Тогда он сбежал по тайному туннелю, который тянется под сельской дорогой. Когда он достиг вот этого места, где мы сейчас стоим, он услышал, что преследователи нагоняют его. Тогда он снял шляпу, положил в нее камни и зашвырнул в реку, после чего спрятался вон в тех кустах. Пуритане услышали всплеск и, увидев шляпу, которая плыла по воде, решили, что он утонул, и прекратили погоню. После их ухода Гарри благополучно выбрался на берег. А потом, в благодарность за свое спасение, построил на этом месте часовню.
Незнакомец провел рукой по каменной стене.
– Все точно так, как рассказывала мне мама. Могу я теперь войти в часовню? Я прошу вас простить меня за то, что помешал вам молиться.
И он резко распахнул дверь. Кэролайн раскинула руки, загораживая ему вход. Взрыв смеха заглушил возражения девушки.
– Сильная лошадь и отважная женщина – вот это мне по вкусу, – произнес он таким снисходительным тоном, что она стиснула кулачки, готовая напасть на него.
Еле сдерживаясь, Кэролайн ледяным тоном заявила:
– Это частное поместье, сэр. Вы не имеете права здесь находиться. Мой отец…
Он только улыбнулся:
– Спустит на меня собак? Я буквально трепещу от страха.
В тот же момент Кэролайн уловила мелькающий среди деревьев знакомый камзол горчичного цвета и с торжеством объявила:
– Скоро вы узнаете, сэр, что с вами может сделать мой отец!
Молодой человек спокойно обернулся навстречу капитану Пенуордену, который что-то неразборчиво кричал, с трудом преодолевая крутой подъем. Совершенно выбившись из сил, он гневно уставился на пришельца единственным глазом:
– Кто этот человек, Кэролайн? Что он здесь делает? Как посмели вы, сэр, оскорбить мою дочь?
Незнакомец с достоинством ответил:
– Я ее ничем не оскорбил, сэр. Я только хотел осмотреть часовню. А что касается того, кто я и что здесь делаю… Вы мистер Николас Пенуорден?
– Я капитан Пенуорден.
– Меня зовут Майлс Куртни, сэр. А моя мать – урожденная Пенуорден, Мэри Пенуорден. Таким образом, сэр, думаю, я имею честь быть вашим племянником.
Глава 2
Прошло всего три часа с того момента, как капитан Пенуорден пригласил сына своей сестры в Трендэрроу. Первоначальное изумление капитана сменилось полным восторгом. Он раздавал громогласные приказы слугам, его тяжелые шаги слышались во всех комнатах, когда он знакомил Майлса с родовым гнездом. В галерее он попросил молодого человека встать у портрета Мэри Пенуорден, сравнивая их черты лица, и долго сокрушённо качал головой, узнав, что она умерла. Показав весь дом, не пропустив даже подвала, он ободряюще хлопнул Майлса по плечу и пообещал, что к обеду подадут самое лучшее вино.
Накрытый стол сиял великолепием. Нежнейший лосось, выловленный только сегодня утром в Тэмере, был окружен серебряными блюдами с цукатами и свежими фруктами. Бокалы из тончайшего венецианского стекла отражались в полированной поверхности стола, в центре которого красовалась ваза с розами. Майлсу отвели почетное место, рядом поместили его крестника Пирса, мальчика лет девяти-десяти, приехавшего с ним из Америки. Напротив Майлса села Кэролайн, стараясь скрыть огорчение оттого, что все забыли о ее дне рождения. Ее к тому же очень огорчало, что от Тимоти до сих пор не было никаких известий.
После ужина Майлс уже в десятый раз рассказывал свою историю, а капитан по-прежнему расспрашивал молодого человека.
– Так ты говоришь, твоя мать умерла два года назад?
– Да, от инфлюэнции.
Капитан вздохнул:
– Бедная Мэри. Я так любил свою сестричку.
– И она вас любила, сэр. Мама часто рассказывала мне о вас и о Трендэрроу. Хотя ни слова не говорила о своих родителях.
– Это понятно. Отец не очень-то нас баловал. Его желание было для всех законом. Мы шагу не могли ступить без его разрешения, а уж то, что касается брака…
Кэролайн заметила, что при этих словах Амелия поджала губы. Во время беседы мужа с племянником она хранила молчание, занимаясь вышиванием.
– Твой отец, говоришь, погиб страшной смертью?
– Да, от рук индейцев.
– Но ведь вы описываете Виргинию как мирный и благоденствующий штат, – возразила Кэролайн.
– Сейчас так оно и есть, мисс, – вежливо ответил ей Майлс. – Но когда французы натравили индейцев на переселенцев, мой отец вступил в ополчение, которое послали им на помощь.
