунн вернулся домой разбитый после длительного заседания и расклеивания плакатов. Магни еще не ложилась. Лицо ее было бледно и серьезно. Ермунн почуял неладное.
– Присядь, Ермунн, – сказала она.
Он сел. Что случилось? Она хочет порвать с ним?
– Умер Симон, – едва слышно выговорила Магни.
По спине Ермунна пробежал холодок. Он сидел в оцепенении.
– Он повесился, – продолжала она. – Камилла нашла его в уборной. Он привязал веревку к трубе на потолке.
Ермунн не мог произнести ни слова. Потом сами собой полились слезы. Он разрыдался. Магни прижала его голову к своей груди.
Симона больше нет. Уму непостижимо. Доброго веселого старины Симона. Его лучшего друга.
До самых похорон Ермунн ходил как во сне. Не участвовал в заседаниях. В основном сидел дома, погруженный в размышления. Он не переставая думал. И почти не спал. Он никак не мог поверить, что это правда.
Но это была правда. Симон повесился. Не оставив записки ни Камилле, ни кому-либо другому Это была такая нелепость, чудовищная нелепость.
Хоронили Симона на Западном кладбище. Во время похорон у гроба стоял со знаменем почетный караул из представителей профсоюза трамвайных рабочих. В задних рядах, почти самыми последними, пристроились члены «Радар-форума» и шайки «Смерть воронам»: Вебьёрн, Финн, Андреас и Ермунн. Бледные как полотно.
10. Хаделаннское убийство
Ермунн загорал на краю бассейна. Он был в одиночестве, поскольку другие постояльцы гостиницы «Монте-Карло», в большинстве своем датчане, отправились на автобусную экскурсию по острову. Он уже вторую зиму проводил на Мадейре, этом красивом португальском острове, расположенном к северу от Канарских островов. Был февраль 1981 года, температура держалась около тридцати градусов тепла. И кругом была масса цветов.
Ермунн бросил в бассейн один эскудо. Проследил глазами, как монетка опускается на дно. Наконец ее не стало видно. Ермунн нырнул следом и с открытыми глазами устремился вниз. С третьей попытки он отыскал монетку и снова выбрался на бортик бассейна. Подставил мокрое тело жарким лучам солнца. Какое блаженство!
Он купил бутылку пива, uma cerveja. Пиво здесь было неплохое. Большими глотками опорожнил бутылку, одновременно болтая с барменшей. Ермунн немного выучился португальскому – во всяком случае, достаточно, чтобы вести несложную беседу, – но язык этот был трудный, в особенности произношение.
С тех пор как Ермунн взялся за плотницкое дело, жизнь его коренным образом переменилась. У него наконец-то появились деньги, можно было съездить по-настоящему отдохнуть.
Забросив свои занятия наукой, он несколько лет проработал в общественно-культурном секторе Был руководителем молодежного клуба, секретарем по делам молодежи в одном из северных муниципалитетов, работал в конторе социальной помощи в Осло. Интересно, но хлопотно. И плохо оплачивалось. Мизерное жалованье и вынудило его поставить точку. После того как у него вычитали заем, который он брал на учебу, после оплаты квартиры и других постоянных расходов денег на жизнь почти не оставалось. И когда приятель однажды предложил на пару открыть столярную фирму, он без колебаний согласился. Столярное и плотницкое дело он освоил давно, еще в школьные каникулы в Люнгсете, помогая отцу с дядей, которые подряжались строить дома. Тут же посыпались заказы, да в таком количестве, что и не справиться было со всеми.
У Ермунна и его коллеги по плотницкому делу было правило: работать споро и хорошо. Поэтому заказчики в большинстве случаев оставались довольны. И зарабатывали они неплохо, просто даже здорово. Повкалывав восемь месяцев в году, они могли со спокойной совестью оставшиеся четыре месяца ничего не делать. Получалось два месяца отпуска зимой и два – летом. Так что зимой Ермунн отправлялся на Мадейру. В прошлый раз он провел тем семь недель и в этом году поехал туда в середине января. И вот он здесь больше полутора месяцев, а домой возвращаться пока не собирается. Уж очень ему тут хорошо: ни тебе снега, ни холодов.
