Она прерывисто выдохнула, потом сделала вдох.
А как же наказание Элены? Разве он не говорил, что Дейрдре может искупить ее вину своим телом?
Словно прочитав ее мысли, он пробормотал:
– Я намерен обращаться с тобой сегодня так, как любой мужчина со своей новобрачной. Ты, дорогая жена, поклялась не сопротивляться, А что до наказания, то, бьюсь об заклад, это будет для тебя гораздо хуже, чем любые колотушки.
Эмоции проносились в ней так быстро, что она едва успевала почувствовать их. Облегчение, Удивление. Отчаяние. Потрясение. Унижение. Ярость.
Разрази гром этого нормандского ублюдка! Он прав. Страшно в этом признаться, но он прав. Вынести его ласки, его нежность, его соблазнение без возражений – это будет чистейшей мукой. Нет ничего важнее для нее, чем контроль – над замком, над своим телом, над своими эмоциями. Обещания Пэгана угрожают этому контролю. И все же она дала ему клятву, что будет послушна. Черт бы его побрал, он заковал ее в оковы собственного обещания.
Когда она взглянула на Пэгана, то снова увидела эту его самодовольную ухмылочку, хитрый взгляд, и у нее зачесались руки стереть это выражение с его физиономии раз и навсегда. Но она дала слово не сопротивляться.
Однако есть и другие способы не допустить его торжества. Пусть он нанес ей поражение, но она не станет облегчать ему завоевание. Если она может выдержать боль, то, видит Бог, и ласки сможет выдержать.
– Со временем ты полюбишь мои прикосновения.
Никогда, подумала она, переводя взгляд на потолок, твердо вознамерившись думать о чем угодно, только не об этой пытке. Она стала в уме повторять алфавит.
Пэган снова потянулся к ней, и его ладони нежно обхватили внутреннюю сторону лодыжки.
– Атлас, – пробормотал он.
Атлас – на букву А.
Она стиснула зубы, борясь с ощущениями. Б – борьба. А еще – бесстыжий, безнравственный, безмозглый и…
Блаженство.
Отчего-то, несмотря на мозоли, его ладони были невероятно нежными и мягкими, разминая крошечные мышцы под чувствительными подушечками пальцев ног.
Она на мгновение утратила над собой контроль, потом нахмурилась, собирая волю в кулак и подавляя волну удовольствия, растекающуюся по телу.
Воля и волна на букву В.
Она на миг зажмурила глаза. Да, глаза на букву Г. А за ней Д – дьявол, демон.
А какая следующая буква? Ж? На Ж…
Желание.
Нет, не желание.
3 – закрыться, закупориться, законопатиться.
Е… если… если… Кажется, она перепутала буквы? Проклятый искуситель. Вот и слово на И. Если она сдастся, это будет…
Катастрофа.
Кошмар.
Конец.
Ресницы ее опустились, когда он переключил внимание на другую ногу и начал колдовать над ней.
Больше Дейрдре уже не могла думать. Никто никогда не прикасался к ней так, что волны тепла растекались по всей ноге.
Затем его руки двинулись вверх по икре, сжимая ноющую мышцу. Но легкая боль была успокаивающей, словно его прикосновение должно было исцелить ее.
– Больно? – спросил он.
Она нахмурилась. Нет. Это… божественно, но она ему об этом не скажет.
Как удивительно, что ему удавалось воздействовать на нее не силой, а лаской! Ведь его прикосновения успокаивали ее, вызывали умиротворенное состояние блаженства во всем теле.
Закончив с икрами, он перешел к бедрам, неторопливо разминая ладонями длинные мышцы до тех пор, пока они, казалось, не начали таять под равномерным надавливанием. Снова и снова он разминал и гладил мышцы снизу вверх, и хотя его прикосновения расслабляли, но в то же время, как ни странно, наполняли энергией.
Только когда он прекратил, Дейрдре осознала, что глаза ее полузакрыты. Она широко открыла их.
Он взял одну ее руку, и она непроизвольно начала вытаскивать ее.
– Не сопротивляйся мне, – напомнил он.
Она неохотно подчинилась, снова устремив взгляд на потолок.
Каким-то образом кончикам его пальцев удалось нырнуть во впадинки между суставами, отыскать такие точки напряжения, о существовании которых она и не подозревала.
– Ты обнаруживаешь свои эмоции, свое напряжение здесь, – сказал он ей. – Твои кулаки выдают тебя.
Какая чепуха, подумала она. Она давным-давно научилась скрывать свои эмоции.
Но когда он надавил на вмятинку на ладони между большим и указательным пальцами, она резко втянула воздух, когда боль прострелила руку. Он смягчил прикосновение, водя вокруг этого места, пока боль не стихла.
– Видишь?