Пирс обвел круг над своей головой и возбужденно вскричал:
– Его скальпировали. Когда я вырасту, я тоже буду убивать индейцев и снимать с них скальпы.
– Ничего подобного ты делать не станешь, – мягко заметил ему Майлс. – Теперь между нами заключен мир.
– Подумаешь! Он долго не продлится. Кроме того, мужчина должен сражаться. – Пирс обратился к капитану: – Разве не так, сэр?
Тот снисходительно улыбнулся мальчугану:
– Согласен, что нет лучшей доли, чем служить своей стране. В свое время тебя призовут на войну, не важно, станешь ты солдатом или матросом.
Майлс спокойно заметил:
– Надеюсь, сэр, я не оскорблю вас, если скажу, что существуют и другие способы выразить любовь своей стране… – И, обернувшись к Кэролайн, добавил:
– Кузина Кэролайн, не окажете ли любезность показать мне пруд с лилиями и летний домик? Еще хотелось бы увидеть туннель под дорогой, где над головой, как гром, слышится стук подков.
Она изумленно посмотрела на него:
– Откуда вы все это знаете? Вы же никогда здесь не бывали!
– Как я вам объяснил, от своей матери. Мне кажется, я смог бы ходить по Трендэрроу с завязанными глазами. – Он кинул взгляд на Пирса, который от скуки ковырял землю носком сапога. – Конюшни находятся за домом, – сказал он мальчику. – Там тебе будет интереснее, чем в саду. Думаю, лошади не будет обижаться на твои высказывания.
Майлс засмеялся, глядя вслед крестнику, который радостно умчался, лихо перепрыгивая сразу через две ступеньки.
– На протяжении четырех веков Трендэрроу принадлежал нашей семье, переходя от одного наследника по прямой линии к другому. – Он обернулся к девушке, смущенно улыбнувшись. – Вы можете заметить, что, воспитываясь вдали от этих мест, я горжусь родовым гнездом, горжусь тем, что в моих жилах течет кровь Пенуорденов. Разве вы, кузина, не испытываете такую же гордость?
Внезапно покраснев, она потупила голову и, запинаясь, произнесла:
– Я… Другого дома не пожелала бы.
Он тепло улыбнулся и предложил девушке опереться на его руку. Забыв о муках совести, она направилась с ним по дорожке, затененной высокими деревьями, к темному туннелю, у входа которого колыхались густые заросли папоротника.
Майлс поставил ногу на камень, лежащий на берегу пруда, и устремил взгляд на воду. В лесу весело гомонили птицы, из голубятни доносилось отдаленное воркование.
– Мой отец был сыном священника, из благородной, но обедневшей семьи, – заговорил тихо Майлс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Незнакомец провел рукой по каменной стене.
– Все точно так, как рассказывала мне мама. Могу я теперь войти в часовню? Я прошу вас простить меня за то, что помешал вам молиться.
И он резко распахнул дверь. Кэролайн раскинула руки, загораживая ему вход. Взрыв смеха заглушил возражения девушки.
– Сильная лошадь и отважная женщина – вот это мне по вкусу, – произнес он таким снисходительным тоном, что она стиснула кулачки, готовая напасть на него.
Еле сдерживаясь, Кэролайн ледяным тоном заявила:
– Это частное поместье, сэр. Вы не имеете права здесь находиться. Мой отец…
Он только улыбнулся:
– Спустит на меня собак? Я буквально трепещу от страха.
В тот же момент Кэролайн уловила мелькающий среди деревьев знакомый камзол горчичного цвета и с торжеством объявила:
– Скоро вы узнаете, сэр, что с вами может сделать мой отец!
Молодой человек спокойно обернулся навстречу капитану Пенуордену, который что-то неразборчиво кричал, с трудом преодолевая крутой подъем. Совершенно выбившись из сил, он гневно уставился на пришельца единственным глазом:
– Кто этот человек, Кэролайн? Что он здесь делает? Как посмели вы, сэр, оскорбить мою дочь?
Незнакомец с достоинством ответил:
– Я ее ничем не оскорбил, сэр. Я только хотел осмотреть часовню. А что касается того, кто я и что здесь делаю… Вы мистер Николас Пенуорден?
– Я капитан Пенуорден.
– Меня зовут Майлс Куртни, сэр. А моя мать – урожденная Пенуорден, Мэри Пенуорден. Таким образом, сэр, думаю, я имею честь быть вашим племянником.
Глава 2
Прошло всего три часа с того момента, как капитан Пенуорден пригласил сына своей сестры в Трендэрроу. Первоначальное изумление капитана сменилось полным восторгом. Он раздавал громогласные приказы слугам, его тяжелые шаги слышались во всех комнатах, когда он знакомил Майлса с родовым гнездом. В галерее он попросил молодого человека встать у портрета Мэри Пенуорден, сравнивая их черты лица, и долго сокрушённо качал головой, узнав, что она умерла. Показав весь дом, не пропустив даже подвала, он ободряюще хлопнул Майлса по плечу и пообещал, что к обеду подадут самое лучшее вино.