Гостиницу он выбирал со всем тщанием. В прошлом году он первые две недели посвятил прочесыванию Фуншала, главного города острова. Заходил в каждый отель, знакомился с обстановкой, интересовался ценами. В конце концов он напал на «Монте-Карло», небольшую, но шикарную гостиницу на горе, откуда открывался потрясающий вид. Цены были вполне доступные: пятьдесят крон в сутки за ночлег и завтрак. И хозяева симпатичные. Помимо всего прочего, ему, как туристу, прибывшему надолго, достался самый лучший номер, просторный и светлый, с красивым видом из окна. Гостиницу в основном абонировало Тьереборгское туристическое бюро, и каждую неделю сюда прибывал новый автобус датчан.
Ермунн не скучал. Здесь было чем занять себя. Он захватил из дома рыболовные снасти и почти каждый день отправлялся на рыбалку. Случалось, что он выходил в море и с местными рыбаками. В сети попадалось множество экзотических рыб, и Ермунну было очень интересно. Кроме того, он много купался и нырял, даже купил себе маску для подводного плавания. Однако огромные волны и сильное течение заставляли все время быть начеку. Океан есть океан.
А еще здесь был игорный дом, Казино да Мадейра. Ермунн был по натуре заядлым игроком, но играл крайне осторожно. Иногда он оставался в проигрыше крон на двадцать-тридцать, иногда примерно столько же выигрывал. Одно уравновешивало другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Ты что, Симон, подался на трамвай? – Ермунн вытащил месячный проездной, и Симон козырнул ему.
– Неисповедимы пути жизненные, как сказал Шекспир. Здесь меня ожидает блестящая карьера.
Выглядел он прекрасно. Довольный и веселый. Остроумный и языкастый, как в добрые старые времена. Они поболтали. Симон начал работать неделю назад. Вполне прижился. И жалованье его устраивает. Когда Ермунн соскочил на остановке в Йеттуме, они уже договорились встретиться на следующей неделе. Нужно было спрыснуть Симонову новую работу.
Ермунн был в самом деле рад, что Симон наконец-то приступил к работе. После их предыдущей встречи он беспокоился за своего приятеля. День за днем принимает таблетки и глушит пиво… Теперь, кажется, он опять на правильном пути.
Увы, в назначенный час Ермунну с Симоном встретиться не удалось. Время совпало с важным заседанием. Позвонив на работу Камилле, он попросил ее передать Симону, что свидание отменяется. Обещал заскочить к ним как-нибудь в другой раз.
Прошло еще дней десять. Ермунна буквально разрывали на части в связи с Общим рынком. У него практически не было свободных вечеров. В трамвае Симон ему тоже не попадался: то ли была не та смена, то ли его перевели на Другой маршрут.
Однажды – время уже близилось к полуночи – Ермунн вернулся домой разбитый после длительного заседания и расклеивания плакатов. Магни еще не ложилась. Лицо ее было бледно и серьезно. Ермунн почуял неладное.
– Присядь, Ермунн, – сказала она.
Он сел. Что случилось? Она хочет порвать с ним?
– Умер Симон, – едва слышно выговорила Магни.
По спине Ермунна пробежал холодок. Он сидел в оцепенении.
– Он повесился, – продолжала она. – Камилла нашла его в уборной. Он привязал веревку к трубе на потолке.
Ермунн не мог произнести ни слова. Потом сами собой полились слезы. Он разрыдался. Магни прижала его голову к своей груди.
Симона больше нет. Уму непостижимо. Доброго веселого старины Симона. Его лучшего друга.
До самых похорон Ермунн ходил как во сне. Не участвовал в заседаниях. В основном сидел дома, погруженный в размышления. Он не переставая думал. И почти не спал. Он никак не мог поверить, что это правда.
Но это была правда. Симон повесился. Не оставив записки ни Камилле, ни кому-либо другому Это была такая нелепость, чудовищная нелепость.
Хоронили Симона на Западном кладбище. Во время похорон у гроба стоял со знаменем почетный караул из представителей профсоюза трамвайных рабочих. В задних рядах, почти самыми последними, пристроились члены «Радар-форума» и шайки «Смерть воронам»: Вебьёрн, Финн, Андреас и Ермунн. Бледные как полотно.
