Пока репетировал сам с собой, все вроде бы получилось. Сейчас, глядя на Короткова, понял: все его аргументы неубедительны. Дуче исчез. Вместе с ним исчезли деньги. И этим все сказано.
— Это хорошо, хорошо, — сказал Сергей Палыч. — Ты этого гомика дожми. А что по моему другу Сене? Срок, если я не ошибаюсь, истек вчера. Так?
— Точно, — кивнул головой Штирлиц… — С Семеном вышла…
Шалимов замолчал. Он был решительный человек, закалку прошел на самом острие ментовской работы. Еще не так давно сам себя пытался убедить, что все это ерунда и сто пятьдесят тонн зелени для Короткова не сумма…
— Ну, так что вышло? Ощенился он? Принял мусульманство? А? Что?
— Он скрылся. Оперативные меры результата пока не дали.
— О, брось, Игорь. Оперативные меры… мы не в ментуре. Где сто пятьдесят тысяч долларов? Деньги, они либо есть, либо их нет. Вот и вся наука!
Шалимов щелкнул зажигалкой, прикуривая, оттягивая время, пытаясь найти какой-то вариант ответа… не находил.
— Я уже докладывал, Сергей Палыч. Дуче явно проворачивал какую-то свою комбинацию. Возможно, теракт… Мы провели огромный объем работы, потеряли человека. А после взрыва Семеном заинтересовалась ФСБ. Проводить какую-либо деятельность рядом с комитетскими стало невозможно, я…
— Игорь! — перебил шеф. Доброжелательности в его голосе не осталось и следа. — Помнишь наш разговор неделю назад?
— Да, конечно, Сергей Палыч, помню.
— Я у тебя спросил: не будет кидка? Что ты мне ответил? — взгляд Короткова стал жестким, колючим. По своим каналам в ГУВД он сумел кое-что выяснить. Немного, совсем немного. Но даже по тем намекам, что прозвучали, он понял: угроза взрывов отпала. Группа террористов разгромлена. Милицейский полковник, сливший информацию, выиграл в тот вечер у Короткова почти штуку баксов в преферанс. Встречались они за карточным столом в «Золотом миллиарде» частенько… Полковник всегда выигрывал.
— Предусмотреть все на свете невозможно, — спокойно ответил Штирлиц.
— А от тебя не требуется все на свете. Мы говорим о конкретном человеке, о конкретных деньгах… Что будем делать, Игорь?
После преферанса с ментовским колоколом Коротков понял: придется вернуться к варианту «Старуха». Сейчас он обрабатывал исполнителя главной роли, Игоря Шалимова. Жалко, конечно, Игорька… а других вариантов нет. Коротков, честно говоря, сильно рассчитывал на Москву, но скоро понял: все придется делать самому. Московские болтуны привыкли загребать жар чужими руками. Они молчаливо одобрили идею Сергея Павловича, но предпочли остаться в стороне… Пожалуй, именно Штирлиц-Шалимов идеально подходит на роль исполнителя операции «Старуха». Он имеет оперативный опыт, молод, умен, регулярно посещает тир. Хотя и жалко — придется подбирать нового менеджера по работе с персоналом.
— Что будем делать, Игорь?
Шалимов молчал. Он понимал, что слово «будем» следует читать как «будешь». Все его оправдания относительно очень сложных условий, в которых проходила работа по Фридману, в расчет не принимались. Деньги, они либо есть, либо их нет. Вот и вся наука! Снизу, из зала, доносился, приглушенный дверью кабинета, голос Шуфутинского. Коротков отрезал кончик сигары. Янтарно светилось пиво в высоком бокале, хрипел Шуфутинский.
— Не знаю, — сказал Шалимов. — Получить деньги с Дуче нереально. Он либо сбежал, либо убит… не знаю.
Коротков щелкнул золотым «Ронсоном». Такое он позволял себе в очень узком кругу. На широкой публике пользовался одноразовыми пластмассовыми «Крикетами». Демократ. Гаванская сигара и «Крикет». Простота в общении. Крепкое рукопожатие, открытая улыбка… Вы курите сигары? Это не я спрашиваю, это ваши избиратели… Да, одну в день я себе позволяю. Не хочу быть ханжой, и врать, что курю «Беломор» и езжу на «запорожце»… Ароматный дым плыл по кабинету, Ронсон отбрасывал тусклые блики.
— …не знаю.
— Ладно, Игорь, попробую тебе помочь… Ты на канале Грибоедова был?
* * *
Птицу убили в подвале. В грязном вонючем подвале. Он мог погибнуть сотню раз. Разведчик — это судьба. Это не профессия. Ты можешь снять форму и спрятать в шкаф те железки, которыми тебя наградили, заняться чем-то другим. Ремонтировать машины, или охранять богатенького дядю, или шить портки… не важно. В какой-нибудь день, вечер, ночь, твоя судьба напомнит о себе. Телефонным звонком, стуком в дверь или визгом тормозов на ночной улице. И ты снова пойдешь туда, где ты нужен. Твоя война не кончится никогда… Вернее, до тех пор, пока пуля, нож, мина не поставят последнюю точку.