Накрытый стол сиял великолепием. Нежнейший лосось, выловленный только сегодня утром в Тэмере, был окружен серебряными блюдами с цукатами и свежими фруктами. Бокалы из тончайшего венецианского стекла отражались в полированной поверхности стола, в центре которого красовалась ваза с розами. Майлсу отвели почетное место, рядом поместили его крестника Пирса, мальчика лет девяти-десяти, приехавшего с ним из Америки. Напротив Майлса села Кэролайн, стараясь скрыть огорчение оттого, что все забыли о ее дне рождения. Ее к тому же очень огорчало, что от Тимоти до сих пор не было никаких известий.
После ужина Майлс уже в десятый раз рассказывал свою историю, а капитан по-прежнему расспрашивал молодого человека.
– Так ты говоришь, твоя мать умерла два года назад?
– Да, от инфлюэнции.
Капитан вздохнул:
– Бедная Мэри. Я так любил свою сестричку.
– И она вас любила, сэр. Мама часто рассказывала мне о вас и о Трендэрроу. Хотя ни слова не говорила о своих родителях.
– Это понятно. Отец не очень-то нас баловал. Его желание было для всех законом. Мы шагу не могли ступить без его разрешения, а уж то, что касается брака…
Кэролайн заметила, что при этих словах Амелия поджала губы. Во время беседы мужа с племянником она хранила молчание, занимаясь вышиванием.
– Твой отец, говоришь, погиб страшной смертью?
– Да, от рук индейцев.
– Но ведь вы описываете Виргинию как мирный и благоденствующий штат, – возразила Кэролайн.
– Сейчас так оно и есть, мисс, – вежливо ответил ей Майлс. – Но когда французы натравили индейцев на переселенцев, мой отец вступил в ополчение, которое послали им на помощь.
Пирс обвел круг над своей головой и возбужденно вскричал:
– Его скальпировали. Когда я вырасту, я тоже буду убивать индейцев и снимать с них скальпы.
– Ничего подобного ты делать не станешь, – мягко заметил ему Майлс. – Теперь между нами заключен мир.
– Подумаешь! Он долго не продлится. Кроме того, мужчина должен сражаться. – Пирс обратился к капитану: – Разве не так, сэр?
Тот снисходительно улыбнулся мальчугану:
– Согласен, что нет лучшей доли, чем служить своей стране. В свое время тебя призовут на войну, не важно, станешь ты солдатом или матросом.
Майлс спокойно заметил:
– Надеюсь, сэр, я не оскорблю вас, если скажу, что существуют и другие способы выразить любовь своей стране… – И, обернувшись к Кэролайн, добавил:
– Кузина Кэролайн, не окажете ли любезность показать мне пруд с лилиями и летний домик? Еще хотелось бы увидеть туннель под дорогой, где над головой, как гром, слышится стук подков.
Она изумленно посмотрела на него:
– Откуда вы все это знаете? Вы же никогда здесь не бывали!
– Как я вам объяснил, от своей матери. Мне кажется, я смог бы ходить по Трендэрроу с завязанными глазами. – Он кинул взгляд на Пирса, который от скуки ковырял землю носком сапога. – Конюшни находятся за домом, – сказал он мальчику. – Там тебе будет интереснее, чем в саду. Думаю, лошади не будет обижаться на твои высказывания.
Майлс засмеялся, глядя вслед крестнику, который радостно умчался, лихо перепрыгивая сразу через две ступеньки.
– На протяжении четырех веков Трендэрроу принадлежал нашей семье, переходя от одного наследника по прямой линии к другому. – Он обернулся к девушке, смущенно улыбнувшись. – Вы можете заметить, что, воспитываясь вдали от этих мест, я горжусь родовым гнездом, горжусь тем, что в моих жилах течет кровь Пенуорденов. Разве вы, кузина, не испытываете такую же гордость?
Внезапно покраснев, она потупила голову и, запинаясь, произнесла:
– Я… Другого дома не пожелала бы.
Он тепло улыбнулся и предложил девушке опереться на его руку. Забыв о муках совести, она направилась с ним по дорожке, затененной высокими деревьями, к темному туннелю, у входа которого колыхались густые заросли папоротника.
Майлс поставил ногу на камень, лежащий на берегу пруда, и устремил взгляд на воду. В лесу весело гомонили птицы, из голубятни доносилось отдаленное воркование.
– Мой отец был сыном священника, из благородной, но обедневшей семьи, – заговорил тихо Майлс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40