Она не хотела видеть. Когда он стал медленно растирать ей руки, поднимаясь к плечам, она почувствовала, что он делает больше, чем просто расслабляет ей мышцы. Он ослабляет ее защиту. Как бы великолепно она себя ни чувствовала, каким бы приятным ни было прикосновение, она не должна позволить ему лишить ее способности к сопротивлению, контроля над собой. Она же шотландка, напомнила себе Дейрдре, крепкая, сильная и выносливая, а не какая-нибудь изнеженная норманика.
Она сделала усилие, чтобы вырваться из нирваны, когда его пальцы разминали напряженные мышцы плеч, и язвительно осведомилась:
– Ну, ты уже закончил?
Глава 10
Руки Пэгана на мгновение остановились. Любого другого мужчину мог бы уязвить ее саркастический вопрос: «Закончил?»
Но он-то знал, что не стоит верить ее попыткам обмануть его. Женщинам нравятся его прикосновения. Они стонут от его силы и вздыхают от его ласк. Дейрдре не может не наслаждаться тем, что он делает.
Но с другой стороны, она не такая, как другие женщины, которых он знавал. Дейрдре – воительница. Боец. Сомнительно, чтобы какой-нибудь мужчина когда-либо осмелился дотронуться до нее хотя бы пальцем, будь то с нежностью или как-то иначе. Вынужденная подчиняться такому обращению, каким бы приятным оно ни было, она, возможно, ударилась в панику, считает, что проявила слабость.
«Закончил?»
– Нет, – заверил он ее, уверенный, что терпение поможет ему одержать победу. – Я только начал.
Разумеется, это терпение означало, что он должен обуздывать собственное растущее желание – непростая задача, учитывая нетерпеливую пульсацию в паху. На самом деле глубина собственного желания потрясла его. Впервые со времени своего первого опыта с женщиной он был так опасно близок к потере самообладания. Один лишь вид его жены возбуждал его так, что кровь вскипала в жилах. И теперь, склоняясь близко над ее гибким, нежным, безупречным телом, телом, которое по праву принадлежит ему одному, навсегда… Боже милостивый, одного этого достаточно, чтобы заставить его обезуметь от невыносимого желания.
Но если ее воля сильна, то у него сильнее. Он опытный любовник. Она новичок. Если он сможет выдержать дистанцию, то победа ему обеспечена.
Он погрузил пальцы ей в волосы, обхватил затылок, поворачивая ее голову так, что она была вынуждена посмотреть на него. В ее глазах светилась истина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
А как же наказание Элены? Разве он не говорил, что Дейрдре может искупить ее вину своим телом?
Словно прочитав ее мысли, он пробормотал:
– Я намерен обращаться с тобой сегодня так, как любой мужчина со своей новобрачной. Ты, дорогая жена, поклялась не сопротивляться, А что до наказания, то, бьюсь об заклад, это будет для тебя гораздо хуже, чем любые колотушки.
Эмоции проносились в ней так быстро, что она едва успевала почувствовать их. Облегчение, Удивление. Отчаяние. Потрясение. Унижение. Ярость.
Разрази гром этого нормандского ублюдка! Он прав. Страшно в этом признаться, но он прав. Вынести его ласки, его нежность, его соблазнение без возражений – это будет чистейшей мукой. Нет ничего важнее для нее, чем контроль – над замком, над своим телом, над своими эмоциями. Обещания Пэгана угрожают этому контролю. И все же она дала ему клятву, что будет послушна. Черт бы его побрал, он заковал ее в оковы собственного обещания.
Когда она взглянула на Пэгана, то снова увидела эту его самодовольную ухмылочку, хитрый взгляд, и у нее зачесались руки стереть это выражение с его физиономии раз и навсегда. Но она дала слово не сопротивляться.
Однако есть и другие способы не допустить его торжества. Пусть он нанес ей поражение, но она не станет облегчать ему завоевание. Если она может выдержать боль, то, видит Бог, и ласки сможет выдержать.
– Со временем ты полюбишь мои прикосновения.
Никогда, подумала она, переводя взгляд на потолок, твердо вознамерившись думать о чем угодно, только не об этой пытке. Она стала в уме повторять алфавит.
Пэган снова потянулся к ней, и его ладони нежно обхватили внутреннюю сторону лодыжки.
– Атлас, – пробормотал он.
Атлас – на букву А.
Она стиснула зубы, борясь с ощущениями. Б – борьба. А еще – бесстыжий, безнравственный, безмозглый и…
Блаженство.
Отчего-то, несмотря на мозоли, его ладони были невероятно нежными и мягкими, разминая крошечные мышцы под чувствительными подушечками пальцев ног.
Она на мгновение утратила над собой контроль, потом нахмурилась, собирая волю в кулак и подавляя волну удовольствия, растекающуюся по телу.
Воля и волна на букву В.