Пернатый мог погибнуть сотни раз. В болотах и джунглях страны Пень Пнем. Во время двухнедельного рейда по Малах-Гош. В полузатопленных галереях подземной базы «Лотос-Х». На палубе захваченной террористами LadyN. При обороне дворца желтолицего премьер-министра и при штурме этого же дворца… Но судьба привела его в этот подвал панельной пятиэтажки на Гражданке. Если бы на его месте был я… э, нет! Все дороги ведут в Ад, но каждый идет своим путем. Погибнуть можно только на своем месте, никто его не займет.
Так… хромой мужичок. Рост? Соответствует… Гурецкий напрягся, приготовился выйти из машины. Мужик остановился, прикуривая, и Сохатый понял: не то. Дуче, несомненно, принял меры по изменению внешности. Но — не он. Точно. Мишка выпасал Фридмана второй вечер. Отлично понимал: шансы невелики. Прапор назвал Пернатому два адреса, куда они с Дуче заезжали. Даже не адреса, ориентиры. Дуче оставлял его в машине, сам уходил. Один раз на Лиговке, у дома номер… Другой раз на набережной Обводного. Вчера Сохатый проверил оба адреса. Выходило так, что и в том, и в другом случае Фридман нырял в проходные дворы. Отсутствовал десять-двадцать минут. За десять минут даже инвалид пройдет пешком метров шестьсот, за двадцать — больше километра. Значит радиус поиска около полукилометра. Да-а… при плотной застройке центра это десятки домов, сотни квартир. При этом нет никакой уверенности, что Дуче решил оборудовать здесь лежку. Может — да, может — нет. Возможно, его вообще нет в городе. Возможно, ФСБ выйдет на него раньше…
Гурецкий вылез из машины, пошел по улице. Навстречу попался давешний хромой. Накрапывал дождь, выбоины в асфальте были затоплены водой, по тротуару тек поток людей, по проезжей части — машин. Мишка пристально вглядывался в лица, оценивал походку.
Пернатого убили в подвале. Я никогда не узнаю, как это произошло. Ни Рощин, ни Спиридонов не скажут… Даже после того, как вчера сам позвонил Рощину и попросил о встрече. И дал чистосердечные показания. Они все равно не верят. А ты бы поверил?… то-то. Но прицепиться не к чему. Ничего нельзя опровергнуть, как ничего нельзя и подтвердить… Жаль, Михаил Александрович, что вы все это не рассказали сразу… Да, мне самому жаль…
Стоп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Это хорошо, хорошо, — сказал Сергей Палыч. — Ты этого гомика дожми. А что по моему другу Сене? Срок, если я не ошибаюсь, истек вчера. Так?
— Точно, — кивнул головой Штирлиц… — С Семеном вышла…
Шалимов замолчал. Он был решительный человек, закалку прошел на самом острие ментовской работы. Еще не так давно сам себя пытался убедить, что все это ерунда и сто пятьдесят тонн зелени для Короткова не сумма…
— Ну, так что вышло? Ощенился он? Принял мусульманство? А? Что?
— Он скрылся. Оперативные меры результата пока не дали.
— О, брось, Игорь. Оперативные меры… мы не в ментуре. Где сто пятьдесят тысяч долларов? Деньги, они либо есть, либо их нет. Вот и вся наука!
Шалимов щелкнул зажигалкой, прикуривая, оттягивая время, пытаясь найти какой-то вариант ответа… не находил.
— Я уже докладывал, Сергей Палыч. Дуче явно проворачивал какую-то свою комбинацию. Возможно, теракт… Мы провели огромный объем работы, потеряли человека. А после взрыва Семеном заинтересовалась ФСБ. Проводить какую-либо деятельность рядом с комитетскими стало невозможно, я…
— Игорь! — перебил шеф. Доброжелательности в его голосе не осталось и следа. — Помнишь наш разговор неделю назад?
— Да, конечно, Сергей Палыч, помню.
— Я у тебя спросил: не будет кидка? Что ты мне ответил? — взгляд Короткова стал жестким, колючим. По своим каналам в ГУВД он сумел кое-что выяснить. Немного, совсем немного. Но даже по тем намекам, что прозвучали, он понял: угроза взрывов отпала. Группа террористов разгромлена. Милицейский полковник, сливший информацию, выиграл в тот вечер у Короткова почти штуку баксов в преферанс. Встречались они за карточным столом в «Золотом миллиарде» частенько… Полковник всегда выигрывал.
— Предусмотреть все на свете невозможно, — спокойно ответил Штирлиц.
— А от тебя не требуется все на свете. Мы говорим о конкретном человеке, о конкретных деньгах… Что будем делать, Игорь?