10. Хаделаннское убийство
Ермунн загорал на краю бассейна. Он был в одиночестве, поскольку другие постояльцы гостиницы «Монте-Карло», в большинстве своем датчане, отправились на автобусную экскурсию по острову. Он уже вторую зиму проводил на Мадейре, этом красивом португальском острове, расположенном к северу от Канарских островов. Был февраль 1981 года, температура держалась около тридцати градусов тепла. И кругом была масса цветов.
Ермунн бросил в бассейн один эскудо. Проследил глазами, как монетка опускается на дно. Наконец ее не стало видно. Ермунн нырнул следом и с открытыми глазами устремился вниз. С третьей попытки он отыскал монетку и снова выбрался на бортик бассейна. Подставил мокрое тело жарким лучам солнца. Какое блаженство!
Он купил бутылку пива, uma cerveja. Пиво здесь было неплохое. Большими глотками опорожнил бутылку, одновременно болтая с барменшей. Ермунн немного выучился португальскому – во всяком случае, достаточно, чтобы вести несложную беседу, – но язык этот был трудный, в особенности произношение.
С тех пор как Ермунн взялся за плотницкое дело, жизнь его коренным образом переменилась. У него наконец-то появились деньги, можно было съездить по-настоящему отдохнуть.
Забросив свои занятия наукой, он несколько лет проработал в общественно-культурном секторе Был руководителем молодежного клуба, секретарем по делам молодежи в одном из северных муниципалитетов, работал в конторе социальной помощи в Осло. Интересно, но хлопотно. И плохо оплачивалось. Мизерное жалованье и вынудило его поставить точку. После того как у него вычитали заем, который он брал на учебу, после оплаты квартиры и других постоянных расходов денег на жизнь почти не оставалось. И когда приятель однажды предложил на пару открыть столярную фирму, он без колебаний согласился. Столярное и плотницкое дело он освоил давно, еще в школьные каникулы в Люнгсете, помогая отцу с дядей, которые подряжались строить дома. Тут же посыпались заказы, да в таком количестве, что и не справиться было со всеми.
У Ермунна и его коллеги по плотницкому делу было правило: работать споро и хорошо. Поэтому заказчики в большинстве случаев оставались довольны. И зарабатывали они неплохо, просто даже здорово. Повкалывав восемь месяцев в году, они могли со спокойной совестью оставшиеся четыре месяца ничего не делать. Получалось два месяца отпуска зимой и два – летом. Так что зимой Ермунн отправлялся на Мадейру. В прошлый раз он провел тем семь недель и в этом году поехал туда в середине января. И вот он здесь больше полутора месяцев, а домой возвращаться пока не собирается. Уж очень ему тут хорошо: ни тебе снега, ни холодов.
Гостиницу он выбирал со всем тщанием. В прошлом году он первые две недели посвятил прочесыванию Фуншала, главного города острова. Заходил в каждый отель, знакомился с обстановкой, интересовался ценами. В конце концов он напал на «Монте-Карло», небольшую, но шикарную гостиницу на горе, откуда открывался потрясающий вид. Цены были вполне доступные: пятьдесят крон в сутки за ночлег и завтрак. И хозяева симпатичные. Помимо всего прочего, ему, как туристу, прибывшему надолго, достался самый лучший номер, просторный и светлый, с красивым видом из окна. Гостиницу в основном абонировало Тьереборгское туристическое бюро, и каждую неделю сюда прибывал новый автобус датчан.
Ермунн не скучал. Здесь было чем занять себя. Он захватил из дома рыболовные снасти и почти каждый день отправлялся на рыбалку. Случалось, что он выходил в море и с местными рыбаками. В сети попадалось множество экзотических рыб, и Ермунну было очень интересно. Кроме того, он много купался и нырял, даже купил себе маску для подводного плавания. Однако огромные волны и сильное течение заставляли все время быть начеку. Океан есть океан.
А еще здесь был игорный дом, Казино да Мадейра. Ермунн был по натуре заядлым игроком, но играл крайне осторожно. Иногда он оставался в проигрыше крон на двадцать-тридцать, иногда примерно столько же выигрывал. Одно уравновешивало другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39