Она на миг зажмурила глаза. Да, глаза на букву Г. А за ней Д – дьявол, демон.
А какая следующая буква? Ж? На Ж…
Желание.
Нет, не желание.
3 – закрыться, закупориться, законопатиться.
Е… если… если… Кажется, она перепутала буквы? Проклятый искуситель. Вот и слово на И. Если она сдастся, это будет…
Катастрофа.
Кошмар.
Конец.
Ресницы ее опустились, когда он переключил внимание на другую ногу и начал колдовать над ней.
Больше Дейрдре уже не могла думать. Никто никогда не прикасался к ней так, что волны тепла растекались по всей ноге.
Затем его руки двинулись вверх по икре, сжимая ноющую мышцу. Но легкая боль была успокаивающей, словно его прикосновение должно было исцелить ее.
– Больно? – спросил он.
Она нахмурилась. Нет. Это… божественно, но она ему об этом не скажет.
Как удивительно, что ему удавалось воздействовать на нее не силой, а лаской! Ведь его прикосновения успокаивали ее, вызывали умиротворенное состояние блаженства во всем теле.
Закончив с икрами, он перешел к бедрам, неторопливо разминая ладонями длинные мышцы до тех пор, пока они, казалось, не начали таять под равномерным надавливанием. Снова и снова он разминал и гладил мышцы снизу вверх, и хотя его прикосновения расслабляли, но в то же время, как ни странно, наполняли энергией.
Только когда он прекратил, Дейрдре осознала, что глаза ее полузакрыты. Она широко открыла их.
Он взял одну ее руку, и она непроизвольно начала вытаскивать ее.
– Не сопротивляйся мне, – напомнил он.
Она неохотно подчинилась, снова устремив взгляд на потолок.
Каким-то образом кончикам его пальцев удалось нырнуть во впадинки между суставами, отыскать такие точки напряжения, о существовании которых она и не подозревала.
– Ты обнаруживаешь свои эмоции, свое напряжение здесь, – сказал он ей. – Твои кулаки выдают тебя.
Какая чепуха, подумала она. Она давным-давно научилась скрывать свои эмоции.
Но когда он надавил на вмятинку на ладони между большим и указательным пальцами, она резко втянула воздух, когда боль прострелила руку. Он смягчил прикосновение, водя вокруг этого места, пока боль не стихла.
– Видишь?
Она не хотела видеть. Когда он стал медленно растирать ей руки, поднимаясь к плечам, она почувствовала, что он делает больше, чем просто расслабляет ей мышцы. Он ослабляет ее защиту. Как бы великолепно она себя ни чувствовала, каким бы приятным ни было прикосновение, она не должна позволить ему лишить ее способности к сопротивлению, контроля над собой. Она же шотландка, напомнила себе Дейрдре, крепкая, сильная и выносливая, а не какая-нибудь изнеженная норманика.
Она сделала усилие, чтобы вырваться из нирваны, когда его пальцы разминали напряженные мышцы плеч, и язвительно осведомилась:
– Ну, ты уже закончил?
Глава 10
Руки Пэгана на мгновение остановились. Любого другого мужчину мог бы уязвить ее саркастический вопрос: «Закончил?»
Но он-то знал, что не стоит верить ее попыткам обмануть его. Женщинам нравятся его прикосновения. Они стонут от его силы и вздыхают от его ласк. Дейрдре не может не наслаждаться тем, что он делает.
Но с другой стороны, она не такая, как другие женщины, которых он знавал. Дейрдре – воительница. Боец. Сомнительно, чтобы какой-нибудь мужчина когда-либо осмелился дотронуться до нее хотя бы пальцем, будь то с нежностью или как-то иначе. Вынужденная подчиняться такому обращению, каким бы приятным оно ни было, она, возможно, ударилась в панику, считает, что проявила слабость.
«Закончил?»
– Нет, – заверил он ее, уверенный, что терпение поможет ему одержать победу. – Я только начал.
Разумеется, это терпение означало, что он должен обуздывать собственное растущее желание – непростая задача, учитывая нетерпеливую пульсацию в паху. На самом деле глубина собственного желания потрясла его. Впервые со времени своего первого опыта с женщиной он был так опасно близок к потере самообладания. Один лишь вид его жены возбуждал его так, что кровь вскипала в жилах. И теперь, склоняясь близко над ее гибким, нежным, безупречным телом, телом, которое по праву принадлежит ему одному, навсегда… Боже милостивый, одного этого достаточно, чтобы заставить его обезуметь от невыносимого желания.
Но если ее воля сильна, то у него сильнее. Он опытный любовник. Она новичок. Если он сможет выдержать дистанцию, то победа ему обеспечена.
Он погрузил пальцы ей в волосы, обхватил затылок, поворачивая ее голову так, что она была вынуждена посмотреть на него. В ее глазах светилась истина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71