После преферанса с ментовским колоколом Коротков понял: придется вернуться к варианту «Старуха». Сейчас он обрабатывал исполнителя главной роли, Игоря Шалимова. Жалко, конечно, Игорька… а других вариантов нет. Коротков, честно говоря, сильно рассчитывал на Москву, но скоро понял: все придется делать самому. Московские болтуны привыкли загребать жар чужими руками. Они молчаливо одобрили идею Сергея Павловича, но предпочли остаться в стороне… Пожалуй, именно Штирлиц-Шалимов идеально подходит на роль исполнителя операции «Старуха». Он имеет оперативный опыт, молод, умен, регулярно посещает тир. Хотя и жалко — придется подбирать нового менеджера по работе с персоналом.
— Что будем делать, Игорь?
Шалимов молчал. Он понимал, что слово «будем» следует читать как «будешь». Все его оправдания относительно очень сложных условий, в которых проходила работа по Фридману, в расчет не принимались. Деньги, они либо есть, либо их нет. Вот и вся наука! Снизу, из зала, доносился, приглушенный дверью кабинета, голос Шуфутинского. Коротков отрезал кончик сигары. Янтарно светилось пиво в высоком бокале, хрипел Шуфутинский.
— Не знаю, — сказал Шалимов. — Получить деньги с Дуче нереально. Он либо сбежал, либо убит… не знаю.
Коротков щелкнул золотым «Ронсоном». Такое он позволял себе в очень узком кругу. На широкой публике пользовался одноразовыми пластмассовыми «Крикетами». Демократ. Гаванская сигара и «Крикет». Простота в общении. Крепкое рукопожатие, открытая улыбка… Вы курите сигары? Это не я спрашиваю, это ваши избиратели… Да, одну в день я себе позволяю. Не хочу быть ханжой, и врать, что курю «Беломор» и езжу на «запорожце»… Ароматный дым плыл по кабинету, Ронсон отбрасывал тусклые блики.
— …не знаю.
— Ладно, Игорь, попробую тебе помочь… Ты на канале Грибоедова был?
* * *
Птицу убили в подвале. В грязном вонючем подвале. Он мог погибнуть сотню раз. Разведчик — это судьба. Это не профессия. Ты можешь снять форму и спрятать в шкаф те железки, которыми тебя наградили, заняться чем-то другим. Ремонтировать машины, или охранять богатенького дядю, или шить портки… не важно. В какой-нибудь день, вечер, ночь, твоя судьба напомнит о себе. Телефонным звонком, стуком в дверь или визгом тормозов на ночной улице. И ты снова пойдешь туда, где ты нужен. Твоя война не кончится никогда… Вернее, до тех пор, пока пуля, нож, мина не поставят последнюю точку.
Пернатый мог погибнуть сотни раз. В болотах и джунглях страны Пень Пнем. Во время двухнедельного рейда по Малах-Гош. В полузатопленных галереях подземной базы «Лотос-Х». На палубе захваченной террористами LadyN. При обороне дворца желтолицего премьер-министра и при штурме этого же дворца… Но судьба привела его в этот подвал панельной пятиэтажки на Гражданке. Если бы на его месте был я… э, нет! Все дороги ведут в Ад, но каждый идет своим путем. Погибнуть можно только на своем месте, никто его не займет.
Так… хромой мужичок. Рост? Соответствует… Гурецкий напрягся, приготовился выйти из машины. Мужик остановился, прикуривая, и Сохатый понял: не то. Дуче, несомненно, принял меры по изменению внешности. Но — не он. Точно. Мишка выпасал Фридмана второй вечер. Отлично понимал: шансы невелики. Прапор назвал Пернатому два адреса, куда они с Дуче заезжали. Даже не адреса, ориентиры. Дуче оставлял его в машине, сам уходил. Один раз на Лиговке, у дома номер… Другой раз на набережной Обводного. Вчера Сохатый проверил оба адреса. Выходило так, что и в том, и в другом случае Фридман нырял в проходные дворы. Отсутствовал десять-двадцать минут. За десять минут даже инвалид пройдет пешком метров шестьсот, за двадцать — больше километра. Значит радиус поиска около полукилометра. Да-а… при плотной застройке центра это десятки домов, сотни квартир. При этом нет никакой уверенности, что Дуче решил оборудовать здесь лежку. Может — да, может — нет. Возможно, его вообще нет в городе. Возможно, ФСБ выйдет на него раньше…
Гурецкий вылез из машины, пошел по улице. Навстречу попался давешний хромой. Накрапывал дождь, выбоины в асфальте были затоплены водой, по тротуару тек поток людей, по проезжей части — машин. Мишка пристально вглядывался в лица, оценивал походку.
Пернатого убили в подвале. Я никогда не узнаю, как это произошло. Ни Рощин, ни Спиридонов не скажут… Даже после того, как вчера сам позвонил Рощину и попросил о встрече. И дал чистосердечные показания. Они все равно не верят. А ты бы поверил?… то-то. Но прицепиться не к чему. Ничего нельзя опровергнуть, как ничего нельзя и подтвердить… Жаль, Михаил Александрович, что вы все это не рассказали сразу… Да, мне самому жаль…
Стоп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107